— Клавдия Соренко — сестра его жены? — уточнил
комиссар.
— Да, — ответил Обозов.
— Она единственная наследница погибших? — спросил
Террачини.
Обозов улыбнулся. Он посмотрел на Дронго и улыбнулся еще
шире.
— Что смешного я спросил? — разозлился комиссар.
— Вы думаете, что их убили, чтобы получить
наследство? — спросил в свою очередь Обозов.
— Я только хотел уточнить, кому было выгодно убийство
супругов Лабунских. Получается, что — сестре погибшей.
— Нет, — сказал Обозов, — она двоюродная
сестра, кузина. По нашему законодательству она не считается родственником
первой степени. Сначала идут дети, потом — родители, затем — внуки, родные
братья, сестры. В общем, до Клавдии Соренко очередь бы не дошла.
— У погибших были дети?
— Нет. Но у Лабунского жива мать. И есть родной брат, а
у его жены — родная сестра. Поэтому вряд ли ваши подозрения имеют хоть какие-то
основания.
— Это мне решать, — поднялся со своего места
комиссар. — Итак, начнем все заново. Убийство произошло у всех на глазах.
Если в бутылке ничего не было, если со льдом ему не положили яда, то
получается, что убийца бросил яд в стакан погибшего. Такое может быть?
— Нет, — сказал Дронго, — не может.
— Почему? — мрачно осведомился комиссар.
— Лабунский поставил стакан на столик, — пояснил
Дронго. — Я стоял рядом и видел, как он взял стакан, положил в него лед,
взял сигару и вышел на балкон. А потом мы услышали, как разбился стакан и Марк
упал на пол.
— Значит, стакан был не все время у него в
руках? — уточнил комиссар.
— Нет, он находился на столике, — показал на
столик в центре гостиной Дронго, — и если кто-нибудь попытался бы взять
стакан, мы бы все это увидели. Уверяю вас комиссар, что ничего подобного не
было.
— Вы считаете меня идиотом? — покраснел от
возмущения комиссар. — Вы же опытный эксперт, наверняка тоже видите явные
признаки отравления. А его синее лицо? И вы считаете, что его не отравили?
— Нет, — сказал Дронго, — я считаю, что его
отравили.
— Тогда каким образом? — заорал комиссар. —
Каким образом этот проклятый убийца попал в их номер и задушил его жену? Каким
образом неизвестный убийца умудрился отравить Марка Лабунского, если до его
стакана никто не дотрагивался?
— Не кричите на меня, — твердо сказал
Дронго, — это не самый лучший способ.
— Извините, — чуть успокоился комиссар, — но
вы сами видите, в каком я состоянии. Два убийства подряд. Можно сойти с ума.
Все подозреваемые сидят в комнате, а я не знаю, кому предъявить обвинение.
В номер вошли сотрудники бригады, проводившие осмотр трупа
Екатерины Лабунской.
— Опять убийство? — невесело спросил один из них.
Но увидев лицо комиссара, осекся и поспешил на балкон.
— Паоло, — позвал своего помощника
комиссар, — возьми людей и обыщи все номера в нашем отеле. Все без
исключения.
Он с вызовом посмотрел на Дронго, но тот промолчал.
— Это не законно, — попытался вставить Торчинский.
— У меня нет другого выхода, — объяснил
комиссар, — зато есть веские основания полагать, что в ваших номерах можно
найти какие-нибудь предметы, орудия убийства. Хотя вы правы. Сначала мы
проведем личный досмотр. Ведь если убийца отравил Марка Лабунского и никто не
выходил из номера после его смерти, значит, можно предположить, что яд все еще
находится у преступника.
— До смерти Лабунского из номера выходили Обозов и
Клавдия Соренко, — напомнил Дронго. — Если убийца решился на такое
дерзкое преступление, значит, он предполагал что его могут обыскать.
— Извините, но в этих обстоятельствах я вынужден
настаивать на обыске, — комиссар поднялся. — Паоло, — приказал
он помощнику, — найди среди наших сотрудников женщину. И обыщите всех
здесь присутствующих. Всех без исключения. И мужчин, и женщин. А если ничего не
найдете, обыщите их номера.
— Супруги Жураевы не живут в этом отеле, — вставил
Обозов, — может, их отпустить?
— Никто не уедет отсюда, пока мы не закончим
расследование, — твердо сказал комиссар. — Где они живут?
— В отеле «Эксельсиор» на Виа Венетто.
— Значит, проведем обыск и там. Я должен понять в конце
концов, что здесь происходит.
Комиссар прошел снова на балкон. Эксперты уже работали с
телом.
— Как ты думаешь, — спросил комиссар у одного из
них, — он умер от инфаркта?
— Нет, — убежденно ответил криминалист, —
конечно, нет. Его отравили. Смерть была мгновенной. Хорошо, что виски не
вытерли с пола. Мы возьмем жидкость на анализ и все проверим. Остатки стакана
тоже заберем. И бутылку.
— Перед смертью он положил лед в свой стакан, —
добавил комиссар, — было бы неплохо, если бы ты взял и образцы льда.
Ведерко стоит на столике в гостиной.
— Возьмем, — кивнул криминалист, — не
беспокойтесь, комиссар, если там есть хотя бы частичка яда, мы ее найдем.
— Мне нужно найти человека, который этот яд
положил, — заметил комиссар.
Его сотрудники обыскали покойного. Кредитные карточки,
бумажник, визитки, носовой платок, пластиковая карточка-ключ от дверей,
паспорт. Ничего необычного. Дронго видел через стекло, как все эти предметы
складывали на столик. Комиссар молча смотрел на них, и, когда все вещи были
сложены, он вернулся в комнату и, не сказав ни слова, вышел в коридор. Хеккет,
все еще находившийся в комнате, усмехнулся:
— Ну и задачку вы ему задали.
— Напрасно он так нервничает, — заметил
Дронго, — это не самое лучшее состояние, в котором можно анализировать
преступление. Мне кажется, мы несколько увлеклись и потрясение от двух убийств
подряд не позволяет нам успокоиться и разобраться в случившемся.
— Вы же спокойны, — сказал Хеккет, — значит,
вам и карты в руки. Хотя мне лично и так все понятно. Я раньше немного
сомневался, а сейчас я убежден в своей версии.
— В какой версии?
Хеккет взял Дронго за руку и увел в другую комнату.
— Неужели вы ничего не поняли? — спросил
он. — Это ведь абсолютно очевидно. Убийца находится в соседней комнате, и
мы с вами точно знаем, кто он.
— В таком случае вы гораздо лучше меня разбираетесь в
человеческой психологии, — пробормотал Дронго. — Я пока еще не решил,
кто именно совершил убийство.
— А кто мог его совершить? Вы ведь слышали, о чем
говорил Террачини с подозреваемыми. Кроме мужа, который отдал у нас на глазах
свои ключи Обозову, и жены, которую задушил неизвестный убийца, сюда мог
подняться только этот певец, Олег Торчинский. Конечно, он и совершил оба
убийства.
