«Царствование Екатерины II имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила [их] на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве…
Екатерина уничтожила звание (справедливее — название) рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян (т. е. свободных хлебопашцев), и закрепостила вольную Малороссию и польские провинции. Екатерина уничтожила пытку — а Тайная канцелярия процветала под ее патриархальным правлением; Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где и находился до самой ее смерти. Радищев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами — и Фон-Визин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б не чрезвычайная его известность»
[572].
Степан Иванович Шешковский (1727–1794), «домашний палач кроткой Екатерины» (А. С. Пушкин), начальник Тайной канцелярии, руководил политическим сыском империи, современники называли его «кнутобойцем». В последние года царствования Елизаветы Петровны жена наследника престола Екатерина Алексеевна так натерпелась от стареющей вздорной императрицы, что возненавидела все, чем та дорожила, и многих из тех, кого любила. Возможно, поэтому Екатерина II не возвратила Абрама Петровича на службу и оставила без последствий его слезливую челобитную, возможно, поэтому пригласила Миниха. Позже Миних о ней напишет: «В отличие от других императриц Екатерина II не только царствовала, но и управляла». И еще: «Главнейшее искусство государей состоит в умении выбирать лиц, годных и способных выполнять обязанности на тех должностях, которые им доверяют, коих чистота, неподкупность, честность, прилежание в делах, усердие и благочестие испытаны и известны. Народ, слава Провидению, не испытывает сегодня недостатка в хороших подданных, а равно и ее величество императрица не испытывает недостатка в проницательности, чтобы сделать из них лучший выбор»
[573].
Абраму Арапу в столице делать было нечего, и Ганнибалы начали готовиться к переезду на мызу Суйда.
Глава V
ДАЙ СЕБЕ ПОКОЙ
Итак, Абрам Петрович с женой и младшей дочерью Софьей отправился на мызу Суйда и прожил там почти двадцать лет. Его правнучка А. С. Ганнибал пишет:
«Об этих последних годах его жизни ничего не сказано; не известно куда делись его бумаги и библиотека, унаследованная его старшим сыном Иваном — героем Наварина и Чесмы. Абрам Петрович умер в Суйде и был похоронен на кладбище между селом Суйдой и селом Кобриным; могила его, как выяснилось после нашей поездки на место, до ныне не сохранилась, надгробная плита исчезла, да и самая кладбищенская церковь Воскресения, выстроенная в 1718 г. графом Апраксиным, была разобрана и перенесена в 1848 году на ея нынешнее место, в село Суйду»
[574].
Многие земли Водской пятины, включая Суйдинский погост, еще в XV веке принадлежали Пушкиным
[575]. По Столбовскому договору 1617 года земли Водской пятины, одной из пяти административно-территориальных единиц владений Новгорода Великого, отошли к шведам. Завоеватели предложили русским, имевшим там владения, не покидать насиженного. Пушкины бросили все свое имущество, но под «свейскую корону» не пошли.
Покинутые русскими земли шведский король щедро раздал своим отличившимся подданным. Краевед и музейщик А. Бурлаков пишет: «Суйда с окрестными деревнями была пожалована Его королевским высочеством вскоре после захвата русских земель шведами и перехода их во владение «свейской короны», то есть после 1617 года. При Георге фон Pope (1550–1632 гг.), уроженце Бранденбурга, отставном подполковнике, скончавшемся в Суйде, и был, по моему мнению, построен первый господский дом. Позднее он принадлежал его сыновьям, один из которых, капитан Ханс Христофор фон Pop, согласно имеющимся документам, родился в Суйде в 1627 году и погиб в сражении под Нарвой в 1700 году. Сохранившиеся шведские Поземельные книги, Мантальные (податные) росписи и Книги мельничной подати XVII столетия позволяют проследить хронику местного землевладения в усадьбе «Суйда», которая в некоторых источниках упоминается как мыза Swyda (Свида)»
[576].
Через восемьдесят пять лет царь Петр Алексеевич приступил к возвращению Водской пятины. Вскоре он начал раздавать освобожденные приневские территории своей родне и ближайшим сподвижникам, сохранив значительную часть земель за дворцовым ведомством. Водскую пятину царь назвал Ингерманландией, до конца XVIII века ею владели главным образом близкие к трону фамилии.
В 1712 году суйдинские земли царь подарил графу Петру Матвеевичу Апраксину (1659–1728), крупному государственному деятелю, президенту Юстиц-коллегии. Его младшая сестра была замужем за царем Федором Алексеевичем, сводным братом Петра I. При Апраксине в 1718 году построили храм Воскресения Христова. После кончины первого владельца Суйда перешла его сыну Алексею (ум. 1735), затем к Е. М. Апраксиной (1712–1747), вдове сына. После ее смерти происходит стремительная смена формальных владельцев мызы.
В мае 1759 года Ганнибал приобрел Суйду, село Воскресенское, деревни Мельница и Пыжма у графа Ф. А. Апраксина, следовательно, он сделался хозяином вотчины, некогда принадлежавшей В. К. Пушкину, отдаленному предку нашего великого поэта. Ганнибалы не только владели прежними землями Пушкиных, но и трижды роднились с ними (см. генеалогическое древо, с. 16–17). Вскоре Абрам Петрович купил у камер-фурьера Д. А. Симонова соседние с Суйдой земли с деревнями Кузнецове, Елицы и Малая Вопща, а у А. И. Головина, брата прабабки А. С. Пушкина, — Малые Тайцы и восемь соседних с ними деревень.
Согласно «Справке о разделе имений А. П. Ганнибала в Софийском уезде между сыновьями», составленной 4 марта 1783 года, суммарно по всем деревням и мызе числилась 691 душа, следовательно, всего около полутора тысяч крестьян, из них к Суйдинской мызе дворовых людей приписано 45 душ
[577]. В старости Ганнибалы числились среди солидных помещиков. По исповедальной росписи суйдинской Воскресенской церкви дворовых людей православного вероисповедания на мызе было 39 мужчин и 25 женщин
[578].
