Документов, относящихся к жизни и деятельности А. П. Ганнибала в период 1746–1762 годов, найдено чрезвычайно мало, о его переписке с семьей мы не знаем, нет упоминаний о нем в мемуарах, совсем немного разыскано служебных бумаг, да и много ли их было в молчаливое XVIII столетие… Поэтому приходится восстанавливать этот период жизни А. П. Ганнибала, используя не только вполне надежные документы, но и не самые достоверные источники, догадки, косвенные подтверждения и др.
Получив в 1745 году назначение в Смешанную русско-шведскую комиссию по разграничению «между Российской империей и Шведской короной земель», Абрам Петрович с 1746 года практически перестал исполнять должность обер-коменданта Ревеля. Наверное, тогда же семья окончательно перебралась в Петербург, к ним из Финляндии приезжал Ганнибал, работа в Комиссии требовала его частого присутствия в столице, а не в Ревеле. В декабре 1752 года Елизавета Петровна повелела «объявить, дабы господин генерал-майор Ганибал по-прежнему для разграничения со Швециею отправлен был»…
Зимой Комиссия работы на натуре производить не могла из-за возможных ошибок в оценке местности, приходилось ожидать таяния снега. 7 мая 1753 года Елизавете Петровне «поднесен был к подписанию указ стац-конторы об отпуске в Коллегию иностранных дел на дачу отправляющемуся к разграничению земель с Швециею генерал-майору Ганнибалу столовых и на канцелярские расходы денег 1000 рублей»
[535]. Указ императрица подписала 9 июля 1753 года. Но при этом Ганнибал должен был выполнять и другие числившиеся за ним работы и нередко получал еще дополнительные задания.
В 1751–1754 годах А. П. Ганнибал занимался облицовкой бастионов Петропавловской крепости. Припорожник Абрам Арап, находясь в Петербурге при царе, жил в домике Петра I близ Троицкой площади, из окон домика была видна крепость. Жилище царя находилось под защитой ее артиллерии. С крепости начал строиться город, основанный закладкой на Заячьем острове 16 мая 1703 года Государева бастиона (через 45 лет рядом с ним возник Инженерный дом).
Дерево-земляная крепость возводилась по чертежу Петра, превосходно знавшего фортификацию и устройство лучших европейских цитаделей. Ему, обремененному массой дел государственной важности, тяжелейшей войной, начавшейся не в пользу русской армии, удалось найти время, чтобы составить проект крепости, вобравший в себя мировой опыт военного искусства. Заячий остров стоит в самом широком месте Большой Невы, наиболее уязвимом в случае нападения противника. Ни один корабль не может проникнуть вглубь территории острова, минуя крепостную артиллерию.
Размеры Заячьего острова (после подсыпки принесенной в мешках земли — примерно 750 х 360 метров) соответствовали размерам задуманной царем цитадели, вне ее стен оставалась узкая полоса земли. Царь повелел своим ближним сподвижникам — К. А. Нарышкину, Ю. Ю. Трубецкому, Н. М. Зотову, Г. И. Головкину и А. Д. Меншикову — надзирать за строительством бастионов и примыкающих к ним куртин. За сооружением шестого, Государева, бастиона Петр Алексеевич наблюдал сам. Многие знали, каков царь во гневе, «перед его дубинкою все были равны», и работа шла «с великим поспешанием». Первыми возвели бастионы (сооружения пятиугольной формы, выдвинутые в сторону противника перед основным фронтом обороны), в начале XVIII века их называли больверками, в допетровское время — раскатами; за ними куртины (крепостные валы по фронту обороны между смежными бастионами). К концу сентября 1703 года основные работы по возведению бастионов и куртин менее чем за полгода были завершены.
С некоторым отставанием от крепости сооружали кронверк, призванный защищать ее на ближайших подступах с суши. Строительство осуществлялось в 1705–1708 годах по чертежу Петра I. Дерево-земляной кронверк состоял из бастиона, двух полубастионов, куртин, внешнего вала и рва с водой. И сегодня его следы можно увидеть на территории Александровского парка в южной части Петроградского острова.
Анализируя действия основателя города, его указы, можно предположить, что план переноса столицы на берега Балтики зрел в его голове с 1704 года. Обычно столица государства располагается как можно ближе к географическому центру территории, а тут — самая окраина. Однако мысль Петра все более склонялась к образованию столицы в Петербурге, и он решил, что временные земляные сооружения посреди города пора менять на каменные: за крепостью тогда еще оставалось ее основное назначение — защита города от возможных вражеских нападений. «Крепость Санкт-Петербургская началася строиться каменным зданием 1706 года майя 30 дня, то есть: в самый день Преподобного Исаакия Далматийского, в который торжество-ван был день рождения его императорского величества, и перьво всех заложен фланг больверка, бывшего тогда князя Меншикова именованный»
[536]. Авторами проекта перестройки крепостных сооружений в кирпиче принято называть Петра I, Д. Трезини и французского инженера Ж.-Г. Ламбера; торжественная закладка происходила в присутствии царя. Котлованы под фундаменты рылись глубиной около двух метров, в дно забивались сваи, стены клали из хорошо обожженного кирпича, его наружную поверхность штукатурили и красили в «брусничный» цвет. Местами кирпичная кладка видна и сегодня. Крепость в камне ни Петр, ни Д. Трезини не увидели — работы закончились в 1740 году. В 1731–1740 годах к бастионам и куртинам добавились построенные инженером генерал-фельд-маршалом графом Б. X. Минихом два равелина (наружные вспомогательные постройки треугольной формы, расположенные за рвами крепости и служащие для дополнительной защиты от вражеского артиллерийского огня куртин, имеющих ворота) — Алексеевский и Иоанновский.
Абрам Петрович видел, как перестраивали крепость «каменным зданием», видел, как под напором климатических воздействий разрушался внешний ряд кирпича и понимал, что пора принимать меры по его защите. Мы не знаем, кто был инициатором облицовки эскарповых (наружных) стен крепости камнем, но Д. Гнамманку, не ссылаясь на источники, утверждает, что облицовку плиткой предложил Ганнибал, так как «плита несравненно с кирпичом, но весьма долговременно стоять может»
[537]. По повелению Елизаветы Петровны в 1751–1754 годах Ганнибал занимался пробной облицовкой известняковыми плитами, «положенными плашмя к лицу эскарповой плиты» между Нарышкиным (позже некоторое время его называли Екатерининским) и Трубецким бастионами. Желая выполнить повеление императрицы как можно лучше, Абрам Петрович даже наем «работных людей» требовал производить «по рассмотрению ево генерал-маэра»
[538].
Для освидетельствования экспериментального участка и выявления возможности производить облицовку всех поверхностей эскарповых стен 9 августа 1754 года генералы инженерных служб и архитекторы С. И. Чевакинский, А. Ф. Вист, М. А. Башмаков и Д. Трезини присутствовали при «пробной одежде плитою» второго участка Екатерининской куртины. В составленном авторитетной комиссией протоколе отмечено, что «по довольному рассуждению согласно положили (в чем подписались, которая подписка Канцелярии главной артиллерии и фортификации) следующее: хотя, как выше явствует по опробованному той крепости плану (имеется в виду план С.-Петербургской крепости в 1732 г., утвержденный Анной Иоанновной. — Н. М.), о той плитной одежде не назначено, но оное должно учинить»
[539].
