– Сейчас сделаем, старшой! Подожди маненько! – Командир расчета онагра подложил два больших клина под его передние опоры и поднял наводку своего орудия. А трое его сподручных в это самое время накручивали торсион рычагами. – Зажигательную сюда! Бы-ыстро!
Двое заряжающих достали из деревянного ящика с нарисованной на нем желтой полосой полуторапудовый снаряд и вложили его в кожеток пращи онагра. Григорий подбежал к снаряду и, прикинув на глаз, отрезал половину его фитиля. – Поджигай, как раз оно будет! – Фитиль с шипением занялся, и огонек побежал по шнуру к бомбе. – Бей!
В двух сотнях шагов от крепости на высоте роста трех взрослых мужиков сверкнуло яркое пламя, раздался взрыв, и во все стороны, освещая крепостные подступы, брызнула горящая горючая смесь.
– Щелк! Щелк! Щелк! – частили самострелы со стен, спеша прицельно посылать свои болты, а вслед первому онагру свой зажигательный снаряд послал и второй.
Через пару минут по парапету крепости разнеслась команда: «Стрельбу прекратить! Всем смотреться!»
На южной стене, подвергшейся ночной атаке, стрелами врага было убито двое и ранено пять человек. Штурмующие же понесли потери несоизмеримо больше оборонявшихся. Когда совсем рассвело, стали видны все последствия боя. Внизу, возле стен, лежало более полутора сотни трупов. Множество раненых или покалеченных оглашали своими криками и стонами окрестности.
– Такое чувство, что эти русские нас тут ждали, Дитрих! – кивнул рыцарь с красным крестом и мечом на одежде. – Может, их успели предупредить о подходе?
– С нашими ливами и предупреждения никакого не нужно, Готфрид, – покачал головой другой меченосец. – Они шумят как свиньи! Одно слово – грязные язычники, хотя и показывают приверженность нашей вере. Мы двигались сюда очень быстро, не могла весть о нас прилететь сюда до нашего подхода. Жаль, что не удалось сегодня взять Нарву с ходу. Теперь просто так этих русских отсюда уже не сковырнуть. Придется ждать подхода дерптцев с юга и строить осадные устройства. И откуда у них здесь столько самострелов и дальнобойных машин? Такое чувство, как будто бы я снова побывал в той битве под Раквере, где эти новгородцы били в нас с неба горшками с огнем и разили железными обрезками. Страшные те воспоминания, брат! – И он передернул плечами.
– Раймунд, иди к людям и передай, чтобы они отходили в лес и начинали там готовить осадные припасы! Пусть делают много больших щитов, лестниц и таранов и начинают строить основу хотя бы для пары простейших осадных башен. Про фашины тоже пусть не забудут, если не завалить ими ров перед крепостью, то на стены придется только лишь с одними лестницами опять лезть! Осберт, а ты бери три десятка наших сержантов и сотню ливов, скачите в южную сторону, найдите там дерптцев и подгоните их. Иначе они еще неделю будут ползти по лесам и болотам к Нарве. У нас слишком мало припасов, чтобы здесь долго торчать. Знали бы, что так все выйдет с этим ночным штурмом, разорили бы все земли эстов по пути. А там хоть и до зимних холодов можно было бы стоять в долгой осаде!
* * *
– Врешь, не уйдешь, – пробормотал Митяй, выцеливая всадника со значком на поднятой вверх пике. Щелк! Реечник заметно тряхнуло, а в двух сотнях шагов от крепостной стены выпало на землю пробитое болтом тело.
– Все, остальные туда проскочили, – вздохнул с сожалением Оська. – Ну ничего, из пары сотен мы их тут точно десятка три приземлили. И чего это они вот ночи не дождались? В темноте бы вообще незаметно на это подворье у речной пристани проскочили.
