Перед самым закрытием он произвел один выстрел в прибор, который открывал путь в Межвременье, тем самым запечатывая проход. Но кто бы мог подумать, что один непрошеный гость, безбилетник, все же сумеет проникнуть к нам! Человек, которого я уже надеялся никогда в жизни не увидеть. Он ворвался по следам Штрауса, запрыгнул в последний вагон уходящего поезда. Он схватил за ствол винтовки, задрал ее кверху и резко ударил кулаком в нос Штраусу. Раз, другой. Затем крутанулся, выдирая винтовку из его рук. И вот уже обезоруженный Штраус получил сильный удар прикладом в живот и потом в голову. Он упал на землю. Дверь за спиной непрошеного гостя закрылась и растворилась в пустоте. И только теперь я узнал безбилетника.
Флумен стоял напротив меня, зловеще улыбался, а винтовка смотрела мне в живот.
– Вот мы и встретились, господин Тэсла. Я же говорил вам, что от меня не избавиться. Я всегда добиваюсь своего. Я ожидал вашего приезда. Ждал, что вы откроете эту Дверь. И теперь я здесь. Господин Уэллс, рад вас видеть. Теперь-то вы уж точно от меня не отделаетесь. Я заставлю вас исполнять мои приказы. И первым делом вы расскажете мне, что это за место. А потом вы дадите мне в руки оружие, над которым работали все последнее время. Машину времени. С ее помощью я смогу переиграть Вселенную. Я стану управлять миром.
– Машины времени не существует, – глухо произнес Уэллс.
– Бросьте обманывать меня, Гэрберт. Я прекрасно знаю, что она есть. И хотя мой тайный агент оказался безнадежным простаком и предателем и толку от него было мало, но косвенно он убедил меня в существовании машины времени. А волк, который совершил ночную вылазку в ваш дом, добыл для меня последние доказательства. Он сам видел ее.
– Так оборотень – это ваших рук дело, – удивился Уэллс.
– Не совсем. Он работал и на профессора Моро, и на меня. Ему очень были нужны деньги. Так что в ту ночь, когда он пробрался в вашу квартиру и к вам, господин Уэллс, он выполнял два поручения сразу. Подозреваю, что если бы ему удалось вынести что-то стоящее, он организовал бы между нами с профессором аукцион. Жалко, что нам пришлось с ним так расстаться. Пуля в голову. Серебряная. Специальная. А толковый был бы сотрудник. Но я ни о чем не жалею. Нет. Нет. Ни о чем. Даже моя комбинация с реанимированием Джека-потрошителя пускай и пошла не в ту сторону и привела к глобальным и нежелательным последствиям, но все же сыграла свою роль. Я разбудил это сонное царство.
– Потрошитель – это ваших рук дело? – удивился я.
– О да. Я хотел подвести под удар профессора Моро, который со своей Резервацией и Островом давно мешал нам. Нет ничего хуже вольнодумного ученого, который не ограничен рамками морали, нравственности и закона. Профессор Моро и вы, Уэллс, были главными занозами в короне нашей империи. Но если вас я мог заставить работать на себя, – для этого мне нужен был такой человек, как Тэсла, – то профессора не могло заставить ничто. Его можно было только убить. Или заставить действовать, чтобы показать его силу, его сумасшествие и опасность для общества и короны. Вы думаете, профессор долго продержится? Или у него получится захватить и удержать власть? Вы ошибаетесь, друг мой. Профессор Моро сейчас поможет нам справиться с другой старой головной болью. Он уничтожит Ржавые ключи. Хозяева теней навсегда уйдут в тень. А после этого мы раздавим профессора. Мы уничтожим его вместе с семьями оборотней и его идеей о Космополисе. Войска уже готовы. Они ждут только приказа, чтобы начать операцию «Большой Лондонский пожар». Профессор Моро обречен. Таким образом, я, как обычно, остаюсь в выигрыше. Профессор мертв. Вы у меня в руках и будете выполнять мои приказы. Я стану новым королем Британии. А затем и властелином мира. Согласитесь, скучно быть королем всего одного королевства, когда под ногами огромная круглая земля.
– Вы сумасшедший и недостойный человек. Пошлая личность. Любые открытия и научные изобретения должны идти на благо всего человечества. Во имя его процветания. А не для возвеличивания одного индивидуума, – возмутился Уэллс.
– Очнитесь, Гэрберт. Эдисон давно доказал, что наука должна работать на благо бизнеса и обогащения отдельной горстки людей. Все, что нельзя заставить приносить деньги, бессмысленно. Каждое изобретение должно приносить доход.
– Доход людям, человечеству.
– Людям требуются Пастухи. Без Пастухов человечество быстро вымрет, перегрызет друг друга. Поэтому наука должна служить Пастухам, только им видно, как и куда должна развиваться цивилизация. Остальное все мифы, фикция, блеф, дурно разыгранный спектакль.
Мы стояли под прицелом винтовки. Весь наш замысел держался на тонком волоске, который вот-вот оборвется с первым выстрелом. Флумен зло смотрел на нас, переводя ствол винтовки с одной цели на другую. Какие странные и страшные ощущения оттого, что ты неожиданно перестал быть человеком, а превратился в живую мишень, при этом я еще и осознавал абсолютную свою беспомощность. Что бы я ни сделал, как бы ни поступил, пуля будет быстрее.
– Вы все мне не нужны. Только Уэллс. Так что без обид.
Флумен нацелился на меня и выстрелил.
Я напрягся, предчувствуя, как пуля прилетает мне в живот и я падаю, захлебываясь кровью, но вместо этого я увидел, как из ствола винтовки распустилась большая алая роза.
– Что за дьявольщина? – вытаращился на розу Флумен.
Он перевернул винтовку и пристально осмотрел цветок, который теперь рос из ствола. Он не мог поверить в реальность происходящего. Это было невозможно, и в то же время это случилось. Оружие смертоубийства превратилось в клумбу.
Я с радостной улыбкой ударил его в лицо справа и закрепил успех мощным ударом в челюсть снизу. Флумен растерянно клацнул зубами и упал на землю, которая вокруг него тут же поросла колючками.
– Что это было? – спросил Уэллс.
Я не знал ответа. И неожиданно почувствовал незримое чужое присутствие, которое было доброжелательным и теплым. Это старый знакомец дракон Примум приветствовал мое возвращение в Межвременье.
– Дракон Примум не может допустить пролитие крови на вверенной ему территории, – ответил я.
– Что будем делать с этим дурным господином? – спросил Штраус.
– Я бы больше не беспокоился на его счет.
Бессознательное тело Флумена оплетала дикая колючка, впивалась в него, сжимала, но он, упокоенный моими ударами, похоже, ничего не чувствовал. Еще несколько минут, и колючка полностью оплетет его, а еще через некоторое время то, что когда-то называлось господином Флуменом, строило планы по преобразованию мира, подчинению его своему единоличному правлению, превратится в колючее перекати-поле и покатится по Межвременью, отдавая ему всего самого себя.
– В таком случае пойдемте. Не хотелось бы попусту тратить время, – сказал Уэллс.
На что я тут же возразил:
– Здесь нет времени.
– Все равно. Нам пора. Веди нас к Архиву, – приказал Уэллс.
На этот раз путь к Дому Дракона занял у меня меньше времени, потому что теперь я знал дорогу. И хотя я просто шел вперед, не выбирая пути, дорога сама подстраивалась под меня, ложилась в нужном направлении, так что, куда бы я сейчас ни пошел, хоть задом наперед, все равно бы вышел к Дому Дракона. Направление не имело значения, как и сама дорога. Только в конечной цели содержался смысл всего.
