— Чёрт, вот это вкуснотища! Давненько я не ел такого шикарно приготовленного мяса, передай Дейву, что кухня, как всегда, на высоте! — Андреа отрезал ещё кусочек и отправил его следом за первым.
— Хорошо, я передам ваши слова владельцу, — Пауль улыбнулся, поклонился и удалился из комнаты, оставив ребят наслаждаться блюдами.
Андреа наколол на вилку остатки мяса, собрал оставшийся лимонный сок и отодвинул опустевшую тарелку.
— Мне вот интересно. Дейв — владелец заведения, но готовит сам. И поваров не нанимает, и успевает всё, гости всегда сыты и довольны, — закончив мысль он аккуратно положил опустевшую вилку на тарелку.
— Ну, а что ты удивляешься? Он — первоклассный повар, а хочешь что-то сделать хорошо, — сделай это сам, — Артур закончил трапезу, положил вилку и нож по краям тарелки, слегка привстал и взял в руки бутылку. — Ну что, готов попробовать элитное вино коллекционеров? — не отрываясь от изучения этикетки, спросил он.
— Ну, раз ты угощаешь, то почему бы и нет. Живём-то один раз, — Андреа поставил бокалы поближе к другу, а затем стал искать что-то на столе. — Штопор принести забыли, пойду, спущусь за ним, — Андреа сложил полотенце, которое было у него на коленях, и встал из-за стола.
— Садись, не нужно никакого штопора. У этого вина есть своя особенность, — Артур взял бутылку за дно и начал медленно покручивать кистью, взбалтывая содержимое, после чего поставил на ладонь второй руки и подал в центр бутылки малый импульс магической силы. Пробка с хлопком вылетела и приземлилась в цветочном горшке в углу комнаты.
— Прикольно вышло, но как это?! — Андреа поражённо посмотрел на пробку, а затем на друга.
— Чистая химическая реакция и небольшое физическое вмешательство. Более подробно не смогу пояснить, так как не учитель данных предметов, — Артур улыбнулся и разлил содержимое по бокалам.
— Предлагаю выпить за друзей, в моём же случае — за тебя и Еву, — сказал Андреа, поднимая бокал.
— За тебя, друг мой.
Парни сделали пару глотков и поморщились, словно маленькие дети, съевшие лимон.
— И за эту кислятину заплатить шестьдесят пять тысяч долларов?! Её с трудом пить-то можно! — Андреа отставил бокал в сторону и вытер губы рукой.
— Просто мы с тобой больше любители пивка выпить, а этот напиток вкушают эстеты винных дел. Они, наверное, с детства пьют различные сорта вин, — Артур, пожав плечами, поудобнее откинулся на кучу пуфиков, которые он для себя подстелил, устроив лежанку, сделал ещё глоток и поморщился.
— Раз уж на то пошло, то я тоже хотел бы тебя спросить. Ты и сам никогда не говорил о своих родных. Я вообще мало что знаю о вас с Евой. Заметил только, что вы всегда вместе, — Андреа, на удивление друга, покрутил вино в бокале и выпил залпом. — Так пить легче, не такое кислое, — улыбнулся он.
— Ну, тогда устраивайся, рассказ будет длинноватым, — Артур подложил под голову подушку, сцепил руки за головой, закрыл глаза и начал: — Места, откуда мы с Евой прибыли, сложно назвать благополучными для воспитания детей, но, тем не менее, жить можно. Моя семья известна на всю округу благодаря делам отца, которыми он живёт и зарабатывает. В семье нас было пятеро, я — самый старший, два младших брата, Эдвард и Кристофер, и две сестры, Карин и Лилит. А так как я был самым взрослым из детей, то отец планировал оставить свои дела мне. Но меня не особо интересовало его наследство, поэтому у нас часто возникали ссоры. Ему нужно было лишь чтобы я продолжил дело, меня же волновали путешествия. Матушка не поддерживала мои интересы, но также и не была на стороне отца, она старалась быть нейтральной. Меня поддерживали лишь младшие братья и сестры. Но, несмотря на то, что мы часто ссорились с отцом, мы любили и уважали друг друга.
