Последняя фраза написана императрицей собственноручно. А. С. Пушкин располагал двумя писарскими копиями этого письма императрицы. Откуда получены им эти копии, выяснить не удалось. К владельцу оригиналов писем императрицы мы еще вернемся. Подлинник мог поступить в Псковский археологический музей между 1897 и 1903 годом
[309].
Ответ Ганнибала тотчас привез для передачи императрице один из его сыновей, вероятнее всего Иван Абрамович, к тому времени полковник артиллерии.
«Всемилостивейшая государыня
На всевысочайшее вашего императорского величества всемилостивейшее повеление я всеподданнейше доношу: хотя прежде сего счастие имел при блаженны и вечны достойныя памяти государя Петра Великаго всмотрение моем иметь собственной его величества кабинет, в котором все чертежи, прожекты и библиотека имелось; только ныне за долговремением о прожекте Московскаго до Санкт Петербурха канала я и в разсуждении слышать не упомню, окр-ме о кратчайшей Першпектива до Москвы, который совершить его величества всегда напоминать изволил, а после смерти сего великаго государя уже в нонешних временах видел я книги и другие достопамятныя вещи сего Кабинета в Академии наук, а как все те прожекты и чертежи всегда вместе содержались, следовательно и ныне под сохранением там же быть надлежат или в Архиве Собственнаго Кабинета.
Вашего императорскаго величества, всемилостивейшей Государыне всеподданнейшей раб
А. Ганибал»
[310].
Судя по тексту письма, император поручил Абраму Петровичу исполнять ту должность, которую занимал до него тайный кабинет-секретарь А. В. Макаров. 5 октября 1704 года Петр I поручил подьячему Ингерманландской канцелярии А. В. Макарову разборку и ведение всех «кабинетных дел». Царь решил выделить их в «особое правление» и назвать Макарова секретарем его величества или кабинетным секретарем, а закрепленных за ним писарей и подьячих (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты) — Кабинетом его величества, или просто Кабинетом. Штат чиновников во главе с Макаровым составлял 5–8 человек, кроме них — 5—20 курьеров. В 1725 году у Макарова появился помощник — тайный кабинет-секретарь. До 1727 года несменным главой Кабинета оставался Макаров, пока его не сделали президентом Камер-коллегии, центрального финансового учреждения империи
[311]. Возможно, по поручению Петра I он выполнял отдельные работы… Одновременно Петр I испытал крестника как военного инженера, направив его в Кронштадт и Ригу на строительство фортификационных и гидротехнических сооружений
[312]. Судя по всему, царские испытания он выдержал с блеском, и Петр Алексеевич направил А. Д. Меншикову следующее распоряжение:
«К его светлости князю.
Записано
Господину подполковнику
Абраму (арапу), который во Франции служил капитаном и привез свидетелство, того ради определите ево по-рутчиком Бомбардирскую роту к инженерам, которых из молодых в кондукторы надлежит собрать корпоральство из наших полков и их детей, которыя тому обучаютца.
Петр.
Питербург.
4 февраля 1724»
[313].
В русской армии кондуктор — воинское звание, присваиваемое сверхсрочникам, обычно ближайшим помощникам офицеров-специалистов. Царь намеревался организовать при Бомбардирской роте лейб-гвардии Преображенского полка своего рода учебное заведение для подготовки офицеров инженерных войск. Почти весь XVIII век русских инженеров в армии почти не было, Петр I желал покончить с зависимостью от иностранных специалистов. Крестнику отводилась ведущая роль, ему поручалось преподавание основных предметов — математики и фортификации. Присвоение новому русскому офицеру чина поручика Бомбардирской роты (кажущееся понижение в сравнении с капитаном французской армии) объясняется тем, что император был всего лишь капитаном Бомбардирской роты Преображенского полка. Офицеры Бомбардирской роты «преимуществовали чином перед гвардейцами», то есть двумя чинами в сравнении с армейскими, поэтому Ганнибал в общем списке Преображенского полка указан капитан-поручиком. В первой половине XVIII века Бомбардирская рота поставляла для других воинских частей самых образованных офицеров русской армии. Приведем извлечение из «Записок» А. Т. Болотова; вспоминая события 1753 года, он писал:
«У дяди моего нашел я также и несколько математических книг печатных и скорописных, а особливо была у него прекрасная геометрия и фортификация, писанная и черченная самим им в молодости, когда он учился наукам сим у Ганибала»
[314].
Император возложил на него не только преподавание. Петр I лучше других понимал, что нехватка русских книг, «которые у других народов служили по приращению знаний», препятствует «ко введению в России наук и просвещения»
[315]. Особое внимание он уделял переводам, известно, что списки трудов иностранцев, подлежавших переводу, он просматривал тщательным образом и вносил в них правку. Поручая К. Н. Зотову перевод французских книг, Петр I писал ему: «А буде вы из тех книг, которых не изволите знать терминов, то извольте согласиться с Абрамом Петровым»
[316]. Здесь Петр Алексеевич проявил себя как знаток тонкостей перевода.
На закате жизни всесильный император впервые ощутил беспомощность перед изнурительной болезнью и подступом немощной старости, все чаще он желал уединения. На крохотном острове близ финского взморья при впадении чахлой Фонтанки в полноводную Неву, где глазу открываются необозримые дали, монарх повелел Франсуа де Валлю по чертежам Стефано ван Звитена строить Подзорный дворец. Петр Алексеевич часто бывал в нем и часами в «зрительную трубу» с тоскою смотрел на корабли, гордо скользившие по водным просторам. Тревожить императора в это время не смел никто.
Последние годы его царствования омрачались мыслями о шаткости возведенного им здания и горечью разочарования в самых близких ему людях — Екатерине Алексеевне и Александре Даниловиче, причины были драматические и непростительные. Их спасла кончина императора. Емко и кратко она описана Пушкиным. Напомним читателю, что «Историю Петра» следует рассматривать как развернутый план-конспект лишь начатого труда, имеющего подзаголовок: «Подготовительные тексты». В Российском государственном историческом архиве хранится «Дело о рукописи А. С. Пушкина: «Материалы для истории Петра Велико-го». Это самое точное название того, что мы знаем как «Историю Петра». Александр Сергеевич предполагал дополнить известный нам текст выписками из архивных документов и отредактировать весь корпус; он собирался завершить работу над «Историей Петра» за невероятно короткий срок — полгода — год, но их у него не оказалось. Итак, смерть Петра Великого:
