При необходимости я могу изъясняться на этой тарабарщине, но
сейчас явно был не тот случай, поэтому я с непроницаемым лицом стал ждать, пока
Квон Чжи мне переведет.
— Он говолит, полиция едет, — сказал Квон Чжи.
Я заглянул в специально проделанную в стене дырочку, какими
у китайцев вечно истыканы все стены. На противоположной стороне узкой улочки
стоял наготове автомобиль с заведенным мотором и задернутыми шторками. Я
повернулся к китайцам и кивнул.
Мы открыли дверь и, стараясь держаться в тени, выволокли куклу
на улицу. Первые несколько секунд ничего не происходило, и я в сердцах
выругался про себя.Хотя особой разницы, конечно, не было, проиграть я все равно
не мог. Если мне не удастся поймать их в эту ловушку, я заманю их в другую. Мне
очень хотелось довести спектакль до конца — обожаю театральные эффекты.
Все произошло внезапно. Из машины раздался выстрел, и
восковая фигура рухнула на тротуар. Высунув длинный бамбуковый шест, я
осторожно перевернул куклу лицом вниз. Из смертоносной машины выскочил Билл Пиви
с дымящимся пистолетом в руках и бросился к манекену, чтобы забрать десять
тысяч долларов.Пробежав несколько шагов, он огляделся по сторонам и убедился,
что улица пустынна. Китайцы мои разбежались, словно мыши по норам, так что путь
перед ним был свободен.
Внезапно послышался вой полицейской сирены. Билл замер,
огляделся по сторонам, выругался, выстрелил, потом нырнул в машину и умчался,
оставив на тротуаре лежащую вниз лицом восковую фигуру. В полуквартале отсюда
автомобиль с переодетым полицейским потерял управление и перевернулся — Билл
был хороший стрелок.
Мы втащили фигуру обратно, и мои друзья-китайцы занялись ею.
Машина Билла, визжа на поворотах тормозами, умчалась, но вскоре послышался рев
мотоцикла, вой полицейской сирены и выстрелы.
Посмеиваясь, я тихонько выбрался на улицу через черный ход и
отправился на семейный ужин к Ламбертам.
Через несколько минут я уже был у них и сразу понял, что
произошел скандал. Луиз сидела с красным лицом, ее малиновые губки были плотно
сжаты. Ламберт тоже побагровел, и весь его вид выражал негодование.Зато миссис
Ламберт выглядела, как обычно. Если что-то и происходило где-то в глубине, за
этими проницательными глазами, то сказать, что именно, я не мог.Вдохновителем
ссоры, без сомнения, был Огден Слай.Его птичий рот шевелился, приводя в
движение клювообразный нос, а руки беспрестанно скручивались и извивались.
Я отдал шляпу дворецкому и остановился на пороге, глядя на
эту картину.
— Подлый мошенник! — изрек Огден Слай, все так же
шевеля руками. — Я могу сказать ему это прямо в лицо! Ваша дочь, сэр,
подцепила его в баре и привела домой, понятия не имея, кто он такой. Он втерся
к вам в доверие. Смотрите, вот здесь у меня все его преступное прошлое. Это Эд
Дженкинс, преступник, которого знает полиция всего мира. Пусть попробует со
мной не согласиться, я посмотрю на него.
Одна из шевелящихся волосатых рук скользнула в карман и
извлекла оттуда пачку фотографий.Луиз беспомощно смотрела на меня.
— Скажи, что это не так, — проговорила она.
Я усмехнулся, обведя взглядом присутствующих.
— Тут и говорить нечего. Это правда, и я горжусь
ею, — сказал я. — Так мы будем ужинать?
Поднявшись, Джон Ламберт нацелил на меня палец:
— Вы никогда не будете ужинать в этом доме, негодяй!
Убирайтесь вон!
Птичий рот Огдена Слая скривился в усмешке.
— Как будущий зять главы семейства я счел своим долгом
сообщить вам это. Дженкинс, вам должно быть стыдно. Предлагаю вам немедленно
уйти.
И тут заговорила миссис Ламберт. Только теперь я понял, что
таилось в ее глазах и на что способна рыжеволосая женщина.
— Нет, погодите, мистер Дженкинс. Пожалуйста,
останьтесь с нами поужинать. — Она стояла, гордо откинув голову, и
смотрела на всех нас с поистине королевским достоинством. — Мистер
Дженкинс мой гость, — заявила она, — и его общество гораздо приятнее,
нежели общество шантажиста… Нет-нет, Джон, только не надо отрицать, что ты стал
жертвой банды вымогателей. И Луиз, и мне это известно, и…
Но она не успела закончить. На крыльце послышался шум,
раздался стук в дверь, и в комнату ворвалась группа людей в полицейской форме.
Огден Слай усмехнулся:
— А вот, Дженкинс, и ваши друзья. Надо полагать, вы
опять что-то стянули. И если вам не по душе мое предложение, то, быть может, вы
примете их приглашение.
Полицейский с угрюмым лицом покачал головой:
— Этого человека я не знаю, зато знаю вас. Мы пришли за
вами, Огден Слай.
Лицо Слая побелело, одна из шевелящихся рук-щупалец нервно
потянулась ко лбу.
— Не понял. Вы пришли за мной? Неужели я вам так
понадобился, что вы врываетесь даже в дом моего друга Джона Ламберта и прерываете
мой ужин?
— Вы нужны нам по делу об убийстве Генри
Робертса, — пояснил угрюмый полицейский.
— Генри Робертса? — переспросил Слай, на лице его
появилось выражение облегчения. — Никогда не слышал такого имени.
Это полицейский, которого ваш подручный Билл Пиви убил
сегодня вечером при попытке укокошить К.В. Кинсингтона, порученного ему вами,
Слай.Кроме того, вы нужны нам по делу об убийстве Энди Карузерса. Билл Пиви
чистосердечно во всем сознался и рассказал о готовящемся шантаже. А сейчас
пройдемте с нами и помните: все, что будет вами сказано, может быть
использовано против вас на суде.
И полицейские увели возмущенного и испуганного Слая, чтобы
устроить ему очную ставку с Биллом Пиви, который готов был признаться в чем
угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Я представил, как Слай и Пиви будут
соревноваться, стараясь спихнуть вину друг на друга.
Когда они ушли, миссис Ламберт повернулась ко мне и хотела
что-то сказать, но я опередил ее:
— Мистер Ламберт, советую вам пойти в кабинет и до
прихода полиции сжечь письма Кинсингтона. Полицейские могут вернуться, чтобы
задать вам кое-какие вопросы. Не забывайте, что вы отец семейства, что у вас
есть дочь, о которой вам нужно думать прежде всего. И если вам придется
солгать, сделайте это как джентльмен.
Он, недоуменно моргая, смотрел на меня:
— Письма Кинсингтона?..
Я кивнул:
— Не надо разыгрывать из себя невинного младенца.Я
видел их. Все эти письма — подделка. Это дело рук Огдена Слая. Настоящий
Кинсингтон давным-давно мертв, так что о вашем секрете никто не узнает.
Возможно, у Огдена Слая оставалось еще несколько писем, но, думаю, они спрятаны
так, что полиция их никогда не найдет. Более того, если Слай признает свою
связь с Кинсингтоном или с вами, он обнаружит свою причастность к подготовке
убийства Кинсингтона, ибо и Пиви и Слай искренне считают, что убили его. Не
знают они только того, что стреляли в восковую фигуру, которую я им
подсунул, — пусть потренируются. Вот, собственно, и все… Я позволил себе
получить небольшое вознаграждение за то, что мне пришлось пошевелить
мозгами.Надеюсь, вы не возражаете? Луиз, я понял, что ты пытаешься использовать
меня, и хочу, чтобы ты знала: я догадался, что ты делаешь это ради отца, и
больше не думаю о тебе плохо.
