Каланик был ярым фанатом Китая и его политической верхушки. Там, где другие видели авторитарный режим, он видел прагматиков, которые выбирали лучшее. Примерно так же он представлял себе работу Uber: предпочтение отдавалось именно наилучшим с практической точки зрения решениям, к которым не примешивались личные эмоции.
К лету 2016 года Китай уже стал для Каланика чем-то вроде больного вопроса. Будучи исполнительным директором своего китайского отделения, он часто заканчивал рабочий день поздно ночью, разговаривая по телефону с китайскими сотрудниками. Тем июнем Всемирный экономический форум пригласил Каланика выступить в роли сопредседателя форума «Новые чемпионы» в Тяньцзине, прибрежном городе недалеко от Пекина. Этот форум был призван воздать честь знаменитым успешным лидерам компаний. Он получил народное название «летний Давос». На Каланика обрушились ассоциации. Почти за десять лет до этого его пригласили в город Давос, и он тогда считал великой честью оказаться так близко к главам государств. «Помню, как мы пробирались через снег с президентом Кении, что было довольно круто, по-моему, — вспоминает он. — И ведь правда круто». Теперь, в Тяньцзине, ему предстояло встретиться с группой крупных бизнес-лидеров и с премьером Китая Ли Кэцяном, известным своими технократическими взглядами и благосклонным отношением к предпринимательству.
Каланик был ярым фанатом Китая и его политической верхушки. Там, где другие видели авторитарный режим, он видел прагматиков, которые выбирали лучшее. Примерно так же он представлял себе и работу Uber: предпочтение отдавалось именно наилучшим с практической точки зрения решениям, к которым не примешивались личные эмоции. И он знал, что безэмоциональные факты свидетельствовали о том, что Uber проигрывает в Китае. Пока Каланик публично распространялся об амбициях своей компании и в личных разговорах с местными менеджерами обсуждал различные деловые вопросы, коммерческий директор его компании, Эмиль Майкл, уже начал искать пути примирения с Didi и обсуждал условия капитуляции Uber. Тем не менее он поддерживал статус. Он понимал, что любая сделка подвержена провалу. Когда Каланик ездил в Ханчжоу на встречу со своими главными менеджерами, они вместе обсудили, какую модель поведения следует избрать их китайскому отделению. Они остановились на «воин-философ-первопроходец».
Он, впрочем, понимал, что уже пора уходить. 1 августа Uber объявила, что она продаёт своё китайское подразделение компании Didi, получая при этом взамен долю Didi в размере 17,7%. Uber проиграла на выгодных условиях. Она инвестировала в свою китайскую компанию 2 миллиарда долларов (эти же деньги и считаются её убытком), но в конце концов получила 6 миллиардов долларов от Didi. Помимо этого, Didi вложила миллиард долларов в международные операции компании Uber. Две компании также обменялись людьми, вошедшими в их советы директоров с правом совещательного голоса. В записи в блоге, выглядевшей как политическая речь, Каланик написал, что Китай — это слишком большой рынок, который лучше и не пытаться захватить. «Хотя как предприниматель я считаю, что залог успеха — это как следование здравому смыслу, так и внимание сердцу», — продолжил он свою запись фразой, которую позже обильно цитировали. Он рассудил, что для всех будет лучше, если Uber сдастся.
Он поступил так, как поступили бы китайские чиновники и политики, которых он так уважал: он принял прагматическое решение забрать деньги и признать поражение. «Серебряная медаль», как оказалось, не так уж и плоха. Пусть Каланик и не получил своего золота, но проиграл он с честью. Он довольствовался долей на китайском рынке и надеялся, что его грозный соперник больше не станет чинить ему козни.
Глава 12. Долгая прогулка по Сан-Франциско
На дворе самая середина лета 2016 года, на часах 19.30. В это необычное время я приехал в здание штаб-квартиры Uber в Сан-Франциско, ожидая долгого интервью с Трэвисом Калаником. Мне сообщили, что он специально выделил для меня два часа своего времени. Бизнес-встреча в такое время для меня не совсем привычна; впрочем, она ещё менее привычна для Каланика. В мире, который я предпочитаю называть миром «реальной» экономики, где во главе угла не стоят стартапы, борьба с системой и продвижение инноваций, — в этом мире вечер — это время для семьи или обеда в скромном ресторане. Однако сфера большого предпринимательства в Сан-Франциско ещё только формируется. Жизнь кодера — это работа допоздна и позднее пробуждение на следующее утро. Конец рабочего дня обычного человека — это время для продолжительных бесед и рефлексии Каланика, то есть, иными словами, время, когда он продолжает работать.
