— Подождите, — прервал их Дронго, усаживаясь на
диван, — а каким образом убийца мог попасть на этаж? Как он прошел к
двери?
— Что вы хотите сказать? — нахмурился комиссар.
— Я понял, что он хочет сказать, — вставил
Хеккет, — сюда невозможно попасть, не пройдя мимо дежурной. На этих
этажах, где находятся апартаменты для особо важных гостей, у выхода из лифта
сидит дежурная, которая могла видеть убийцу.
— Сейчас мы ее позовем, — кивнул комиссар. —
А другого выхода здесь нет?
— На этот этаж нельзя попасть так просто, —
пояснил Хеккет, — только с помощью специальной карточки, которую выдают
постояльцам именно этого этажа.
— У кого могла быть такая карточка? — спросил
комиссар.
— Только у гостей отеля, — твердо сказал Хеккет.
— Получается, что она могла быть только у мужа, —
комиссар пожал плечами, — тогда все наше расследование закончится через
десять минут.
— Не думаю, — задумчиво возразил Дронго, —
судя по всему убийца заранее подготовился к совершению подобного преступления и
вряд ли стал бы подставляться таким нелепым образом.
— Сначала мы поговорим с дежурной, — сказал
комиссар, — а потом побеседуем с мужем убитой. Может, мы выясним, кто
последним входил к ней номер.
— А карточка-ключ? — напомнил Хеккет. — Она
могла быть только у мужа. Или у жены. И больше ни у кого. Хотя нет. Она могла
дать свою карточку любовнику, но наш друг Дронго не верит в порочность женщин.
— Я верю только в конкретные факты, — сухо заметил
Дронго, — и не люблю домыслов в отношении женщин. Об этом я вам уже
говорил, Хеккет. Постарайтесь вести себя уважительно хотя бы по отношению к
покойной.
— Она вам явно нравилась.
— Тем более не нужно говорить гадостей. Давайте сначала
во всем разберемся.
— Может быть, мы начнем с ее мужа, — вздохнул
комиссар, — в таких случаях лучше сразу допрашивать близких родственников.
Позовите мужа, — попросил он одного из своих сотрудников.
Тот поспешил пройти в кабинет. Через некоторое время оттуда
вышел Лабунский. Он был в расстегнутой рубашке и в брюках. Пройдя к дивану, он
сел рядом с Дронго.
— Вы можете говорить? — спросил комиссар.
— Да, — кивнул Марк, — кажется, могу.
— Извините, что вынужден быть таким настойчивым, —
продолжал комиссар, — если вы не сможете говорить по-английски, говорите
по-русски, ваш знакомый поможет нам понять вас, — показал он на Дронго.
— Ничего. Я постараюсь ответить на вопросы, —
вздохнул Лабунский.
Террачини крикнул своему помощнику, чтобы принесли диктофон.
Помощнику было лет сорок. Очевидно, он давно работал с комиссаром, так как даже
по тембру голоса мог определить, в каком он настроении. Он сразу принес
диктофон и передал его комиссару. Тот включил диктофон и положил на диван рядом
с Лабунским.
— Вы не возражаете? — уточнил комиссар.
— Нет, — ответил Марк, — мне все равно.
— У вас были с женой хорошие отношения? — сразу
спросил Террачини.
— Нормальные. Конечно, мы иногда ссорились, но в общем
отношения были нормальными. Сегодня исполнилось пять лет со дня нашей
встречи, — напомнил Марк, — впрочем, ваши коллеги об этом знают.
— Как вы думаете, кто мог совершить это убийство?
— Не знаю, господин комиссар. Из тех, кто был с
нами, — никто. Это все ее родные и близкие друзья. Не знаю. Может, кто-то
посторонний.
— Вы проверяли, деньги и ценности на месте?
— Нет, пока не проверял. Но меня это мало интересует.
Разве можно в такой момент думать о деньгах?
— У вас были крупные суммы? У сеньоры были бриллианты,
украшения, дорогие часы?
— Были. У нее были бриллиантовое колье и кулон. И еще
золотые часы. Вернее, у нее были две пары часов: «Картье» и «Шопард» с
плавающими бриллиантами.
— Вы можете сказать, где лежат эти вещи?
— Да, конечно. Они лежат в спальне.
— Не в сейфе? — удивился комиссар.
— Нет, — ответил Лабунский, — если залезут
грабители, то они первым делом полезут в сейф. Обычно мы оставляем ценности в
шкатулках и кладем их в свои чемоданы, которые запираются на кодовые замки.
Вряд ли умный вор потащит через весь коридор такой заметный чемодан, как наш.
— Вы можете проверить чемодан вашей супруги? —
спросил комиссар. — Я распоряжусь, чтобы его принесли из гардеробной.
— Пусть принесут все наши чемоданы, — попросил
Марк, — я не помню, в каком именно чемодане лежат украшения.
Комиссар распорядился принести чемоданы. Их сложили в
гостиной, и Марк, присев перед одним из них, набрал знакомый ему код и открыл
чемодан. Затем покачал головой. Очевидно, это был не тот чемодан. Он присел
перед вторым, начал набирать код, но неожиданно поднял голову:
— Чемодан почему-то открыт.
— Не трогайте ничего, — попросил комиссар, —
возможно, остались отпечатки пальцев.
— На убитой тоже нет украшений, — вставил
Дронго, — а мы видели, что на ней было колье и крупные серьги с
бриллиантами.
— Да, — кивнул Хеккет, — точно были.
— На ней нет никаких украшений, — вспомнил
комиссар, — никаких.
— Я не обратил на это внимания, — вздохнул
Марк, — я не могу на нее смотреть в таком виде. Это так ужасно.
— Значит, драгоценности пропали, — невесело
констатировал комиссар.
В гостиную вошел сотрудник полиции. Он что-то тихо сказал
комиссару, и тот, извинившись, поднялся, выключил диктофон и прошел в спальные
комнаты апартаментов. Кроме большой спальни, здесь была и своеобразная комната
отдыха — вторая спальня. Комиссар вошел туда и громко позвал Дронго и Хеккета.
Оба обнаружили сложенные на столике коробки. Комиссар открыл одну из них. Она
была пуста. Он осторожно открыл следующую. В ней тоже ничего не было. Комиссар
попросил своего помощника позвать Марка Лабунского. Когда тот вошел, Террачини
спросил у него, показывая на пустые коробки:
— Это ваши?
— Да, — кивнул Лабунский, — это были
коробочки, в которых она хранила свои ценности.
— Там уже ничего нет, — сухо констатировал
комиссар, — они пустые.
Лабунский молчал. Он смотрел на комиссара и молчал. Потом
повернулся и вышел из комнаты в гостиную. И тяжело опустился на диван.
Глава 5
Они вернулись в гостиную, чтобы продолжить допрос Марка
Лабунского. Комиссар был не в настроении. Если произошло убийство, связанное с
грабежом, то это грандиозный скандал. В отелях такого уровня давно не случалось
подобных происшествий. Одно дело, когда происходит убийство на бытовой почве,
совсем другое, когда оно связано с ограблением. Он снова включил диктофон и
задал следующий вопрос:
