Среди тех, кто хочет знать, как было на войне на самом деле, есть немало скептиков, считающих, что правда о войне у солдата и генерала разная, потому, что они видят ее по-своему — один из окопа, а другой со своего наблюдательного пункта. Однако в том, что касается Сталинградской битвы, этого различия нет. Воспоминания о ней генерала и солдата отличаются лишь мерой ответственности каждого за исход сражения, а правда о том, что им довелось увидеть и пережить, у них одна, потому что все они каждый день были рядом — на клочке земли под непрерывным огнем врага. И каждый боец хоть раз, но видел Родимцева на переправе, в своей траншее, в окопе, в развалинах дома, который он защищал, и знал, что его комдив где-то рядом, что он такой же смертный и что у них общая цель и судьба.
Двадцать восьмого сентября Директивой Ставки ВГК было упразднено единое командование Юго-Восточного и Сталинградского фронтов. 30 сентября Сталинградский фронт был переименован в Донской (командующий К. К. Рокоссовский), а Юго-Восточный — в Сталинградский (командующий А. И. Еременко), в связи с чем 62-я армия получила возможность сосредоточиться на оборонительных действиях. Наступательные задачи, и то ограниченные, получила только дивизия Родимцева, которая должна была удерживать занимаемый район и действиями мелких штурмовых групп уничтожать противника в захваченных им зданиях, продолжая освобождать новые кварталы. На тот момент в 13-й гвардейской стрелковой дивизии было 6888 человек, из них в Сталинграде 3973 человека, а вся артиллерия и тылы на левом берегу.
В конце сентября сражение в Сталинграде стало приобретать все более позиционный характер. Обе стороны старались закрепиться на занимаемых рубежах, превращая каждый дом в опорный пункт, а некоторые — в настоящие крепости. Это были дни и ночи боев в домах, в развалинах, на земле и под землей. И здесь на первый план вышли штурмовые группы, ставшие главным и очень эффективным средством борьбы с немецкими войсками, имевшими численный перевес.
О невероятном напряжении этих боев отец в своих воспоминаниях писал: «Ночной бой в здании — самый тяжелый бой. Мне он знаком по боям в Университетском городке в Мадриде. Здесь нет понятия — передний край, фронт, тыл, фланги. Противник может быть повсюду — этажом выше, ниже, вокруг. Здесь, как нигде, в тесном единении уживается рукопашная схватка с огнем. Чутье, находчивость, смелость, скорее дерзость решают исход боя. Шорох? Кто там? Свой? Чужой? Как узнать?.. Решай быстро! Быть может, на решение отпущено вот это мгновение, быть может, десятая доля секунды отделяет от бесшумного броска гранаты или удара ножом…»
В этих боях, проходивших среди городских развалин, где зачастую было трудно понять, где свой, а где чужой, оказались востребованы навыки десантников, которым обучали всех бойцов дивизии, — умение вести бой в окружении, врукопашную, днем и ночью, владение всеми видами оружия, выносливость и взаимовыручка. Именно эти качества гвардейцев Родимцева уравнивали шансы, когда им приходилось сражаться с превосходящими силами противника, позволяли не просто выжить в аду Сталинграда, но и уничтожать врага.
В связи с приходом 21 сентября в Сталинград 284-й дивизии полковника Н. Ф. Батюка Родимцев обратился к Чуйкову с просьбой сменить свой 39-й полк, сражавшийся на Мамаевом кургане и оказавшийся в зоне действия других соединений, и вернуть его в полосу обороны 13-й гвардейской. В ночь на 1 октября полк был сменен, и Родимцев перебросил его на свой левый фланг с задачей удержать центральную переправу и не дать противнику прорваться к Волге. В ходе дальнейших боев на Мамаевом кургане немцам удалось потеснить наши части с вершины, и они вновь получили возможность полностью простреливать водное пространство Волги. Боевые действия на Мамаевом кургане прекратились лишь 26 января 1943 года.