Я, знающий о пристрастии Uber к переработке, немного удивлён тому, что в офисе находится сравнительно мало людей. Лето, как я уже говорил, в самом разгаре, так что молодой персонал, наверное, бродит где-то на улице. Возможно также и то, что рабочая сила Uber успела несколько размякнуть за пять лет, проведённых в бешеном ритме. Каланик сам его задаёт. Ему вот-вот стукнет 40, и он всё ещё по большей части ведёт образ жизни молодого предпринимателя, накачанного энергетиками. В последние годы он всё больше склоняется к стабильным отношениям, но жениться решительно отказывается. На протяжении последней пары лет он встречался со скрипачкой и частично занятой работницей Uber по имени Габи Хольцварт, которая моложе его примерно на 15 лет. Многие друзья говорят, что вне работы Каланик — это скорее домосед (хотя он предан Uber больше, чем чему-либо). Спустя несколько недель таблоиды сообщат о том, что Каланик и Хольцварт расстались. Она удалит многочисленные фотографии с Калаником со своей популярной страницы в Facebook.
Этой ночью Каланик определённо работает. Он подходит к своему столу, где я его жду, с небольшим опозданием. На дальнем конце стола находится его уголок, где он оставляет одежду. Там же видна диорама предполагаемой новой штаб-квартиры Uber в районе Мишн-Бэй, прямо через дорогу от строящегося стадиона баскетбольной команды Golden State Warriors. Новая штаб-квартира должна открыться в 2018 году. Впрочем, сейчас Каланик сидит за обычным столом в углу четвёртого этажа главного офиса Uber. Ничего сверхъестественного.
После года исследования Каланика, его прошлых компаний и Uber я знаю, как себя вести с ним: нужно быть гибким. Он предпочитает несколько раскрепощённый, спонтанный формат беседы. Мы не обсуждали подробно формат нашей беседы заранее — мы лишь условились на том, что мы продолжим разговор о его карьере, который мы начали месяц назад в Китае. Он говорит мне, что перед тем, как мы начнём, он хочет показать мне кое-что — если я, конечно, не против нестандартных предложений. «О’кей, у тебя два варианта, — заявляет он после приветствия. — Мы либо идём вон в тот зал — говорит он, показывая на находившийся рядом конференц-зал, одно из множества подобных помещений, устроенных в Uber для проведения частных встреч, — где я буду ходить туда-сюда, как болван, либо мы идём гулять».
Я видел это так: в одном случае я соглашаюсь на то, что Трэвис будет Трэвисом, а в другом случае я выбираю выуживание информации из своего собеседника. Я выбрал прогулку.
Поскольку мы взяли куртки (даже ясная июльская ночь в Сан-Франциско может быть прохладной), я рассудил, что прогулка предполагает выход за пределы здания. Действительно, выход из здания входил в программу. Но сначала Каланик хочет провести экскурсию по офисам Uber. Каланик, как и многие другие исполнительные директора до него, видит офисы своей компании не только как отражение её ценностей и устремлений, но и как продолжение его самого. Со Стивом Джобсом было точно так же. За полгода до смерти он сидел рядом со мной на диване в своей гостиной в Пало-Альто и с гордостью показывал мне тетрадь-блок с чертежами новой штаб-квартиры Apple, которую он, к сожалению, так и не увидел. Спустя несколько месяцев после нашей встречи он лично общался с арбористом, подбирая абрикосовые деревья для своего нового здания. Каланик, бывший на несколько лет моложе, чем Джобс, когда он вернулся в Apple на свой второй срок, ставший последним, выражал следующую идею: изучив рабочее пространство Uber, можно понять и саму Uber. Было также ясно, что понимание Uber было ключом к пониманию истинной сущности Трэвиса Каланика.
