Это был тот самый момент, когда я должна интуитивно решить, как обращаться со своей новой силой. Одна неверная мысль, и я могла бы навсегда уничтожить душу этого мужчины. Она струилась из него, проходила насквозь меня и возвращалась обратно к нему. Я не отнимала ее, как это делали проклятые мары, но усиливала свою магию при помощи ее части – его самых темных страхов, которые сковывали и ослепляли его.
Когда его душа вновь оказалась внутри, он отшатнулся от меня и выронил свой меч. Он растерянно уставился на свои дрожащие руки.
– Что?.. – вырвалось у него.
Я не смогла бы ответить на его вопросы. Я еще сама не понимала этого по-настоящему. Сбитая с толку, я оставила его стоять и направилась дальше в Харан.
– С тобой все в порядке? Что она с тобой сделала? – спросил один из солдат.
– Я… – забормотал он. – Я должен пойти к Ире.
– Что?
– Ира! Я люблю ее! Я уже давно должен был ей об этом сказать. Я должен сейчас же вернуться в Амберан, пока не стало слишком поздно. Она не может выйти замуж за Эдвина.
– О чем ты говоришь, черт побери?
– Стоять! – крикнул мне один из мужчин вслед, но я даже не думала об этом.
В моей голове была лишь одна мысль: что я только что сделала? Я думала об умирающем мужчине на поле битвы, о том, как его душа излечила мои раны, как он был мне благодарен. И все же я чувствовала себя все это время виноватой, потому что думала, будто действительно украла его душу и отняла у него доступ к загробной жизни. При этом все оказалось совсем иначе. Я внесла ему ясность и забрала у него страх перед смертью, не заметив этого. Видимо, это и было проявление той самой магии, которой в былые времена владели ночные альбы и о которой рассказывалось во фресках Сумеречного храма. Люди приходили к нам, потому что мы помогали им преодолеть страхи и отчетливо увидеть свои истинные желания и мечты. А магия ночных альб росла благодаря темноте, которую мы получали из их душ. Взаимовыгодный обмен. Соглашение, которое делало сильнее как ночных альб, так и людей. А Высшие отняли у нас этот дар.
Лагерь заканчивался недалеко от Главных ворот города. Люди оккупировали мост над Харандешем. Они убили часовых и практически разрушили арку городских ворот в виде белых, искусно вырезанных берез, кроны которых встречались в самой верхней точке. Целые ветви из мрамора были сломаны, а часть ствола лежала в руинах на мосту и в реке.
Куда ни глянь, альб крови нигде не было видно. Из города доносились громкие крики и лязг оружия; это, пожалуй, означало, что битва за Харан еще шла полным ходом.
– Целься! – крикнул кто-то позади меня.
Я засуетилась, увидев, как ряд лучников натягивал тетиву, и инстинктивно подняла руки в воздухе. Мгновенно передо мной выстроилась защитная стена из туманной дымки, вспыхивающая и вплетающая в себя молниеносные черные тени. Она казалась почти что живой – дышала, колыхалась и вскрикивала, когда ее пронзали стрелы. Мое сердце яростно колотилось, и я уставилась на материю, которую создала перед собой и в которой – я могла поклясться – видела человеческие черты. Лица, двигающиеся в тумане, руки, поднимающиеся вверх. То, что выросло передо мной для моей защиты, – лишь страхи и воспоминания, которые я забрала у своих жертв. Я видела мужчину, которого только что встретила, воина с поля битвы, а также Балдура и Лисандра.
Но туманная защитная стена почти приняла человеческие формы лишь на мгновение. Уже с моим последующим вдохом обрывки душ растворились в темноте внутри меня, и это ощущение быстро исчезло.
На лицах солдат, которые выстроились в ряд на краю лагеря, была написана паника. Они растерянно уставились на меня, что обеспечило мне лишние драгоценные секунды, и собрались уже достать новые стрелы из колчанов, когда я вновь направилась в Харан.
– Не дайте ей пройти! – закричал кто-то воинам на мосту.
Солдаты, которые выстроились напротив, направили на меня свои мечи, и мне хватило одного движения рук, чтобы сбросить их слева и справа от парапета в воду.
Я пересекла мост и прошла через арку городских ворот. Внутри города господствовал такой хаос, что я быстро окунулась в него с головой. Улочки, покрытые дымом, повсюду доносились крики с места сражения, а двери протаранены тяжелыми деревянными балками. Люди уже успели вторгнуться в некоторые дома, но, казалось, не встретили сопротивления. По-видимому, в зданиях никого не было. Так легко Высшие не позволили бы себя победить. Они сражались на улицах. Я видела, как в темноте загорались вспышки солнечного света и отряды из альб крови надвигались на захватчиков.
На первых порах я скрывалась от посторонних глаз, прокрадывалась мимо суматохи сражения и, наконец, добралась до моста, который удерживали альбы крови. Должно быть, это один из путей, по которому из внешней части города можно попасть вглубь. Казалось, дальше него люди еще не проникли, но это лишь вопрос времени, если они так безжалостно воевали.
С моей недавно обретенной силой я смогла бы благополучно миновать мост. Но что, если таким образом я расчистила бы путь ко дворцу войску, которое пойдет после меня? Я была могущественной, но смогла бы в одиночку тягаться с целой армией? Кроме того, я должна исходить из того, что альбы крови видели во мне врага и стали бы со мной бороться. Так что открытая атака не дала бы мне далеко уйти. Мне нужно незаметно проскользнуть мимо людей и альб крови, добраться до дворца и вместе с Майлой подготовить план, как покончить с войной. Наряду с Атурой только у нее была власть раздавать приказы.
– Пс-с! – шикнул кто-то позади меня.
Я осмотрелась по сторонам и увидела молодую Высшую альбу, которая подала мне знак следовать за ней. Она была почти ребенком; с серебристыми волосами, будто сотканными из лучшего шелка, она была одета в очень тонкое платье, которое мягко обволакивало ее тонкое тело. Ей нечего делать на улице. Это слишком опасно для нее.
Только после того, как я повернула к ней свою голову, она заметила, что я – не заблудившаяся горожанка, живущая по соседству, а ночная альба, и ненадолго замерла. Но через мгновение взяла себя в руки и еще раз помахала рукой, чтобы подозвать меня к себе.
– Скорее! – призывала она меня. – Пока нас не нашли люди.
Но было уже слишком поздно. За ее спиной появился воин в латных доспехах. С опущенным забралом и боевым топором в руке он выглядел как железное чудовище из старых страшилок.
– Нагнись! – крикнула я девочке.
Она пронзительно вскрикнула, бросилась на землю и сомкнула руки над головой. Рыцарь уже поднял свой топор; я резко выставила руку вперед и швырнула в его сторону тени, которые оттолкнули его на несколько метров назад. Он перевернулся и со всей силы ударился о стену дома. Так он безжизненно остался лежать на земле.
Проходили драгоценные секунды, пока я стояла там, тяжело дыша и все еще протягивая руку, и пристально смотрела на мужчину, лежащего на земле. Я недооценивала количество силы, таившейся внутри меня. Только когда девочка зашевелилась, я вернулась в реальность. Если бы она поняла, что я только что сотворила, убежала бы от меня и подвергла бы себя еще бóльшей опасности. Она уже собиралась повернуться к мужчине, но я оказалась быстрее – подбежала к ней и взяла ее за руку.
