— Что стоишь? Иди, полюбуйся.
— Зачем? — с трудом спросил Сергей. В горле стоял комок, который мешал ему и говорить, и дышать. Ему показалось, что если эта ужасная сцена продлится еще несколько минут, у него поедет "крыша" — точно так же, как в тот вечер после употребления метадона.
— Как зачем? Ты не догадываешься?
В прозекторской повисла тишина. Князь, Эдик и худой детина, застывший над синим лицом мертвеца, смотрели на Сергея. Он, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, попятился к двери. Нервы его не выдержали, и он сломя голову кинулся через коридор к выходу.
На улице его вывернуло. Отхаркиваясь и плюясь, Сергей ходил вокруг машины, жадно дышал и смотрел себе под ноги. "Это будет тебе уроком, — говорил он себе. — Надо было контролировать Нечипорука. А я понадеялся на его добросовестность… Что же теперь будет? Нас будут судить?"
— Иди сюда! — позвал Сергея Князь.
Он застегивал пальто и раскуривал сигарету. Дождевая вода стекала с крыши тонкой струйкой и пенилась на асфальте.
— Этот человек умер от той гадости, которую ты мне дал, — сказал Князь.
— Позвольте мне объяснить, — одеревеневшим языком произнес Сергей, но Князь его оборвал:
— Не перебивай!.. Вся беда в том, что это не какой-нибудь бомж. Это представитель достаточно влиятельной группировки… Понимаешь, о чем я?
Сергей кивал. Капли дождя сыпались ему за воротник, стекали между лопаток.
— Но мне удалось замять дело. Тридцать тысяч долларов я уже заплатил, еще должен буду десять… Вот такая плата за твою халтуру. Перехвалил я тебя, наверное.
— Князь Байрам-оглы! — взмолился Сергей, прижимая руки к груди. — У меня не было лаборатории, не было помощника, и я попросил изготовить "лошадку" своего знакомого, студента химфака МГУ… Точнее, это не мой знакомый, а знакомый друга, с которым я работал. В общем, не в этом дело. Парень хоть и молодой, но, вроде бы, башковитый. Он с радостью согласился, и я был уверен, что все у него получится, а почему вышла такая отрава, я понять не могу. Может, он грубо нарушил технологию очистки…
— Как его фамилия? — перебил Князь.
— Его? — Сергей на мгновение замолчал. — Нечипорук. Женя Нечипорук.
Князь буравил своим взглядом глаза Сергея.
— Я хочу видеть этого Нечипорука. Я лично хочу поговорить с этим юным негодяем!
— Понял, Князь Байрам-оглы! Я немедленно вызываю его в Краснодар.
— Нет! Я сам поеду в Москву. А ты пока готовь его к встрече со мной. Я сообщу тебе, когда и в каком месте мы встретимся. А ты передашь это Нечипоруку.
"Он убьет Женьку!" — с ужасом подумал Сергей, но возразить не посмел, лишь послушно кивнул, и еще несколько минут стоял под дождем, провожая взглядом черный, мощный и неторопливый, как тигровая акула, "мерс".
Глава пятнадцатая
Он убеждал сам себя, что во всем виноват Нечипорук, что он подвел не только себя, но и Лешу Филина, и Мишу Ковальского. Своим легкомыслием Женя подставил под удар тех, кто ему верил, кто на него понадеялся. И все это обернулось гибелью человека и потерей огромных денег.
Сергей так накрутил себя, что, подходя к телефонному переговорному пункту, сжимал кулаки от гнева. Во время разговора с Женей он так кричал, что оператор испуганно выглядывала из своего окошка.
— Это все из-за твоего дифенилацетонитрила, который ты приготовил в свинарнике! — изливал в трубку эмоции Сергей. — Тебя ведь предупреждали: не уверен — не берись! Что ты там нахимичил?! Ты эту гадость сам пробовал?.. Что ты там заикаешься? Человек из-за тебя концы отдал! Сам будешь перед шефом оправдываться!..
Женя Нечипорук после разговора с Сергеем испытал нечто похожее с тем чувством, которое парализовало волю Хлыстуна в морге. Он вышел из переговорного пункта мокрым, словно после бани и, не застегивая куртку, некоторое время бесцельно шел по улице навстречу ледяному ветру и снегу. Он с отвращением вспоминал те теплые и счастливые вечера, когда они работали с Лешей в сарае. Женя словно прокручивал в уме киноленту, и с ненавистью смотрел на себя — улыбающегося и беспечного.
"Вот и пришло наказание, — думал он, шлепая ногами по снежной каше. — За дармовые деньги всегда приходится расплачиваться. Конечно же, наш дифенилацетонитрил был плохим. Но в сарае приготовить что-то более качественное просто физически невозможно. Потому наша с Лешкой вина просто ничтожна в сравнении с виной Игоря Яковенко. В его распоряжении была великолепная лаборатория, приборы, химикаты. Я поручил ему разгонку под вакуумом, и он наверняка схалтурил. В общем, нам с ним кашу расхлебывать."
Через несколько дней Хлыстун передал Нечипоруку, что шеф готов встретиться с ним на рыночной площади у станции метро "Выхино". Женя обязан был прийти туда к назначенному часу и держать в руке журнал "Химия и жизнь".
Погода выдалась морозная и туманная. Торговцы в агрессивных дозах пили водку. Пассажиры, вышедшие из метро, наполняли паром дыхания подземный переход. Продавцы котят, опасаясь, что товар может околеть, предлагали "барсиков" и "мурок" бесплатно. Разносчики холодного пива терпели убытки.
Наступило время встречи. Женя, пританцовывая от холода, стал всматриваться в лица прохожих, выбирая смуглые и усатые. Чтобы журнал было лучше видно, он прижал его к груди, выставив обложку на обозрение. Через минуту к нему подошел небритый парень и голосом, не обещающим ничего хорошего, поинтересовался, чем это он тут торгует и почему без разрешения.
Князь следил за этой сценой из большого тонированого окна магазина радиотоваров. Он пришел к месту встречи раньше Нечипорука, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Когда все подозрения Князя улеглись, он вышел из магазина, отправил небритого парня заниматься своими делами и, взяв Женю под руку, повел вдоль торговых палаток и магазинов.
— Значит, ты и есть Нечипорук? — спросил он, с любопытством рассматривая еще совсем юношеское, не нуждающееся в бритве лицо Жени. — Сколько тебе лет?
— Весной будет восемнадцать, — ответил Женя, в свою очередь рассматривая лицо Князя. Первое впечатление оказалось благоприятным: этот человек не внушал страха, не вызывал отвращения. Вполне респектабельный господин "кавказкой национальности" с прекрасным, лишенным акцента, произношением, одетый дорого и со вкусом.
— Еще только восемнадцать, — глубокомысленно произнес Князь, — а ты уже позволяешь себе так неуважительно относиться к науке, которой посвятил свою жизнь!
Эта фраза прозвучала безобидно и пафосно, но Женя воспринял ее как команду к защитной речи, и торопливо заговорил:
— Вы даже не представляете, какие ужасные у меня были условия для работы! Деревенский сарай, колодезная вода для конденсирования, старая посуда, отсутствие вытяжки…
Он говорил долго, потому как хорошо подготовился к этому. Князь его не перебивал и слушал внимательно. Он перебил его только тогда, когда они дошли до шашлычной.
