— Думаю, вы не откажетесь приехать к нам на
дачу? — спросила Лабунская, снова показывая кончик языка.
— Не откажусь, — кивнул Дронго. — Я много
слышал о вашем муже.
— Муж у нас сам по себе, а я сама по себе, —
несколько раздраженно сказала она. — А вы работаете частным детективом, и
вас можно нанять для расследования преступления?
— Боюсь, что нет, — признался Дронго. — В
последнее время я консультирую лишь государственные структуры и организации.
Поэтому на частных клиентов у меня нет времени. Но я могу сделать
исключение, — вдруг добавил он. Очевидно, майка на этой женщине
действовала и на его подсознание.
— Мы сегодня ужинаем вечером с нашими гостями, —
сказал Марк Лабунский. — Если у вас есть время, мы вас приглашаем.
— Спасибо, — кивнул Дронго. — Но завтра рано
утром я улетаю из Рима.
— Тем более, — настаивал Марк. — Я пришлю за
вами нашего Обозова.
— Вы не хотите к нам подняться? — спросила его
жена, взглянув на Дронго и облизнув губы.
— Да, — сказал он, чувствуя, что теряет уважение к
себе. — Конечно, поднимусь. Когда?
— В семь часов, — сказал Лабунский. — Немного
посидите с нами, а потом мы вместе спустимся вниз, к бассейну, где будет
банкет. У нас сегодня с Катей юбилей — пять лет совместной жизни.
— Поздравляю, — кивнул Дронго.
— Значит, сегодня вечером в семь часов, — повторил
Марк. — Какой у вас номер? Обозов зайдет к вам ровно в семь.
— А мы поедем с Клавой в город, — сказала его
жена. — Немного пройдемся по магазинам.
— Вызови машину, — предложил Марк. — Ты же
знаешь, что за нашим номером закреплен автомобиль с водителем. Зачем ему
простаивать? Возьмите его и езжайте в город. Я все равно буду весь день занят с
мистером Хеккетом. А водитель поможет вам ориентироваться в городе.
— Верно, — обрадовалась Клавдия. — Он нас и
повезет.
— Сами доедем, — отмахнулась Лабунская. —
Зачем нам машина? Она нас будет только связывать. Лучше погуляем без нее.
— Это очень трудно, — предупредительно заметил
Леонид Соренко. — Рим большой город, перепады весьма значительные. Вы
натрете себе ноги и не сможете вечером появиться на банкете. Я бы на вашем
месте взял автомобиль.
— Хорошо, — согласилась Екатерина, — возьмем
машину. Как зовут нашего водителя? Надеюсь, он понимает по-русски?
— Экскурсионное бюро пришлет вам специального
переводчика, — напомнил Марк. — Обозов еще вчера заказал его тебе. В
одиннадцать машина с переводчиком будет ждать тебя у входа. Постарайтесь к шести
вернуться, чтобы переодеться.
— Вернемся, — отмахнулся Екатерина. — Не
нужно волноваться, Марк, мы не маленькие. И не потеряемся. Мы с Клавой однажды
отстали от своего поезда в Минеральных водах и потом добирались до Анапы на
проходящих поездах. Без копейки денег. И ничего страшного не случилось.
— У тебя было романтическое прошлое, — усмехнулся
муж.
Она метнула на него грозный взгляд:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Просто я прошу тебя не повторять подобных
экспериментов. Ни в Риме, ни в Минеральных водах.
— Постараюсь, — она поднялась из-за стола, —
до свидания. Я иду в номер.
Следом за ней поднялась Клавдия. Мужчины остались вчетвером.
— У женщин свои проблемы, — пробормотал Леонид.
— А ты свои проблемы решил? — неожиданно спросил
Марк.
— Стараюсь, — попытался улыбнуться Леонид. —
Ты знаешь, как сейчас тяжело…
— Плохому танцору всегда что-то мешает, — жестко
заметил Марк. — Екатерина мне говорила, что ты вечно хнычешь, как баба.
Веди себя достойно. Чего ты у нее все время денег просишь…
Леонид побледнел, посмотрел по сторонам, словно ища
поддержки у Обозова и Дронго, и умолк глядя в тарелку. Но уши у него горели,
будто родственник надрал их самым бесцеремонным образом.
— Вот так и живем, — подвел итог Марк, снова
взглянув на Дронго. — А вы раньше бывали в Риме?
— Да, — кивнул Дронго, — я хорошо знаю город.
— А я не очень, — ответил Марк. — Обозов,
поднимись наверх к портье и уточни, когда будет машина с водителем и
переводчиком. Чтобы не опаздывали. Сам знаешь, какой у Кати характер.
Обозов, так и не сказавший ни слова, молча встал из-за
стола. Когда он шел к лестнице, чтобы подняться на следующий этаж, где
находился холл отеля, Марк провожал его долгим взглядом.
— Они не опоздают, — быстро сказал Соренко, —
в таком отеле обслуживание на уровне.
— На каком уровне? — насмешливо спросил
Марк. — В Испании, в пятизвездном отеле, у нас чемодан пропал. Сейчас
везде одинаковый уровень. Ничего особенного.
— Это один из лучших отелей Рима, — сказал Леонид.
— Знаю. Я ведь сам предложил здесь собраться. Мы были в
этом отеле в прошлом году, и мне он понравился. Но все равно проверить нужно.
Дронго допил свой чай и теперь терпеливо ждал, когда наконец
Лабунский поднимется. Тот словно раздумывал. Наконец он встал и пошел к
лестнице. Следом потянулся Соренко. Дронго догнал Марка у лестницы.
— До свидания, — кивнул он Лабунскому.
— Увидимся вечером, — напомнил ему Марк.
Дронго поднялся в холл и обнаружил сидевшего в баре Уорда
Хеккета. Дронго подошел к нему и без приглашения сел на диван рядом с ним.
— Уже позавтракали? — осведомился Хеккет. —
Вы изменяете своим привычкам, Дронго, обычно вы не просыпаетесь так рано.
— Я же не проснулся в шесть утра, — заметил
Дронго, — сейчас уже почти одиннадцать.
— Ну да. Вы случайно спустились вниз? Или на вас
произвела впечатление супруга Лабунского?
— У вас бурная фантазия, Хеккет, я всегда это замечал.
— Значит, она вам не понравилась. И вы случайно
оказались рядом с ними за завтраком?
— Не случайно. Я спустился вниз, и Лабунский пригласил
меня за их стол. Оказывается, его помощник поведал им разные истории в стиле
Пуаро. Я иногда удивляюсь, с какой охотой люди верят в невероятные истории.
Кстати, переговоры у вас сегодня?
— Да, сегодня. Я жду сеньора Лицци и представителей
компании. Не хотите присоединиться?
— Вы все-таки считаете, что я здесь для того, чтобы
принять участие в ваших переговорах? Вы умрете от язвы желудка, Хеккет, это я
могу вам обещать. Постоянная подозрительность приводит к нервным срывам и тяжелым
заболеваниям. Я уже вам объяснил, что оказался здесь случайно. Хотя должен
признаться, что эти люди по-своему интересны. Там каждый сам за себя и не любит
остальных.
— Как и везде, — усмехнулся Хеккет. — Вы меня
иногда удивляете, Дронго. Такой идеализм при вашей профессии. Мне казалось, что
вы уже могли привыкнуть к тому, что люди порочны по своей натуре и в жизни
каждый борется только за себя.
