Абрам и Алексей вместе и порознь продолжали жаловаться на жизнь то царю, то кабинет-секретарю, и опять их письма оставались без ответа. 24 июня 1718 года не стало царевича Алексея, и у царя отыскалось время на прочтение отчаянных криков изголодавшихся парижан. Материальное положение российских учеников временно улучшилось. Жизнь Абрама Петрова в Париже его правнук опишет с фантазией и интуицией в «Арапе Петра Великого». Наверное, изображенная в романе жизнь все же далека от действительности: Абрам всеми силами стремился выполнить то, чего желал царь и он сам, — овладеть специальностью военного инженера, но не светскими красавицами.
В 1720 году предполагалось открыть в Ла-Фере высшую военную школу (Ecole de l’Artillerie) с обучением в ней офицеров артиллерии и инженерных войск. Зачисление в нее иностранца разрешалось только в случае, если он вступит во французскую армию. Рискуя жизнью, Абрам год прослужил в действующих войсках и был принят в военную школу. Об этом его поступке М. Д. Хмыров пишет:
«Между тем, с наступлением 1719 г., Испания и Франция объявили одна другой войну, маршал Берквик повел французскую армию к границам испанским — и Ганнибал, вступив в ряды этой армии, инженерным учеником, участвовал при взятии французами Фонтарабии и Сан-Себастиана, был ранен «в подземной войне» (в траншеях) и, за отличие, награжден чином инженер-поручика. Дело в том, что царский крестник-арап, усердствуя оправдать надежды на него Петра, хотел непременно попасть в инженерную школу, которая с 1720 г. открывалась в Меце (ошибка, в Ла-Фере. — Ф. Л.), но не для иностранцев, не служивших Франции. В этой школе Ганнибал учился почти два года…»
[281].
Возможно, М. Д. Хмыров ошибся лишь отчасти. До открытия в Ла-Фере военной школы подобные учебные заведения во Франции уже существовали, была военная школа и в Меце. Мы не имеем документов, отобразивших учебу Абрама Петрова во Франции до поступления в Лаферскую военную школу. Из его писем нам известно, что он брал частные уроки, возможно, некоторое время посещал классы в Меце
[282]. Для поступления во вновь открытое в Ла-Фере учебное заведение требовалось сдать экзамены по общеобразовательным предметам и представить рекомендательное письмо персоны, близкой к короне. На каждое место претендовали три человека. Абрам Петров поступил с первой попытки. Французские офицеры, обучавшиеся в военных школах, были вполне обеспечены материально, «их содержание соответствовало рангу, который они занимали в корпусе»
[283]. Получал ли Абрам Петров деньги от французских властей, мы не знаем, вероятнее всего — нет.
Ранение в голову, полученное Ганнибалом 17 июля 1719 года в бою под Фуэнтерабией
[284], давало о себе знать всю его продолжительную жизнь. Служба Абрама во французской армии насторожила Петра I, он не желал терять талантливого молодого человека; к тому же до него доползли слухи о том, что французы не прочь оставить у себя храброго офицера
[285]. Пытаясь объяснить свой поступок, Абрам отправил 5 февраля 1722 года А. В. Макарову длинное обстоятельное послание, приведем его заключительную часть:
«Р. S. прошу донести цесарскому величеству, что я был в службе здесь порутчиком инженерским, в котором полку я служил полтора года учеником. Понеже сделали здесь школу новую для молодых инженеров в 1720 году, в которую школу не принимали иностранных, кроме тех, которые примут службу французскую, но я надеялся, что не будет противно его величеству, что я принял службу для лутчего учение, нежели его величество изволит повелит мне пребыть сей год для учение, понеже мы зделали сами без мастеров город для учение атаков разных, также и для подкопов.
Ежели вы разсудите за благо сие мое прошение, чтоб меня оставить на год здесь, также чтоб не противно было его величеству, то прошу вас, моего милостиваго государя и отца, чтобы доложить.
Ежели вы призрите, что будет противно его величеству мое прошение, то не изволте упоминать: я готов ехать с тем, что могу знать и что учил, токмо прошу Христа ради и Богородицы, чтобы морем не ехать.
О школе, о котором я вам доносил, и она не здесь, около Парижа, токмо сто миль в ростояни от Парижа. Но ко мне писали, чтоб приехать в Париж, и я сегодня приехал.
Светлейши князь указ объявил, чтоб ехать в Петербурх; я чаю его светлость писал к двору об моем прошении, чтоб меня оставить на год здесь.
Ежели вы предвидите, что сие будет противно императорскому величеству, вы меня позволите по своей отеческой милосердие меня охранить от гневу его величества и чтоб не упоминать ничего об моем прошении, что я просил, чтоб здесь остаться.
Мой милостивый государь
батюшка Алексей Василевич, хотя
единую строчку прикажи отписать сюда ваш все послушных
кому изволите, что будет и верны слуга Абрам.
обо мне указ и чтоб мне не упоздать от других»
[286].
Учеба в военной школе шла хорошо, открылись незаурядные математические способности Ганнибала, а его усидчивость и чувство ответственности проявились еще в России. Нужда, судя по содержанию писем, Абрама продолжала мучить, финансовые дела не налаживались, почти все время пребывания во Франции накапливавшиеся долги держали за горло. Находиться в разношерстной среде будущих офицеров, среди молодых людей с немалым достатком, стесненному в средствах тяжело; если он при этом еще и иностранец, то особенно тягостно. Пребывание в чужой стране диктует свои условия проживания, накладывает свой отпечаток на поведение, образ жизни, денежные траты. Бывший «припорожник» нигде не упоминает, что он как французский офицер получал жалованье и дела его с 1719 года пошли существенно лучше, а он все продолжал плакаться и назойливо выклянчивать деньги, что не воспринималось ни постыдным, ни зазорным. Справедливости ради заметим, что мы не знаем, какие суммы получал офицер французской армии Абрам Петров, вычитали ли у него (и если да, то сколько) за обучение, получал ли он жалованье, когда учился?..
«Новая школа, — пишет Д. Гнамманку, — открытая под высочайшим покровительством короля, стала первой военной школой, дававшей диплом военного инженера. «Она самая старая из всех, что существовали во Франции, воспитала многие поколения выдающихся офицеров, среди которых такие имена, как Вальер, Грибовель, Друо: среди ее воспитанников-иностранцев — Джордж Элиот, английский генерал, который героически защищал Гибралтар в 1782 году. Занятия сначала велись в здании, примыкавшем к арсеналу (построен герцогом де Мазреном в 1666 году), а позже и в самой городской крепости, когда последняя была приобретена в собственность казны. Открытие школы повлекло за собой необходимость постройки казарм». Но «работы, начатые в 1720 году, позже приостановлены из-за нехватки денег…». В итоге горожане и даже мэр города были вынуждены приютить учеников новой школы в своих семьях. Логично предположить, что Абрам, первый офицер-африканец, вышедший из дверей этой школы, жил в одной из лаферских семей более двух лет.
