Генерал-майор А. А. Ломакин 24 декабря 1879 г. сообщил начальнику штаба Кавказского военного округа о нападении туркмен ахал-текинцев на Чекишляр и Гасан-Гули Нападавших было около 10 тыс. человек. Шихские аулы перекочевали к Гасан-Гулинскому аулу, в котором до 1000 кибиток окопались валом и рвом.
В Чекишляре находились российские войска: 3-й Дагестанский и 3-й Ширванский батальоны, 150 казаков и 3 орудия красноводской артиллерии. В отражении туркменского нападения принимала участие шхуна «Персиянин» и канонирские лодки «Тюлень» и «Секира», высланные с Астрабадской морской станции капитаном 1-го ранга Зайкиным.
Ахал-текинцев поддерживали туркмены-атабаевцы, 1 тыс. человек.
29 декабря военные действия закончились поражением туркмен
[292]. Но мелкие стычки туркмен-теке продолжались с гарнизонами укреплений. Артиллерии полковник Петрусевич был направлен в Хоросан с целью изучения его границ для последующего русско-персидского разграничения. Петрусевич подготовил военно-статистическое описание Хоросана: «После того как мы, приняв в подданство киргизов (казахов. – Н. Б.), кочевавших на восток от Урала, перешли в соседство Аральского моря, нам поневоле пришлось идти все вперед и вперед, перенося нашу пограничную линию все далее на юг и юго-восток. Еще не так отдаленно то время, когда наша граница проходила по р. Эмбе, северному берегу Аральского моря и низовьям р. Сырдарьи. Но разве можно было остановиться на этом? На наши пограничные поселения производились постоянно набеги и киргизами, и туркменами на юге от этой линии, а по Каспийскому морю захватывали наших русских, жителей Оренбургской и Уральской областей, и немало попалось в плен русских, томившихся и в Хиве, и в Бухаре, и в Коканде. Все это вызвало опять поступательное движение вперед нашей границы, и, начиная с 60-х годов, мы всегда двигались и двигались вперед, и в 1876 г. у нас была уже в одном месте границей Амударья, потом обрывок границы около бухарской территории и еще меньший клочок границы по Атреку. От Хивы до устьев Атрека все степи остались свободными, а между тем на юге их были текинцы, заставлявшие уже в 1873 г. видеть необходимость их полного покорения. С покорением Хивы и с утверждением в Красноводске мы вошли в непосредственную близость с текинцами. Нам пришлось защищать интересы вновь приобретенных подданных близ Красновдска и на юг от него, у нас явились вопросы о соединении границы между Хивой и Атреком, оставшейся разорванной, об устройстве постоянного, если не пути, то хотя [бы] безопасного сообщения между Красноводском и Амударьинским отделом; о направлении на Красноводск из Средней Азии торгового движения, так как к Красноводску от Хивы, от Мерва и других мест Средней Азии ближе, чем на Казалинск и Оренбург; наконец, все эти вопросы вызвали необходимость обводнения Красноводско-Хивинской степи, вследствии чего начались точные научные исследования старого русла Амударьи, прерванные на половине исключительно по враждебности текинцев, – так как для защиты от них мелких рабочих партий, которыми производяться исследования различного рода
[293], нужна значительная военная сила, поставленная во все время работ (около года) в самые невыгодные климатические условия в безводных степях. До 1877 г. дела наши в Средней Азии шли своим порядком, отдельно от западно-европейской политики. Были мнения, что в будущем нам придется отсюда, может быть, двинуться в Афганистан и на границы английских владений в Индии; но возможность такого движения была как сомнительна, так отдаленна, что надеялись покончить потихоньку с среднеазиатскими делами. Между тем в настоящем году едва не дошло до войны с Англией. Территориальная обособленность Англии в Европе и распространение ее владений в Индии и до Пешавера указывали, что нам для произведения давления на Англию остается только действовать в Средней Азии. В апреле совершенно неожиданно мы должны были сформировать три более или менее сильных отряда и двинуть их к Афганистану…»
[294]
Полковник Петрусевич
[295] считал целесообразным занятие российскими войсками Мангышлака, Красноводска и Чекишляра, оставив Персию вне российских военных операций, двигаясь от персидской границы на север через Ахал-Текинский оазис. Он предлагал войскам следовать по р. Сумбар до Кизил-Арвата, а оттуда по линии текинских поселений в 300 верст. Овладение этой линией от Гяурса открывало путь к Афганистану, не затрагивая персидской территории, Мерв. Захватив Ашхабад и Гяурс, российские войска приблизятся к Кучану и Дерегезу. Занятие Ахал-Текинского оазиса и всего пространства между ним и крайними персидскими поселениями, Россия в лице Персии приобретает дружественную державу и может двигаться к афганскому Герату, не касаясь персидских территорий. Российское правительство возражало против закрепления хоросанских властей на правом берегу Герри-Руда в Старом Серахсе, так как это закрывало дорогу по правому берегу Герри-Руда через Теджен в Старый Серахс. Об этом просили хоросанскую администрацию туркмены-сарыки. Старый Серахс, лежащий на левом берегу был занят персидскими войсками. Хоросанские власти отказали сарыкам на их поселение в Старом Серахсе. Взамен было предложено сарыкам поселиться у Зур-Абада, на левом берегу Герра-Руда, но сарыки отказались. В Старый Серакс персияне хотели переселить туркмен-теке Мерва.
Полковник Петрусевич предполагал столкновение России с Англией при продвижении российских войск к Индии. Он рекомендовал присоединить к России Ахал-Текинский оазис: «Заняв Ахал, мы вступим в непосредственное соприкосновение с северными провинциями Хоросана: Келатом, Дерегезом, Кучанем и Буджнурдом. При этом в зоне границы окзались бы поселения Кара-Кала и Нохур, на которые туркмены ильханы из Буджнурда заявляли свои права, как на плательщиков ему податей. Эти территории считались туркменскими, а не персидскими. Начальник штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенант Павлов сделал разъяснения относительно урочищ Чахча, Мэгиа, Чаардах и Хаджи-Мамед (Али-Абад), лежавших у подножья Келатских гор, которые также оспаривались у Персии, так как их использовали для земледелия туркмены с разрешения правителя Келата и платили процент со сбора
[296].
Нужны были научные исследования о пределах распространения на север персидских поселений.
Экспедиция Я. В. Ханыкова не занималась этим вопросом. Три английских экспедиций в 1874 г. – Беккера, Батлера и Непира обследовали север Персии, уточнили северную границу Персии и тем самым, если бы российские войска в своем продвижении вторглись на персидскую территорию, англичане могли обвинить Персию в союзе с Россией и могли открыть здесь военные действия. Для избежания конфликта России с Англией необходимо было изучить страны, соседствующие с севера и востока с Хоросаном, между Гератом и Кабулом и район западной англо-индийской границы, во избежание нарушения границ и военных столкновений. Необходимы были и картографические работы.
