– А что именно, Жак, отдал вам отец? – осторожно поинтересовалась у старика Эмили.
– Книгу, причем я точно знал, что ему была очень дорога эта книга. Старинная такая книга с красивыми цветными иллюстрациями. Я знал, что Эдуарду удалось найти и второй том этого издания и у него получился полный комплект. Если вы помните, Эмили, а я об этом вам рассказывал, этот второй том он переслал сюда из Парижа через нашего связного Армана как знак всем нам, что он сумел вырваться из цепких лап гестапо. А потом Эдуард подарил книгу Констанции на память, когда она уже готовилась к отъезду на родину.
– О да, – откликнулась Эмили, и улыбка озарила ее лицо. – Я хорошо знаю эту книгу. Это «История французских фруктов».
– Все верно, – подтвердил Жак. – А у меня на руках оказался первый том. Я выяснил, что это старинное и очень редкое издание. Мне удалось продать книгу за весьма значительную сумму. По крайней мере, вырученных денег с лихвой хватило, чтобы заплатить той женщине за то, что она заберет к себе дочь Софии. Простите меня, Эмили, за то, как я распорядился подарком вашего отца. Конечно, я не должен был продавать книгу. Но в тот момент я больше думал о будущем племянницы своего друга детства, о том, чтобы она выжила.
На глазах Эмили выступили слезы. Голос ее предательски дрогнул, когда она заговорила:
– Верьте мне, Жак. По-моему, вы распорядились подарком отца самым наилучшим образом.
– И сколько же ты выручил за эту книгу? – спросил у отца Жан.
– Десять тысяч франков. В те времена, когда столько людей вокруг жили в нищете, это было целое состояние. Я сразу же вручил женщине тысячу франков и пообещал ей, что ежегодно она будет получать еще по пятьсот франков до тех пор, пока девочке не исполнится шестнадцать лет. Не стал рисковать и отдавать ей все деньги сразу. Мне надо было убедиться в том, что она станет честно зарабатывать их, воспитывая девочку. Женщина и понятия не имела о происхождении Виктории. Я все сделал для того, чтобы тайна ее рождения так и осталась тайной. Единственное, о чем она попросила меня, так это позволить ей переименовать Викторию и назвать девочку другим именем в честь ее матери.
– И ты согласился? – спросил Жан.
– Да, согласился. И не пожалел об этом. Потому что когда малышке исполнилось пять лет, женщина вообще отказалась брать с меня деньги за ее дальнейшее воспитание. К тому времени уже вернулся домой ее муж, и дела в семье пошли на поправку. Женщина сказала, что любит девочку, как свою родную дочь, и ей просто стыдно брать вознаграждение за ее содержание. Словом, я не ошибся, остановив свой выбор именно на этой женщине. Уверяю вас, Эмили, ребенок вашей сестры вырос в любящей семье. Трудно даже представить себе более счастливый дом для нее.
– Спасибо вам, Жак. Говорю вам спасибо от чистого сердца, от имени своей тети, от имени своего отца. Спасибо за все, что вы сделали для нас! – со слезами в голосе воскликнула Эмили. И наконец с ее уст сорвался вопрос, который уже давно вертелся на кончике языка: – Но что стало с этой девочкой потом? Как ее зовут?
– Ее зовут…
Жак нервно сглотнул слюну и попытался еще раз:
– Ее звали Марго.
35
Какое-то время все трое сидели молча, обдумывая все то, что только что сообщил им Жак.
Но вот Жак слегка откашлялся и снова заговорил:
– Теперь, Эмили, вы понимаете, почему я так осторожничал и не хотел ничего говорить вам о дальнейшей судьбе девочки. Ведь мои откровения могли бы внести полнейшую сумятицу в жизнь Марго. Более пятнадцати лет она проработала в замке в качестве экономки. Вскоре после смерти вашего отца прежняя экономка, вполне возможно, вы ее помните, ушла на покой. К тому времени я был в самых что ни на есть дружеских отношениях с матерью Марго, а потому с радостью порекомендовал ее дочь Валерии, вашей матери.
– Я отлично тебя понимаю, папа, – ласковым тоном сказал ему Жан. – И почему ты молчал, тоже понимаю. Можно только представить себе, какие бы чувства испытала Марго, узнай, что целых пятнадцать лет она трудилась на семейство де ла Мартиньеров, будучи фактически членом этой семьи.
– Именно так, – подтвердил Жак. – Но Марго больше нет с нами, а ее сынок Антон, словно бездомный голубок, опустился на порог нашего дома. И между вами двумя моментально возникла взаимная приязнь. – Жак глянул на Эмили. – Вот я и говорю, Эмили. Тот мальчик, который сейчас пакует вещи у меня наверху, он не просто возвращается в ваш дом. Он возвращается туда на правах вашего племянника, на правах сына вашей умершей двоюродной сестры.
Эмили слушала молча, в то время как Жан, с его аналитическим складом ума, стал засыпать отца вопросами, требуя все новых и новых подробностей. А Эмили наконец все поняла… Поняла, почему ее так тянуло к Антону, почему все в нем казалось ей таким привычным и знакомым. Чему же удивляться? Ведь в их жилах течет кровь де ла Мартиньеров. В тот день, когда она увидела сына Марго с книгой в руках, сидящего на полу в отцовской библиотеке, ее словно током ударило… Такие тонкие, точеные черты лица, такие же темные волосы, как у нее самой. По иронии судьбы Антон пошел не в свою бабушку, а в своего двоюродного дедушку – Эдуарда де ла Мартиньера.
– Эмили, – продолжил свой монолог Жак, – окончательное решение, конечно, остается за вами. Вам решать, говорить ли Антону о его корнях или нет. Многие ведь могут сказать, что в наши дни все эти заморочки с происхождением имеют малое значение, если вообще имеют. Вполне возможно, знание того, кто он есть на самом деле, лишь ляжет дополнительным грузом на плечи мальчика. Но на сегодняшний день Антон Дюваль – это второй после вас наследник по прямой семейства де ла Мартиньеров.
Старик умолк. В звенящей тишине слышалось лишь веселое щебетание птиц, которые уже готовились к ночлегу. Наконец заговорила Эмили. Она слегка подалась вперед и погладила колено Жака.
– Мое решение взять Антона к себе останется неизменным, и мне не важно, сын ли это моей бывшей экономки или родной мне по крови человек. Вам же, Жак, я скажу вот что. Во-первых, лучшего способа распорядиться подарком моего отца, чем это сделали вы, и не придумать. Ведь вы, по сути, спасли его племяннице жизнь. А во-вторых, я просто счастлива, что вы настолько доверяете мне, что решились раскрыть свою главную тайну. Но знайте, для меня родственные узы с Антоном не более чем еще один дополнительный бонус. Я почувствовала тягу к этому ребенку с момента нашей первой встречи с ним. – Эмили улыбнулась. – Сегодня, Жак, вы сделали меня счастливой, как никогда. Надеюсь, я сумею хоть как-то отблагодарить вас.
– Моя дорогая Эмили, – Жак протянул к ней обе руки, и она сжала их в своих ладонях. – Наверное, это судьба так распорядилась, что смерть Марго помогла мне решить эту застарелую дилемму. Печально, но факт. Зато сейчас у Антона будет свой дом, а вы станете для него настоящей любящей матерью. Эдуард после войны ожесточился сердцем. Тогда было много таких, как он. Но вы-то, Эмили, вы, я надеюсь, никогда не потеряете этой своей способности сострадать ближнему, не так ли?