Однажды он пришел домой со своим компаньоном и его дочкой. Маленькая рыжая девочка, на пару лет младше меня, была напугана и пряталась за плащом своего отца. Как сейчас помню, пришлось мне тогда повалять дурака, чтобы её развеселить и вывести на общение. Когда она успокоилась, я, наконец, узнал, как её зовут. Той пугливой малявкой была Ева. Мы с ней быстро сдружились, младшим она тоже понравилась. Время шло, мы были беззаботными детьми, устраивали всякие шалости и пакости, много чего творили. Мы с братишками и сестричками росли, отец уже перестал досаждать мне со своим наследством: у него было ещё два сына, он решил оставить дело им. Но, однажды, всё изменилось, — Артур ненадолго замолчал, а после тяжело вздохнул.
Андреа не стал нарушать тишину, он видел, что сквозь закрытые глаза друга начали намокать ресницы. Он сделал глубокий вдох и продолжил рассказ:
— Всё изменилось полтора года назад. У нас с братьями и сёстрами была традиция: в конце июня мы на пару дней с ночёвкой уходили к лесному водопаду. Только в это время там цветут редкие цветы. Их бутоны имеют целебные свойства, поэтому мы эти пару ночей собирали их для матушки. Она делала настойки, порошки и мази, про запас и на продажу. Так было и в этот раз: мы собрали всё, что нам было нужно, разобрали палатки и выдвинулись в путь. От нашего дома, до места, где растут цветы, полдня пути. Девчонки, как обычно, выдохлись первыми, поэтому оставшуюся часть пути ехали на спинах братьев. Ну, а я, как самый старший, понёс на себе весь багаж. К вечеру мы добрались до поляны, на которой обычно устанавливали палатки. Рядом протекала горная река, что брала истоки высоко в горах, а сюда попадала в виде водопада. Девчонки отправились в ближайшие кусты, набрать дров и хворосту для розжига костра, братья начали готовить лагерь, устанавливать палатки, рыть рвы, чтобы стекала вода, если пойдет дождь. А я отправился на разведку в лес, осмотреть территорию на наличие хищников. Обойдя пару кругов вокруг лагеря, ничего и никого не обнаружил. Когда вернулся, всё уже было готово, горел костер, палатки были установлены, младшие купались в реке. Пока они резвились, я, поддерживая костёр, приготовил ужин, развалился на постеленном покрывале и стал смотреть, как медленно темнеет небо. Наступила ночь, веселье сменила работа, ночные цветы, ради которых мы пришли, стали распускаться. Их белоснежные бутоны отливали голубоватым оттенком. Складывалось впечатление, что голубое небо с белокурыми облаками покрыло землю. Несмотря на то, что бутоны были крупные, мы набрали только одну корзину, их было не так-то просто собрать. Острые колючки покрывали стебли растений, а лепестки бутонов содержали в себе парализующие вещества. Красота и смерть в одном цветке. Закончив собирать урожай, мы отправились спать. Проснулся я рано утром, солнце ещё только всходило. Пока остальные спали, обошёл территорию лагеря и обнаружил следы неподалёку от палаток. Они вели в лес. Не откладывая на потом, отправился по ним. Оказавшись в чаще, потерял след, так как лесную тропинку стал покрывать мох. Вернувшись, установил вокруг лагеря сигнальные ловушки, которые, в случае чего, могли бы оповестить нас об опасности. Когда все проснулись, я рассказал о находках, и предупредил, чтобы держались вместе, и поодиночке в лес не ходили. Второй день мы с братьями провели за рыбалкой, а сёстры плели венки из цветов и бегали за бабочками, пытаясь их поймать. Время пролетело незаметно, наступил вечер и ужин, который, правда, особо не получился, — как сейчас помню этот ужасный вкус сгоревшей рыбы. Карин изъявила желание пожарить её для нас. Пришлось есть и терпеть. Ей же, естественно, выбрали самые вкусные кусочки. После ужина взяли корзину под бутоны, приготовили инструменты и отправились на поляну собирать цветы. Закончив с делами и вернувшись в лагерь, я отправил малых спать, а сам пошёл на обход. Вновь обойдя лагерь дважды, ничего подозрительного не нашёл. Вернувшись, первым делом проверил палатку младших. Ребята крепко спали. Небо освещала яркая луна, в поле пели свою ночную песню сверчки и цикады, иногда