Способность солдата сражаться зависит не только от его выучки и оружия, которое ему дано. Люди нуждаются в моральной поддержке, в любой, хотя бы самой малой психологической разрядке. На эту тему у отца состоялся разговор с комиссаром М. М. Вавиловым, который рассказывал мне об этом: «Однажды Александр Ильич поделился со мной своим наблюдением: он сказал, что слышит иногда в разных местах, как поют солдаты, значит, есть у людей потребность отдохнуть душой. Он предложил мне подумать о том, чтобы сколотить самодеятельную группу для поднятия духа бойцов. Мы начали искать во всех подразделениях таланты».
Сколько же талантливых людей удалось найти в дивизии — певцов, музыкантов, плясунов, сочинителей! Эти люди много раз выступали в землянках и блиндажах у переднего края. Самый большой концерт самодеятельных артистов состоялся на КП дивизии 7 ноября 1942 года. Именно эту дату Гитлер назначил Паулюсу как очередной «окончательный» срок взятия Сталинграда. В Берлине были заготовлены клише для газетных заголовков об этом событии. Но гвардейцы не знали об этих приготовлениях и требованиях фюрера, и в тот день у всех бойцов был особый настрой. Ни на одном участке немцы не смогли ничего добиться в бесплодных попытках хотя бы сдвинуть с места вросших в сталинградские руины и волжский берег ее защитников. Слова эти в данном случае следует понимать буквально: в ноябре глубина обороны от берега Волги до переднего края в полосе 13-й гвардейской дивизии составляла в некоторых местах 200–250 метров. Даже далеким от военной науки людям понятно, что это значит.
Отец вспоминал, что следующий концерт их самодеятельности для однополчан состоялся в новогоднюю ночь, когда они встречали 1943 год: «В ту ночь мы поздравляли друг друга с Новым годом и с победой, знали — она близка. Наши артисты пели и плясали. Встречу 1943 года забыть нельзя!» Участником этого события был и друг отца поэт Евгений Долматовский. Он вспоминал: «Встреча Нового года у Родимцева состоялась в бетонной трубе командного пункта. В Сталинграде в эту ночь было сравнительно спокойно… Генерал Родимцев отвел на «новогоднее мероприятие» полтора часа. Он был радостен и хорош в ту ночь — скоро победа. В какой-то момент он распечатал коробку папирос «Казбек» и стал всех угощать».
Двадцать третьего ноября 1942 года 62-я армия перешла в наступление. Полки 13-й гвардейской наступали в направлении железнодорожного вокзала и улиц, прилегающих к центру города. Однако в условиях ограниченного пространства и созданной противником сильной обороны продвинуться вперед удалось не везде. В тот же день пошли в наступление и защитники «Дома Павлова». Во время атаки на укрепленные немецкие позиции был ранен Яков Павлов и многие другие бойцы из гарнизона этого дома. При штурме «молочного дома» в районе площади 9 января погиб командир роты И. И. Наумов.
В ходе наступательных боев удалось освободить от врага всего несколько кварталов, после чего части 13-й гвардейской перешли к обороне новых и прежних участков. Главным вкладом подчиненных Родимцева в общее наступление армии явились активные действия небольших групп, а также обстрел укреплений противника всеми видами дивизионной артиллерии и других огневых средств с целью сковать действия неприятеля, не позволить немцам перебросить войска на другие направления.
Лишь в начале декабря, после нескольких безуспешных попыток, удалось отбить Г-образный дом и дом железнодорожников, что значительно улучшило позиции 13-й гвардейской и ограничило возможности гитлеровцев вести огонь по Волге. Чтобы захватить дом железнодорожников, в течение двадцати дней саперы 8-го гвардейского саперного батальона проделывали подкоп длиной около 50 метров на глубине пяти метров, заложив под здание три тонны тола. Остававшиеся в живых после штурма зданий гитлеровцы прятались в подвалах. Их уничтожением занимались огнеметчики и саперы, подрывавшие внутренние перекрытия. Однако такие тактически важные объекты на берегу, как Госбанк и дома специалистов, продолжали оставаться в руках немцев до января 1943 года.
