— Вы этого не говорили, — задумался Дронго. —
Вы давно не практикуете?
— Лет пятнадцать. Я потом получил второе образование. А
почему вы спрашиваете?
— У вас не было с собой шприца?
— Конечно, нет, — усмехнулся Жураев. — Зачем
мне шприц, если его можно купить в любой аптеке города. Слава Богу, сейчас с
этим проблем нет.
— Действительно, нет, — согласился Дронго, —
но вы не говорили, что работали врачом. Во всяком случае, я этого не знал.
— Какая разница, кем именно я работал? Главное, что это
не имеет никакого отношения к обоим убийствам.
Дронго ничего не ответил. Он думал о чем-то своем. Затем
вышел в коридор. В соседнем номере бригада врачей пыталась успокоить
Торчинского, пережившего нервный шок. Комиссар Террачини и Уорд Хеккет стояли в
коридоре.
— Врачи все еще с ним? — уточнил Дронго.
— Да, — кивнул Террачини, — кажется, ему
лучше.
— Он симулирует, — недовольно сказал
Хеккет, — понял, что проиграл, и поэтому симулирует.
— А если вы ошибаетесь? — спросил Дронго. —
Ведь убийца все просчитал так здорово и вдруг оставил у себя главное
доказательство своей вины. Возможно, шприц ему подбросили. Кстати, сообщу вам
еще об одном факте, которого вы до сих пор не знали. Дмитрий Жураев по своей
первой профессии — врач.
— Не нужно уводить нас в сторону, — посоветовал
Хеккет, — он спрятал шприц, полагая, что потом незаметно выбросит его.
Ведь он был уверен в своем алиби. У него билет на утренний рейс в Вену, и он
был убежден, что успеет избавиться от такого вещественного доказательства.
Зачем ему выбрасывать шприц в саду, ведь его могли найти. И в мусорном ящике
шприц могли обнаружить. Это же ясно.
— Вещественные доказательства, — вспомнил
Дронго. — Между прочим, мы еще не нашли ценности убитой. А ведь если
убийца — один из ее гостей, то и ценности должны быть спрятаны где-то здесь, в
номере. Убийца не стал бы рисковать, перепрятывая ценности в своем номере.
— Куда-нибудь положил, — недовольно сказал
Хеккет, — я думаю, что сотрудники нашего доблестного комиссара их все
равно найдут. Кстати, я вас поздравляю, сеньор комиссар. Вы раскрыли два таких
сложных убийства практически за одну ночь.
— Пока не раскрыл, — возразил комиссар, доставая
очередную сигарету. Он обнаружил, что это была последняя сигарета в пачке и,
смяв пачку, выбросил ее в мусорное ведро.
— Как это не раскрыли? — удивился Хеккет. —
Ведь убийца — Торчинский, это очевидно.
— Для кого очевидно? — спросил комиссар. —
Только на основании найденного шприца обвинять такого известного человека я не
имею права. Между прочим, насчет отпечатков пальцев он оказался прав. Мои
ребята уже посмотрели. Отпечатков там нет. Если это его шприц и он прятал его у
себя в номере, то почему на нем нет отпечатков его пальцев? Что если этот шприц
ему действительно подбросили? Обвинить человека в двух убийствах на основании
такой улики я не имею права.
— И вы его отпустите? — со злостью спросил Хеккет.
— Пока нет, — ответил комиссар, — концерт ему
придется отменить, а там поглядим.
— Боюсь, что я опоздаю на свой рейс, — взглянул на
часы Дронго. — Кстати, вы не разрешите мне поговорить с водителем, который
обслуживал сегодня семью Лабунских?
— Вы думаете, он может нам помочь?
— Пока не знаю. Но я хочу уточнить у него некоторые
детали.
— Сейчас четыре часа утра. Он, наверно, спит.
— Ничего. Я только задам ему несколько вопросов.
— Звоните, — кивнул комиссар, потушив
сигарету, — сегодня меня ничем не удивишь. Паоло! — крикнул он своему
помощнику. — У тебя остались сигареты?
Дронго прошел по коридору. За столиком дежурной сидел
Андреа. Увидев Дронго, он улыбнулся.
— Сегодня тяжелая ночь, сеньор, — сказал молодой
человек.
— Да, — согласился Дронго, — у меня большая
просьба, Андреа. Нужно найти водителя, который был закреплен от отеля «Хилтон»
за апартаментами Лабунских. Мне нужен его домашний телефон.
— Никаких проблем, — ответил Андреа. — Вы не
помните, как он выглядел?
— Я помню, что его звали Томаш.
— Ах, Томаш! Сейчас я дам вам его телефон.
Андреа позвонил консьержу, и через полминуты номер телефона
был перед ним.
— Садитесь, — показал Андреа на соседний стул. И
когда Дронго сел, он протянул ему бумагу с записанным номером телефона.
— Не нужно, — усмехнулся Дронго, — я уже
запомнил номер.
Он набрал номер Томаша и долго ждал, пока тот ответит.
Наконец раздался сонный голос:
— Слушаю вас.
— Извините, что беспокою вас так рано, — взглянул
на часы Дронго, — это говорят из отеля «Кавалери Хилтон».
— Слушаю, — сказал уже более бодрым голосом Томаш.
Обычно эмигранты из Восточной Европы ищут работу в Германии,
Англии, Франции. Только немногие, самые отчаянные, пытаются устроиться в Италии
или в Испании. В этих странах монополию на самый тяжелый и дешевый труд держат
выходцы из арабских и азиатских стран. Причем в Италии эмигранты почти не
приживаются, так как потребность в рабочей силе постоянно удовлетворяется
массой неустроенных людей с юга страны, где обычны массовая безработица и
довольно тяжелое положение населения по сравнению с процветающим севером.
Поляк, нашедший работу в Италии, исключение. Конечно, если он не папа римский
или кто-то из его окружения.
— Вчера вы обслуживали президентские апартаменты и
возили по городу двух женщин, — напомнил Дронго.
— Да, — сказал Томаш напряженным голосом. — А
что, они недовольны? Или что-нибудь пропало?
— Нет, нет. Все в порядке, не беспокойтесь. Я пассажир,
который был с вами, когда мы поехали в музей на Виа дель Корсо.
— Да, сеньор, я вас помню. Я думал, вы итальянец.
— Нет, — улыбнулся Дронго. — Вы не помните,
куда именно вы ездили после Виа дель Корсо?
— В основном по магазинам, сеньор. Сначала мы проехали
к Площади Испании, где дамы хотели посетить магазины. Я их ждал довольно долго.
А потом ездили по городу. Молодая женщина несколько раз просила остановить у
разных магазинов, она покупала сувениры. А женщину постарше интересовали
крупные магазины. Я никак не мог понять, чего именно она хочет. Говорила, что
ей нужны «универсамы», но я таких магазинов не знаю. Я даже повез их на
блошиный рынок у Порта Портезе, но молодая, увидев, куда мы подъехали, рассмеялась
и даже не вышла из машины.
— И больше ничего?
— Больше ничего, сеньор. Вечером я отвез их в отель. Да
еще у молодой болела голова, и она искала лекарство от головной боли. Мы
останавливались несколько раз у аптек.
