Лисандр окунул руки в суетливо плещущийся ручей. Вода бурлила вокруг его покрытых мозолями пальцев, пока он избавлялся от остатков болотной тины.
Я застыла на ходу, наблюдая, как Лисандр стирал грязь со своих рук. Только когда он повернулся в мою сторону, мне удалось освободиться от его чар.
Я быстро вымыла руки, делая вид, что его присутствие меня не заботило, что оно не похищало мой рассудок.
Лисандр слишком долго безмолвно смотрел на меня, прежде чем наконец что-то сказал:
– Мы не можем просто забыть об этом, да?
Я точно знала, на что он намекал. Не хотела слышать того, что он собирался сказать – что этот поцелуй ничего для него не значил и что на самом деле он не питал ко мне никаких чувств. Я хотела забыть об этом, а не обсуждать.
– Потом постираю одежду, – сказала я и поднялась на ноги, не отвечая на его вопрос.
Он вновь устало посмотрел на воду. Однако, казалось, его обременяла не усталость от дороги, а чувство, находившееся у него где-то глубоко внутри.
– Да, иди, это не имеет никакого значения, – тихо сказал он.
У меня перехватило дыхание. Возможно, для него поцелуй и не имел никакого значения, но не для меня. Я сжала руки в кулаки и была рада, что в этот момент слабости он не смотрел на меня. Я влюбилась в того, кто не знал, что с этим делать. Как назло, в человека. Как назло, в него.
Я собралась уходить, стараясь сохранить контроль над волнами магии. Мне нельзя еще раз высвобождать темноту, но чем больше я пыталась подавить свои чувства, тем хуже у меня получалось. Лисандр вообще не имел никакого понятия о том, что творил? Сделав несколько шагов, я не смогла сдержать ярость и боль и, словно управляемая кем-то другим, остановилась.
– Вообще-то это имеет значение! – закричала я на него.
Он испуганно повернулся ко мне.
Слезы, незаметно возникшие в моих глазах, потекли по щекам.
– Я никогда не… – выдавила я, потрясла головой и стерла слезы.
Лисандр приподнялся.
– Что ты никогда? – сочувственно переспросил он. Как он мог быть таким бессердечным и полным тепла одновременно? Это какая-то уловка? Способ обвести вокруг пальца многочисленных женщин, о которых говорила Касса? – Шира, что с тобой?
– Я никогда ни с кем не целовалась! – выдала я. – Не таким образом.
Я не могла смотреть на него. В его присутствии я чувствовала себя как надломленный стебелек во время бушующего шторма. Уязвимой и беззащитной. Как он мог так со мной поступить? Как я могла позволить ему сделать это со мной? Где была сила, когда я в ней нуждалась?
Лисандр сделал шаг навстречу ко мне, но я отпрянула, даже не посмотрев на него.
– Я не знал, – заверил меня он.
– Возможно, тебе все равно, потому что ты постоянно целуешь каких-то девушек. Может быть, ты даже ничего не чувствуешь. Соблазнять женщин для тебя лишь забава, но ты отнял у меня кое-что важное, понимаешь? Для меня этот поцелуй имеет значение, даже если ты не веришь в это. Я не могу просто взять и забыть. Я пыталась. Я не могу.
– Кто тебе это рассказал? – спросил он с легким раздражением.
– Что рассказал? Что ты коллекционируешь женщин, как дворяне – драгоценные камни в своих сокровищницах? Касса сказала, что об этом судачит весь Амберан.
– Касса понятия не имеет, о чем говорит, – сказал он.
Я могла ошибаться, но мне казалось, что я услышала дрожь в его голосе. Я посмотрела на него и попыталась выглядеть спокойной.
– Но все звучало именно так.
– Возможно, в этом есть доля правды, – сознался он. – Возможно, я заслужил славу, которая гуляет вокруг меня. Я слишком часто и слишком быстро вступал в новые отношения. Но это неправда, будто для меня ничего не значило. Я каждый раз верил, что чувства настоящие. Верил, что они действительно цепляют меня и придают жизни смысл. Другой смысл, отличный от того, что я лишь сын своего отца. Я хотел, чтобы все было по-настоящему, потому что все остальное казалось таким фальшивым. Поверь мне, я никогда не притворялся ни с одной из женщин. Я не хотел никому из них сделать больно. Особенно тебе.
Я хотела ему верить. Хотела этого больше, чем чего-либо. И когда я посмотрела на него, не увидела того, что вызвало бы сомнение в его словах. Ни обманчивого взгляда, ни притворства. У него были честные глаза. Его взгляд – теплым и открытым. Когда я смотрела в его глаза, мне казалось, что Лисандр открывал мне двери в свою душу, которая теперь лежала передо мной беззащитной. Он выглядел таким же травмированным, какой я себя чувствовала.
– Тогда ты меня поцеловал, потому что…
– Потому что ты думала, что я тебя ненавижу. – Он подошел ближе, протянул ко мне руку, но опустил ее, так и не дотронувшись до меня. – И у тебя были на это все основания. Но я был с тобой холоден только потому, что мое сердце бьется сильнее каждый раз, когда я смотрю на тебя, Шира. Я не могу ясно мыслить, и все остальное начинает казаться незначительным. Однако это опасно. Ты опасна для меня. Не из-за темной магии, которую в тебе вызвал Сумеречный камень, и не потому, что ты ночная альба, а я – человек. А потому что каждая мысль, каждая частичка внутри меня и все мое естество хочет принадлежать тебе. – Он ненадолго опустил взгляд, и, когда вновь его поднял, мои колени подогнулись. На его губах расцвела мягкая и при этом такая невыразимо печальная улыбка, и у меня чуть ли не потекли слезы. Он поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до моей щеки. Его прикосновение такое нежное, словно он боялся разрушить этот хрупкий миг между нами. – Если я допущу это, весь мой мир будет крутиться вокруг тебя, Шира. Ради каждой секунды с тобой. Ради одного твоего взгляда. Улыбки.
Он подошел еще ближе ко мне. В ушах шумело, а я жаждала еще одного поцелуя. Хотела почувствовать его губы, перенять жар его тела и забыть обо всем остальном. Словно в трансе открыла рот и закрыла глаза, но он неожиданно остановился.
– Мне жаль, – прошептал он, будучи очень близко ко мне. Его дыхание скользнуло по моей коже.
Я открыла глаза. Он отступил назад и опустил руку.
– Ты не должен сожалеть, – заверила я его.
– Нет, должен. Потому что этому нельзя случиться. Понимаешь? Мне нельзя забывать обо всем на свете и еще раз влюбиться.
Я растерянно уставилась на него. Еще раз влюбиться? Я не верила в то, что сейчас услышала, и не знала, как должна была себя чувствовать или о чем думать.
– Мои мысли должны принадлежать Амберану, – решительно продолжил он. – Они должны принадлежать моему народу и нашей миссии по поиску Сумеречного камня. Вся моя жизнь должна быть посвящена одной цели – восстановить мир. Винсент готовил меня к этому на протяжении всей жизни. Я не могу его разочаровать. Не могу позволить себе отвлечься. Ни на что и ни на кого. – Его лицо словно окаменело. Больше не глядя на меня, он прошел мимо и направился к лагерю.
