Китаец проводил его в девятнадцатый номер, Билл уселся и,
явно нервничая, принялся ждать. Я подглядывал за ним в дырочку из соседней
комнаты. Билл был не на шутку встревожен — он проходил по делу об убийстве и
сейчас не находил себе места, давая волю разыгравшейся фантазии.
Подождав, когда он дойдет до определенного состояния, я
резко распахнул дверь из соседней комнаты.
— Можешь войти, — сказал я тем же. надтреснутым
голосом, каким говорил по телефону, — только держи лапы подальше от своей
пушки.
Билл растерялся. Не такой он дурак, чтобы убивать
Кинсингтона в доме, где знали о его визите. Это была бы слишком грубая работа.
С десятью тысячами долларов в кармане он зашел посмотреть, что представляет
собой жертва, и подготовить убийство, которое трудно будет раскрыть. Не отдавая
денег, Кинсингтона можно было бы убрать уже через пару дней, но если придется
выложить эти десять тысяч баксов, то Кинсингтона нельзя выпустить из
меблированных комнат живым.
Я разыграл перед ним настоящий спектакль с переодеванием,
который вполне удался при тусклом свете мерцающей из коридора лампочки. Белая
борода свисала мне на грудь, на глаза съехало широкополое сомбреро, а довершали
наряд ковбойские сапоги. Всем своим видом я изображал человека, который не
позволит себя дурачить, но которого на самом деле можно в два счета перехитрить.
Во всем городе не нашлось бы и с полдюжины человек, выглядевших так, как я,
среди его жителей я выделялся как прыщ на видном месте.
Я заметил, как Билл Пиви расслабился — такого, как я, можно
застрелить даже из летящего аэроплана. Отыскать меня среди городской толпы куда
проще, чем встретить в вегетарианском кафе мясника.
Полностью вжившись в роль Кинсингтона, которого давно
считали мертвым, я встретил его, небрежно вертя в руках револьвер 45-го
калибра. Узнав якобы, что Огден Слай завладел моими бумагами и использует их,
чтобы шантажировать Ламберта, я изобразил справедливое возмущение — негодованию
моему не было предела. Я грозился усадить и Слая и Пиви за решетку, если они не
вернут деньги, но, если они сделают это — пусть отправляются на все четыре стороны,
я не стану передавать дело в полицию.
Я много чего говорил, не давая Пиви вставить и словечка,
стараясь произвести на него впечатление видавшего виды упрямца, который
считает, что его невозможно провести. Я собирался, например, сразу же
отправиться к Джону Ламберту и выложить ему все начистоту, но для начала хотел
бы получить с них десять тысяч, чтобы было с чем появиться у Ламберта.
Немного погодя Билла Пиви осенила идея, и он
поинтересовался: если он отдаст мне эти десять тысяч, не соглашусь ли я подождать,
пока позвонит его патрон, мистер Слай, и поговорит со мной.
Я ответил, что, имея залог в десять тысяч, согласен
подождать.
Пришлось Биллу отдать деньги, хотя ему ужасно этого не
хотелось.
— Ну и где Слай может встретиться с вами для небольшой
дружеской беседы? — спросил он.
— Как насчет завтрашнего утра? — ответил я
вопросом на вопрос.
Билл покачал головой, я заметил, что он даже вспотел. Ему не
хотелось выпускать меня с этими десятью тысячами долларов, он думал, как бы
заманить меня в укромное местечко, прикончить и забрать деньги.
Во время разговора я следил за ним, как кошка за мышью. Было
ясно, что Билл Пиви труслив, и, если его зажать в угол, он начнет скулить и
просить о пощаде.
— Нет, завтра утром я не смогу, — внезапно сказал
я. — Встретимся через час в этой комнате, а пока я загляну в одно надежное
местечко, спрячу деньги. Я не собираюсь таскать с собой столько бабок, да еще
чужих.Передай ему, пусть приходит через час.
Билл заерзал, начал оправдываться, говорить что-то
невразумительное — я спутал ему все карты. Теперь меня нужно убить до того, как
я выйду отсюда, а времени у него в обрез. Я видел, как блестели его крошечные
глазки-бусинки, и понимал, что он пытается прикинуть, можно ли убить меня прямо
здесь и сейчас. Я небрежно повертел в руках тяжелый пистолет 45-го калибра, и
это решило дело. Пиви определенно был не дурак, но все же я одурачил его,
разыграв из себя крутого золотоискателя с Дикого Запада, играючи вертящего в
руках «сорокапятку». Ему все-таки пришлось сделать так, как было мне удобно.
Пришлось ему согласиться с назначенным временем, с этим он и
вышел, глубоко при этом вздохнув.
Когда он ушел, я вытащил заранее приготовленный восковой
манекен, переодел его в свою одежду и нацепил на него бороду, отчего он сразу
же приобрел вполне убедительный вид. Когда я закончил, в комнату вошел китаец и
доложил ситуацию с Биллом Пиви. Все это время тот колесил неподалеку от здания
в мощном автомобиле с плотно задернутыми шторками. По всей вероятности, ждал,
когда я выйду и отправлюсь в свое укромное местечко, чтобы спрятать деньги. По
его подсчетам, я должен был выйти с минуты на минуту, иначе бы мне не вернуться
к назначенному времени. Для Билла это была единственная возможность покончить
со мной.Подготовив таким образом платформу для дальнейших действий, я позвонил
в полицейский участок и связался с Эдисоном, детективом, который вел
расследование по делу Карузерса.
— Слушайте, Эдисон, — проговорил я тоненьким
визгливым голоском, каким обычно говорят осведомители, — хотите получить
достоверную информацию по делу Карузерса?
Детектив колебался:
— Кто это? Откуда вы говорите и что вам нужно?
— Какая разница, кто говорит? — ответил я. —
Я звоню из отеля «Дальний Восток», и мне ничего не нужно.Просто хочу кое с кем
поквитаться, вот и предлагаю вам информацию из достоверных источников.
— Ладно! — рявкнул он в трубку. — Так кто
убил Карузерса?
— Этого я не знаю, — заверещал я писклявым
голоском профессионального осведомителя. Зато знает один пожилой джентльмен с
седой бородой, который сейчас находится здесь, в меблированных комнатах, а
какие-то люди, которые крутятся внизу, на улице, собираются убрать его. Можете
прислать сюда переодетых сыщиков и пару полицейских на мотоциклах, пусть они
последят, как развернутся события.
Даже через трубку я чувствовал, как он колеблется.
— Да что вы там, дурака валяете?
— Лучше поскорее пришлите сюда своих людей, да только
без шума, — снова сказал я. — Двое в штатском пусть встанут по обе
стороны улицы и не пропускают ни одной подозрительной машины, а двое
мотоциклистов пригодятся на случай, если те кого-нибудь упустят. Не забывайте,
нужно все делать тихо. И учтите: я сообщил вам о готовящемся убийстве, и, если
вы не воспользуетесь этой информацией, завтра вас высмеют все газеты в городе.
С этими словами я повесил трубку, лишив его тем самым
возможности возразить, потом взял манекен и спустился вниз.
Прошло десять минут, и в дверях, шаркая туфлями, появился
еще один китаец. Поприветствовав нас, он что-то промурлыкал на своем чудовищном
птичьем языке.
