– Эмми, – тяжело вздохнул Алекс. – Мы же договорились не касаться и этой темы тоже. Но на всякий случай повторю еще раз: фактически мне не нужны никакие сиделки. Тем более такие, которых я сам не выбирал. И что делать? Должен же я каким-то образом избавиться от них. Я прав? Коль скоро я физически не могу помешать Себастьяну навязывать мне все новых и новых помощниц, которые мне абсолютно не нужны, а он упорно продолжает тащить их ко мне в дом, то остается единственный способ – разыгрывать из себя неврастеника. Однако вчера вы сами, по-моему, имели возможность убедиться в том, что сейчас я в хорошей форме и могу самостоятельно обслуживать себя.
– Уверены в этом на все сто?
– Вот только не надо начинать все по новой, прошу вас, – Алекс недовольно вскинул брови. – Столь покровительственное отношение к инвалиду… Разве это я заслужил после вчерашнего вечернего представления для вас, разыгранного как по нотам, а?
– Да, вчерашний вечер был превосходен. Но не забывайте, меня тут оставили на время за главную. И я в какой-то степени несу ответственность за…
– Эмми, – перебил ее Алекс на полуслове, – никто, в том числе и вы, особенно вы, не несет ответственности за меня. Вполне возможно, моему братцу нравится считать, что он отвечает за меня, но как вы уже имели возможность убедиться сами, проведя со мной под одной крышей совсем немного времени, все это не более чем пустая иллюзия. К тому же у меня есть одна вредная привычка: я с удовольствием крушу любые иллюзии. И эту тоже.
– Я лишь хочу сказать, что если я не исполню указание мужа и не найду полноценную замену ушедшей сиделке, которая была бы при вас круглосуточно, а потом с вами вдруг что-то случится… Он мне никогда не простит этого.
– Даю вам слово, Эмми, – моментально посерьезнел Алекс, – со мной больше ничего не случится. И ради всего святого, хватит болтать о пустяках. Сделайте же наконец что-то полезное и налейте мне чашку кофе.
Где-то через час Алекс, сославшись на то, что у него есть какая-то работа, укатил на своей коляске к себе. Эмили закончила покраску стены, затем старательно подмазала пятна, которые она случайно не захватила валиком. После чего долго отмывала руки от краски под струей воды из-под крана. Выглянула в окно и обрадовалась. Приветливо зазеленела трава на проталинах, снег продолжал стремительно таять. Просидев столько дней взаперти, в четырех стенах, Эмили вдруг почувствовала, как ее непреодолимо тянет на волю, на свежий воздух. А почему бы и не прогуляться, в самом деле? Заодно познакомится с окрестными пейзажами.
Когда она вышла во двор через черный вход, солнце уже светило вовсю. Она медленно прошлась среди деревьев. Наверняка летом здесь когда-то был очень красивый регулярный парк. Потом направилась к калитке и вошла во фруктовый сад. Старые деревья стояли голые и издали казались мертвыми. Небольшие сугробы у корней со следами мульчи на них, оставшиеся после обильных снегопадов и последующего таяния, укутали стволы тяжелой пеленой, словно согревая их.
Стоя посреди большого теннисного корта с травяным покрытием, такого же запущенного и заброшенного, как и все остальное в этом имении, Эмили вдруг увидела, что сам дом удобно расположился посреди небольшой долины, окаймленной со всех сторон холмами. За ними, на самом горизонте, темнели вершины уже более высоких скал и горных отрогов. Пройдя чуть дальше, Эмили обнаружила, что усадьба со всех сторон окружена пастбищами. Судя по небольшим замерзшим шарикам навоза, то и дело попадающимся под ноги, в теплое время года здесь выпасывают овец. Взобравшись на один из холмов, поросший травой, Эмили обвела взглядом вокруг себя. Красивое место, подумала она, немного пустынное, но все равно очень красивое.
Во второй половине дня она сделала несколько звонков во Францию. Договорилась с архитектором и строителями, что в ближайшие две недели прилетит во Францию и обязательно встретится с ними. Но самое главное – сама проследит за тем, как и куда перевезут библиотеку отца на хранение. А уж после этого можно будет приступать к строительным работам в полном объеме.
Сидя на кухне за чашкой чая, Эмили размышляла о том, нужно ли ей отвечать любезностью на любезность, то есть стоит ли ей приглашать Алекса на ужин сегодня вечером. Взаимоотношения деверя с мужем казались ей загадочными. Но ясно одно: особой симпатии между ними нет. Пожалуй, ей стоит самостоятельно разобраться, в чем причина этой плохо скрываемой обоюдной неприязни. Так почему же не воспользоваться удобным моментом, пока Себастьяна нет дома, и не начать это разбирательство прямо сейчас?
Постучав в дверь квартиры Алекса, она обнаружила его сидящим за компьютером в своем кабинете, в котором царил такой же идеальный порядок, как и в остальных комнатах его квартиры. Алекс сосредоточенно барабанил по клавиатуре, набирая какой-то текст.
– Прошу прощения за то, что помешала, но вот хочу пригласить вас на ужин к себе сегодня вечером. Заодно поставим и буфет на прежнее место. Не возражаете?
– С удовольствием помогу. – Алекс энергично кивнул головой. – Тогда до встречи! – Он сделал легкий взмах рукой, давая понять, что в данный момент он всецело поглощен работой.
– Отлично выглядите, – восхищенно заметил Алекс, вкатываясь на своей коляске в кухню. – Этот бирюзовый джемпер… он вам к лицу.
– Спасибо, – коротко поблагодарила его Эмили, небрежно отмахнувшись от самого комплимента. – Для начала давайте вернем на прежнее место буфет, ладно? Потом я уберу посуду со стола, освобожу место нам для ужина.
– Пожалуй, с буфетом я и без вас справлюсь.
Алекс действительно легко сдвинул буфет с места и приставил его к стене, даже испарина на лбу не выступила. Затем он принялся убирать со столу посуду и расставлять ее на нижних полках, а Эмили занялась наведением порядка уже на верхних полках.
– Ну вот, теперь совсем другой вид! – Эмили с удовлетворением оглядела кухню. – Правда, так гораздо лучше?
– Еще как лучше. У меня даже появилось желание заглядывать сюда почаще. – Алекс снова улыбнулся. – А вы настоящая маленькая хозяюшка большого дома. Любите наводить уют, да, Эмми?
– Я просто ненавижу серость и неприглядный вид во всем. Люблю теплые и яркие тона, – неожиданно призналась она.
– Отлично вас понимаю. Как можно не любить все яркое и живое, когда вырос на юге Франции? Ведь там вы провели большую часть своей жизни, не так ли? Кстати, я прихватил на всякий случай еще одну бутылочку хорошего французского вина, поскольку я неплохо осведомлен о состоянии наших семейных погребов. Там остались лишь одни ошметки, ничего стоящего. А вот это я взял с собой уже персонально для вас… для последующего вдумчивого прочтения. – Алекс извлек откуда-то снизу небольшую книжицу и протянул ее Эмили. – Думаю, это своего рода дневник со стихами, которые были написаны какой-то вашей родственницей. Вот я и решил, что, вполне возможно, вам захочется ознакомиться с ее творчеством. Кстати, стихи довольно милые, правда, немного наивные.
Пока Алекс открывал бутылку с вином, Эмили принялась листать пожелтевшие от времени страницы записной книжки в нарядном кожаном переплете. Она напрягла зрение, пытаясь разобрать почерк. Записи были сделаны на французском.
