Его волосы растрепались, а взгляд был таким умоляющим, что желание переполнило меня, и я снова притянула его лицо к себе, чтобы поцеловать. Он опустил свои стены и теперь позволил мне чувствовать все, что происходило внутри него: смятение, панику, гнев. И прежде всего это невероятное желание, которое, казалось, сводило меня с ума. Да, возможно, он был моим инвентом, но я не испытывала никакого принуждения – этот бешеный рой бабочек в моем животе множился только потому, что он сводил меня с ума, когда покусывал нижнюю губу, глядя на мою почти обнаженную верхнюю часть тела.
Он прижался ко мне так близко, что я глубоко погрузилась в матрас и чувствовала каждый мускул его тела своей кожей: его твердый живот, этот жар… Его свитер тоже к этому времени исчез.
На мгновение я погрузилась в наш маленький идеальный мир.
Но когда его обнаженный торс опустился на мой, а пальцы затерялись в моих волосах, на меня разом нахлынули впечатления, которые я отодвинула далеко-далеко, в потаенный уголок своей памяти.
Это был запах корицы, мускуса и пустых обещаний, мягкие губы на моих губах и хрипловатый голос, бормотавший мое имя в той же тональности, что и Уилл. Я смотрела в бездонные черные глаза, чувствуя, что не могу сопротивляться, не желаю этого, когда он притягивал меня так близко, что я не могла дышать.
Мой подбородок лежал на его плече, а ногти впились в его спину. Его черные волосы, упавшие на лицо, его взгляд, полный безграничной благодарности. Не потому, что я была с ним, или потому, что он так долго ждал этого, не потому, что я была той самой. А потому, что я заставила его забыть.
Я изогнулась, и вдруг вес на мне исчез. Тут же мурашки покрыли мое тело, и слезы застлали мне глаза. Матрас рядом со мной прогнулся, я услышала, как Уилл тихо выругался.
– Я… – Больше я ничего не сказала. Слишком велик был риск, что я разрыдаюсь. Я беспорядочными движениями вытерла щеки.
Я что, совсем спятила? Уилл наконец-то дал мне то, чего я хотела. И я разрыдалась. Почему, почему, черт возьми, я должна была подумать о Нийоле именно сейчас?
– Мне жаль, Киана, – прошептал Уилл.
Я повернула голову и увидела, что он лежит рядом и пристально смотрит на меня.
– Я не хотел… Что ж… Все произошло слишком быстро?
Я сделала движение головой, которое можно было интерпретировать как покачивание или кивок, и оно точно отражало хаос внутри меня.
– Нийол, – я выдохнула его имя – не было смысла лгать ему. Он все равно все знал.
Уилл дал мне время. Я чувствовала его волнение, но ни слова не сорвалось с его губ, пока я не смогла снова говорить.
– Он… это было так… неправильно с ним, – наконец продолжила я. – Он никогда не видел меня настоящую, все произошло так, как будто я была там, чтобы заставить его забыться.
Я зажмурила глаза, желая погрузиться в матрас и никогда не выныривать. Разговор о том, с каким парнем я спала в последний раз, был, конечно, именно тем, что хотят услышать от девушки, которую только что отнесли в постель и раздели.
– Прости, я не знаю, что случилось, я уже старалась забыть об этом, я понятия не имею, почему это снова всплыло, – добавила я, чтобы он не подумал, что Нийол все это время был в моих мыслях.
– Видимо, не сработало, – Уилл придвинулся ко мне немного ближе, послышался шорох, и в следующий момент меня накрыло теплым одеялом.
– Прости, что накинулся на тебя, – пробормотал он.
Мне удалось улыбнуться.
– Мне нравится, когда на меня накидываются.
Он не ответил на мою улыбку.
– Я не он, Киа.
– Знаю. Ты хуже.
Его брови сдвинулись, и я пожалела, что высказала свои мысли вслух.
– Не в том смысле, – поспешила сказать я, радуясь, что слезы наконец-то высохли. – Просто… Мне кажется, что всегда случается что-то плохое, когда я сближаюсь с кем-то. – Это была лишь половина правды. Вторая половина заключалась в том, что это убьет меня, если я полностью отпущу себя и не смогу забыть, что он смотрел на меня так, как сейчас, только потому, что не мог мне ни в чем отказать.
Я не могла спросить Уилла об этом. Я не могла допустить, чтобы все закончилось, даже не начавшись. В этом безумии я должна была хвататься за каждое маленькое ощущение счастья, даже если потом буду сожалеть об этом.
– Тебе не нужно ничего объяснять, – голос Уилла вырвал меня из моих мыслей. – Прости, что не обратил внимания на твои чувства, я просто так отвлекся из-за отца. Это заняло все мои мысли.
Я приблизилась и убрала с его лба мягкую прядь.
– И тебе не нужно оправдываться за то, что ты для разнообразия подумал о себе.
Уголки его губ дернулись, но он не улыбнулся.
– Ты хочешь поговорить об этом? Когда-то один мудрый человек сказал мне, что отрицание ничего не приносит с психологической точки зрения.
– Мудрый человек, а? – в конце концов, губы Уилла скривились в легкой ухмылке. Его красота причиняла мне физическую боль.
– Я не знаю, что делать, – признался он наконец срывающимся голосом. – Я не знаю, что сказать, когда столкнусь с ним. Последние несколько лет я так часто представлял себе, что сделал бы, если бы у меня был шанс встретиться с ним, но боюсь, что ты права. Я боюсь, что получу логическое объяснение его исчезновения и больше не смогу его ненавидеть, потому что у него не было другого выбора. Я не знаю, что будет после ненависти.
Я придвинулась еще ближе к Уиллу и положила голову ему на грудь. Он с дрожью выдохнул, и я почувствовала его сердцебиение у своего уха.
– Я тоже не знаю. Но тебе не нужно выяснять это в одиночку, – прошептала я.
Он крепко обнял меня и начал поглаживать по голове.
– Плохие вещи случаются не из-за тебя. Это не твоя вина, что все в этом мире перевернулось с ног на голову и ты оказалась в самом центре этой неразберихи. – Он поцеловал мою макушку, а затем замер. – Я ненавижу того парня за то, что он внушил тебе эти чувства.
Я посмотрела в окно. Лунный свет заливал крыши серебром.
– Его прислал Нерон, Арья или кто-то еще, но я та, кто совершила каждый неверный шаг. Я несу ответственность за решения, которые привели меня сюда. – Я положила подбородок Уиллу на грудь и посмотрела на него. – Знаешь, что еще мне интересно? Зачем старейшинам рисковать, подсылать ко мне одаренного и заставлять его сближаться со мной, когда это так опасно?
Уилл задумчиво посмотрел на меня, затем кивнул.
– Ты права, это странно. Чем больше об этом думаешь, тем меньше в этом смысла. Эта система работает годами, и до сих пор никому не приходило в голову подвергать ее сомнению.
– Что, если в ней сомневались, но сажали в тюрьму всех, кто предпринимал что-то против, как отец Дамека? Если такой вещи, как свобода слова, здесь не существует и единственной утвержденной версией истины является пропаганда? Вот как работает диктатура, не правда ли?
