Рядом со спальным помещением — комната коня султана. В темном помещении я едва не наступил в лошадиные экскременты.
На верхней террасе дворца султан показал мне фамильный герб. Геометрические фигуры, сгруппированные по какой-то неизвестной мне схеме, символизировали лошадь и всадника с копьем. Возможно, в одной из комнат дворца в 1696 году родился будущий прадед А. С. Пушкина.
Экскурсию закончили в приемном зале дворца. В помещении светло и уютно. Пол застлан коврами, по всему периметру мягкая кожаная мебель, на белых оштукатуренных стенах семейные фотографии в рамках. В центре — большой стол, заставленный экзотическими яствами. С трепетом придворные смотрели, как мы с султаном совершали обход, наполняя тарелки. Я попробовал все. При этом из головы не выходило наставление сотрудников нашего посольства: «Ваш организм не адаптирован к местной пище, и здесь другие санитарные нормы, поэтому без ущерба для здоровья можно есть только обработанные на огне продукты». А как отказать султану африканского племени? К тому же мне и самому хотелось вкусить частичку настоящей Африки. Из всех блюд я выделю два: полутораметровую рыбу с родным названием «капитан» и соус из травы лагум. Если первое восхищало масштабом и вкусом, то второе содержало намек на историю этой земли. Ведь именно это растение, по мнению старейшин племени, дало название местности, затем реке, а потом городу и султанату.
После обеда из зала были убраны столы, присутствующие сели прямо на пол вокруг нас, и состоялась долгожданная беседа. Подключились несколько человек, в том числе главный имам Логона и историк. Но вопросов у меня оказалось больше, чем ответов на них: все-таки интересующее нас событие скрыто покровом трехсот лет.
На прощание султан передал мне сказочные подарки: щит воина племени, модель рыбацкой лодки, ларец с землей Логона и предметы материальной культуры племени.
В посольство приехали к 8 часам вечера»
[190].
Мы знаем, что юного Ганнибала увезли из Логона в Турцию. Роткирх сообщает, что он был сыном одной из младших жен миарре Бруа, не располагавшей серьезным влиянием на мужа и его ближайшее окружение. Возможно, мать будущего прадеда А. С. Пушкина принадлежала к малочисленному племени (клану), и ее дети не могли рассчитывать на его защиту, а отца мало интересовала судьба сына, не имевшего никаких шансов унаследовать власть. Возможно, мальчишку Абрама почему-либо забрали в качестве заложника или в счет погашения долга правителю соседней державы Борно, возможно, он оказался добычей дерзкого набега работорговцев. Роткирх описал этот сюжет и назвал его похищением, так почетнее. Нам не дано узнать подробности — документов не существовало. Если сына миарре похитили во время набега, то среди бела дня на глазах у жителей. Как же так? Предоставим слово И. В. Данилову:
«На вопрос о том, как же могли похитить сына султана, миарре (так называют султана на языке котоко) Логона-Бирни, Махамат Баха Маруф сказал, что, поскольку мальчик не был старшим сыном правителя, он беспрепятственно мог выйти без охраны (она ему не полагалась) за городские стены к реке, а там стать легкой добычей случайно проплывавших или подкарауливавших его похитителей. Последний случай похищения сына султана Логона произошел в 1914 году. Мальчик оказался наследным принцем Маруфом Юсуфом, будущим миарре Юсуфом II, и его выкупили. Впоследствии он правил Логоном в 1940—65 годах»
[191].
Одновременно с Ганнибалом из города исчез его старший брат, они не были единоутробными, в «Немецкой биографии» о нем нет ни слова, ниже мы приведем документы, отчасти подтверждающие его существование. То обстоятельство, что чужие люди захватили одновременно двух сыновей миарре, является веским аргументом в пользу того, что мальчиков взяли в залог или в счет погашения долга, но могло иметь место и похищение.
Как средство поставки рабов похищение и заложничество вплоть до середины XIX века имело в Африке широкое распространение. Многоступенчатая, годами отработанная система похищения, транспортировки, посредничества, перепродажи давала колоссальный барыш. Возникло выгодное ремесло со своими приемами и оснасткой. Главный поток рабов для европейских государств шел через Османскую империю, поэтому похищали людей из немусульманских племен. По утверждению Г. Барта, ислам в Логоне восторжествовал лишь в конце XVIII века
[192].
Историк Каке пишет: «После знаменитой победы марокканцев над войсками империи Сонгай (западный Судан) при Тондиби победители привели домой 40 верблюдов груженных золотым песком, и 1200 пленных. Один из пленников, Ахмед Баба, знаменитый юрист, ставший впоследствии советником в Томбукту, именем ислама воззвал к султану и был вознагражден — султан освободил его.
В 1611 году Ахмед Баба принял посланцев из Туа. Они были в ужасе от бесконечных караванов с «черным товаром», следовавших транзитом через оазис, и обратились к нему за советом…
Можно ли заниматься работорговлей, не обрекая тем душу свою на мучения? Те, кто занимался этим, прекрасно знали, что в Судане много мусульман; не следует ли задуматься над тем, что среди тех несчастных, кого отрывают от родного очага, есть братья по вере?
На эти вопросы Ахмед Баба ответил, что суданца или просто африканца, «добровольно принявшего» ислам, нельзя продать в рабство: иная религия — вот то единственное, что позволяет обратить в рабство. Положение черных немусульман таково же, как и других: христиан, иудеев и прочих.
Но не должен ли всякий чернокожий стать рабом — ведь он происходит из народа, на котором лежит «проклятье на Род Ханаанов»? Юрист ответил на этот вопрос: негра-мусульманина нельзя сделать рабом: «Напротив, всякий неверный может быть продан в рабство, если он отказывается принять ислам: независимо от того, принадлежит ли он к роду ханаанов, или нет. С этой точки зрения нет разницы между расами».
«Рабство, — уточняет Ахмед Баба, — вполне законно. Это священная война против неверных. Надо потребовать от язычников принять ислам. Если они отказываются — предложить заплатить выкуп, и тогда они смогут сохранить свою религию. Только два выхода дано неверному. Если же он отвергнет их, позволительно сделать его рабом»
[193].
Юный Ганнибал не был мусульманином, его можно было продавать и перепродавать сколько угодно раз. Лодка похитителей по реке Логоне доплыла до Шари и по ней до озера Чад, далее приходится фантазировать. Возможно, пленников повели караванным путем до средиземноморского порта Триполи, находившегося под властью Османской империи, и оттуда морем в Стамбул. Этим путем турецкие купцы пользовались с XV века, но маршрут мог быть и другим, например к берегам Красного моря. Проделав опасный, полный невзгод путь, Ганнибал прибыл в столицу Османской империи в середине лета 1703 года
[194]. Время похищения ничем не подтверждено, но по расчетам, проделанным Набоковым на основании надежных источников, переход из центральных территорий континента до Стамбула занимал около года
[195]. Следовательно, захват Ганнибала на берегу реки Логоне мог произойти летом 1702 года, когда ему исполнилось шесть лет.