– Видать, торопятся, спешат очень, – усмехнулся Петька, дотягивая ролик перезарядки. – Да и чего им три этих десятка, когда в этих сотнях едва ли полный десяток из самих немцев был. А то ведь все больше там ливы скакали. Ну я, во всяком случае, только одного лишь разглядел, того, которого своим вторым выстрелом с коня сбил.
– Гриша! Григорий! А ну, милок, выглянь-ка сюда! – На стене возле воротной башни стоял сам комендант крепости. – Ты до гостевого дворища хорошо ли из своего онагра достанешь?
Командир камнемета оценивающе прикинул расстояние до речной пристани и до стоявшего возле него огороженного частоколом участка с несколькими избами и амбарами.
– Дык в аккурат я туды бомбу докину, Захарий Игнатьевич! Даже и не сомневайся! Правда, на излете она уже, конечно, будет, но попасть все одно я во двор попаду. Чего нам, начинать, что ли, уже?
– Да нет, Гриш, ты погоди пока. – Комендант внимательно оглядывал окрестности. – Все остальные у них там по лесам осадной припас для штурма ладят, и близко к нашим стенам они не подходят пока. Им неделя времени точно тут понадобится для такой вот подготовки. Вот и пущай эти здесь пока под нашим прицелом посидят, у нас-то вон самострельщики хорошо их отсюда прореживают. А ты бы лучше свои бонбы энти пока поберег. Не так уж их и много у нас. Да и сырое ведь все дерево нонче. Дожжи ведь постоянно с самой весны еще идут, какой уже день у нас здесь никакого просвета нет. Эдак и все их придется потратить, пока мы энтот самый гостиный двор спалим. А ты вот камешки пока покидай, чтобы и самому без дела не скучать, да и этих тоже можно маненько тревожить. Камешков-то у нас здесь много, и нечего нам их беречь.
Три дня шла перестрелка с гостиным двором. Правда, стрелы оттуда долетали до стен уже на излете, и никакого вреда для крепостной рати от них не было. А вот ливы потеряли не один уже десяток от самострелов реечников, «скорпионов» и от ближайшего онагра русских. Сидели они теперь среди разбитых камнями хижин и носа старались не высовывать.
– Захар Игнатьевич, поди-ка сюда, вроде как посольские к нам скачут! – пробасил сотник Малюта, сам вглядываясь в сторону леса.
От опушки отъехало около десятка верхоконных, над ними развевались знамена ордена меченосцев и епископа Рижского. Впереди всех скакал воин в рыцарском облачении, а рядом с ним следовал всадник с большой зеленой веткой.
– Ага, вон сподручный у рыцаря как здоровой сосновой лапой намахивает, – кивнул в их сторону комендант. – Передай по стенам, Будаевич, – в переговорщиков не стрелять. Послушаем пока, чего это там немчура от нас хочет. Небось сдачи на их милость затребует да наобещает еще с три короба! Ну вот мы и поглядим!
В ста шагах от крепости вся конная процессия остановилась, прогудел призывно рожок, и вперед выехал рыцарь с толмачом:
– Предводитель объединенного войска ордена меченосцев и рижского епископства рыцарь Дитрих Благочестивый приветствует коменданта крепости Нарва! Здесь ли он сам? Пусть отзовется!
– Здесь я! Где уж мне быть-то нонче, как не на этих стенах?! Захарием меня кличут! – отозвался со стены русский комендант. – Здоровья пожелать я тебе не могу, рыцарь, ибо незваным гостем с мечом ко мне и к моим людям ты пришел! Поэтому желаю я тебе доброго дня, Дитрих, и еще хорошей погоды. Чтобы обратный путь твой к Риге был бы быстрым, и ничего бы не удерживало тебя на побережье Нарвского залива!
Толмач, как видно, перевел дословно ответ русского своему господину, и здоровенный рыцарь громко захохотал в своем большом горшкообразном шлеме. Затем он приподнял на нем забрало и, продолжая смеяться, посмотрел, задрав голову, на своего собеседника.