падали звезды. Я устроился у костра и медленно погрузился в сон… — Артур ненадолго замолчал, а после продолжил: — Меня разбудил истошный крик, разрывающий ночную тишину. Кричали сёстры. Я рванул с места что было сил и, когда открыл её, оцепенел на месте. Передо мной стоял огромный чёрный волк. Он медленно повернулся в мою сторону, его глаза горели жёлтым огнём. Существо зарычало сквозь сжатую пасть, в которой держало за разорванную шею тело Эдварда. Волк развернулся ко мне, разжал челюсти, выпустив его на пол, и приготовился к прыжку. За ним, в дальнем краю палатки, за спиной Криса, стояли и истошно кричали сёстры. Брат держался одной рукой за сердце, а второй сжимал перед собой длинный охотничий нож. Его грудь, глаз и щека были разорваны, он истекал кровью. Меня охватила дикая ярость. Не осознавая, что могу погибнуть, я кинулся на волка, выхватывая в прыжке из-за пояса нож. Волк, оттолкнувшись лапами от мёртвого тела, прыгнул мне навстречу, раскрывая огромную зубастую пасть. За мгновение до столкновения я сместил центр тяжести и с размаху всадил лезвие ножа в бок волка по самую рукоять. Огромная туша навалилась, прижав меня к полу. Он пытался схватить за горло, но я успевал увернуться. Отпустив нож, схватил его за шею, а ногами обхватил за спину и, превозмогая тяжесть, с которой он на меня давил, перевернул на бок, из которого торчала рукоять. Когда существо рухнуло, нож скрылся в туше вместе с рукояткой. Я оказался за спиной, руки сжимали горло зверя всё сильнее и сильнее. Волк начал задыхаться, он пытался встать, но колотая рана в боку не позволяла этого сделать, да и руки вцепились в него, словно клещи. Адреналин придавал мне сил, кровь стучала в висках, я слышал биение своего сердца и сердца волка. Противник с трудом встал и, волоча меня по полу, медленно направился в сторону брата и сестёр. Я сжимал руки сильнее и сильнее до тех пор, пока не услышал хруст позвоночника. Волк на мгновение остановился, после чего рухнул, придавив меня своим весом. Вместе с тварью без сознания рухнули и сёстры. Крис выронил нож, рухнув на колени, а после повалился на бок, теряя реальность из-за большой потери крови. Я выбрался из-под туши, подполз к брату, порвал на себе кофту и штанину, чтобы перевязать его, пока он не остался совсем без крови. Обезопасив Кристофера, проверил сестёр, — они были целы и невредимы, только без сознания. Медленно подошёл к лежащему бездыханному телу Эдварда, закрыл его глаза, сложил руки на груди и накрыл покрывалом. Над поляной раздался громкий крик, затем ещё один и ещё. Я кричал, пока были силы и голос, кулаками бил в землю, глаза ничего не могли разглядеть за пеленой слёз. Я был пуст внутри, частица меня умерла вместе с Эдвардом. Он погиб из-за меня, если бы только лучше проверил территорию вокруг лагеря, если бы не уснул тогда, то он был бы жив! Но я этого не сделал, и теперь его нет, — Андреа видел, как тяжело другу вспоминать прошлое, как кулаки Артура сжались с такой силой, что побелели костяшки. Парень закрыл ладонью лицо, стараясь незаметно смахнуть слезы, затем продолжил: — Когда рассудок стал более-менее проясняться, а адреналин отступил, возвращая тело в обычное состояние, я ощутил сильную боль. Опустив голову, заметил, что правая часть груди вскрыта, а из раны торчит ребро. Я наложил на себя повязку и затянул как можно туже. Кое-как поднявшись на ноги, превозмогая дикую боль, стал пробовать привести в чувства Карин и Лилит. Мне удалось, но с трудом. Когда сёстры пришли в сознание, в этот же момент в палатку ворвались лесничие вместе с нашим отцом и отцом Евы. Что было дальше, я не помню, потерял сознание. Очнулся уже дома, в постели, грудь была аккуратно перевязана. Напротив меня на кровати спал Кристофер. Карин и Лилит в комнате не было, только я, брат и медсестра, которая следила за нашим состоянием. От неё узнал, что прошло три дня, нас принесли домой в то же утро, когда обнаружили, сёстры с того момента не вымолвили и слова, а младший брат оставался без сознания. Эдварда же похоронили. Матушка забросила все дела по дому, отец на время прекратил свою работу.
