как я тебя».
«Нет, Мэтью, я тебя не хочу.
Прекрати это немедленно. Пожалуйста».
Ответа не последовало.
И вот теперь мы изображаем счастливую семью на Рождество, словно я вовсе не спала с другим мужчиной и будто отношения моего мужа с этой Джанин совершенно вне подозрений. Как это отразится на наших детях? Вдруг они узнают о той моей ночи в отеле Уортинга? Подростки – максималисты. Очевидно, они больше не захотят жить со мной. Выберут своего отца и Бетти. У меня и раньше возникали подобные опасения, но теперь они звучат все громче и громче в моей голове.
Страх и дурные предчувствия вынуждают меня держать мобильный телефон при себе весь день, даже пока я вытаскиваю из духовки запеченную индейку в орехах (Бетти уже много лет не ест мяса, и для нее приготовлена рыба). Я постоянно смотрю на экран, чтобы не пропустить звонок Мэтью. Но он не звонит. Разумеется, нет. Мэтью слишком занят заботами о Сандре.
По мере того как проходит день, я перестаю часто проверять телефон и постепенно расслабляюсь. Я звоню папе, чей голос звучит весьма бодро.
– Я отлично провожу время! – сообщает он. – Приятельница Реджа принесла огромное блюдо утки со всякими гарнирами. А сейчас я сижу перед телевизором с коробкой мармелада и смотрю хороший фильм. Почему они перестали класть туда те фиолетовые дольки? Вот что я хотел бы знать.
Интересно, известно ли приятельнице Реджа, что я много раз упрашивала отца встретить Рождество вместе с нами? Я надеюсь на это, иначе все будет выглядеть так, будто я плохая дочь. А что сейчас поделывает моя мать? После того как я оставила без ответа все ее предыдущие письма ко мне, когда училась в театральной школе, мы перестали общаться. Мобильные телефоны тогда были дорогими, и я не могла себе позволить такой. Поэтому мама была не в состоянии связаться со мной подобным способом. Позднее, когда я основала агентство, она стала посылать мне открытки на Рождество и день рождения на наш рабочий почтовый ящик. Вероятно, она «выследила» меня в интернете. (В конце концов, вся информация есть на нашем сайте.) Но я всегда отправляю конверты с австралийскими марками в мусорное ведро.
«Этого слишком мало и слишком поздно», – сказала я себе. Кроме того, если бы я их открыла, вся прежняя обида вернулась бы, а я не была уверена, что справлюсь с этим. Я могла бы выяснить, что у нее есть дети от мужчины, с которым она сбежала. Возможно, и внуки. Неужели она никогда не задумывается о том, что здесь у нее тоже может кто-то быть? С годами боль должна была притупиться, однако стала еще сильнее, когда Дейзи и Мелисса подросли.
«Выбрось это из головы, – повторяю я себе. – Она того не стоит. Сосредоточься на настоящем моменте, например, почему Мэтью не позвонил и не написал. Он что, играет со мной в какие-то игры? Или смирился с тем, что я больше не хочу иметь с ним ничего общего?» Я скрещиваю пальцы. Пожалуйста, пусть так и будет!
На следующий день после Рождества мы всей семьей отправляемся на долгую прогулку в парк.
– Разве тут не чудесно? – восклицает Бетти, а Коко бежит впереди. Да, погода прекрасная. Стюарт крепко держит меня под руку, как во время рождественского похода по магазинам. Вел бы он себя так, если бы у него действительно был роман на стороне? А может, это от чувства вины?
От Мэтью по-прежнему нет сообщений.
Так продолжается целую неделю. Все тихо. Электронные письма не поступают. Весь мир, как, кажется, всегда бывает в это время, словно затаился. В канун Нового года Стюарт, Дейзи, Бетти и я смотрим диск с добрым фильмом, после того как я отвезла Мелиссу на вечеринку. (Другая родительница обещала подбросить ее обратно.) Я снова начинаю дышать полной грудью.
Второго января звонит мой мобильный. Сердце замирает на секунду, но потом я вижу, что это не Мэтью, а Салли.
– У нас проблема, – сообщает она. Обычно Салли невозмутима. Это одна из причин, по которой я приняла ее на работу. Но сейчас в ее голосе слышится раздражение. – Я только что получила официальное письмо. Дорис собирается предъявить нам иск о возмещении ущерба за потерю трудоспособности в результате твоей халатности.
– Что?
– Я предполагала, что может случиться нечто подобное, – сухо произносит Салли.
Как и я, с тех пор как обнаружила – и призналась Салли, пока возвращалась в поезде домой из Уортинга, – что домашняя страховка распространяется только на персонально мою «канцелярскую деятельность», но не на посещение клиентами. Однако из-за того, что Дорис не выходила на связь, и из-за того, что в моей жизни происходило так много событий, я задвинула эту проблему на задний план сознания.
– Ты не говорила мне, что посылала Дорис цветы после того несчастного случая.
Я совсем забыла об этом. Это произошло еще до того, как я узнала, что она обратилась в больницу. Вообще-то имелось в виду, что цветы – ко дню рождения.
– Она использует открытку, которую ты прислала вместе с цветами, как «доказательство нашей вины», – произносит Салли. – Если не ошибаюсь, ты написала: «С днем рождения! Надеюсь, с твоим плечом уже все в порядке».
– Это просто нелепо. Я не имела в виду, что это наша вина.
– Я понимаю. Однако наши юристы считают, что у нее может выгореть это дело.
– А мы не застрахованы.
– Вот именно.
В голосе Салли отчетливо звучат нотки упрека, которых я раньше не слышала. Моя организованная помощница ни за что не допустила бы подобной ошибки.
– Прости, пожалуйста, – тихо говорю я. – На меня так много личных дел навалилось. Я понимаю, что это не оправдание.
В трубке тяжелое молчание.
– У меня плохое предчувствие, – вздыхает Салли.
И у меня тоже.
Глава 20
Бетти
Тело Джейн обнаружили на следующее утро. Оно плавало в пруду в парке, недалеко от того места, где мы обычно встречались. Вероятно, она к тому же наглоталась таблеток, потому что пустой флакон был найден на скамейке неподалеку.
Может, у меня и не было настоящего секса с ее мужем, но я фактически убила свою подругу, так же как если бы вонзила в нее нож.
Я не знала, что делать, в течение нескольких дней после смерти Джейн. Когда набралась смелости позвонить и предложить свою помощь, голос Гэри звучал так, словно он находился в ступоре.
– Родители Джейн здесь, – тихо произнес он, будто беспокоился, что они могут услышать. – Вскрытие произведено. Вердикт – самоубийство путем утопления и передозировка лекарств в результате психического расстройства.
Я уловила скрытый смысл в его фразе. Значит, нас никто не обвиняет. А следовало бы.
– Похороны в следующую среду, – добавил он.
Я не могла не пойти, хотя чувствовала себя убийцей на похоронах своей жертвы. К моему удивлению, Джок пошел со мной, хотя я не хотела, чтобы он это делал.
