— Убийца видел, как вы вернулись, Даша. И дал вам возможность спрятаться и остаться в живых. Стоило бы задуматься об этом, правда? О том, почему к вам никто не приходил? Ничего с вас не требовал? Не пытал, не грозил? Почему вы вообще живы остались, хотя по всем законам жанра должны были умереть, как и Салагиадзе.
— Я… Я вас не понимаю.
Жильцов улыбнулся, склоняясь ко мне:
— Наверное, вас кто-то очень любит, Даша. Настолько, что отстоял вашу жизнь. Кто? Меня не спрашивайте. Может, господь бог, хотя я куда охотнее верю в человека из плоти и крови. Как говорится, всегда можно договориться, если этого хотят обе стороны. Салагиадзе не захотел. Спрятался, молчал до последнего, пока его били. Так и не сознался, куда спрятал флешку. И умер. Вот ведь как бывает. Он не сказал, а я все равно узнал. Сказал бы, остался бы жив. Возможно.
Я потеряла нить разговора. Стало казаться, он просто издевается надо мной сейчас. Как мог Лука не сказать, если Жильцов сам озвучил, что флешка была у курьера? Об этом никто не знал. Только, Лука, я и…
Я подняла глаза на мужчину, он снова улыбнулся, но взгляд оставался холодным, изучающим.
— Вы, Даша, следите лучше за теми, кто рядом с вами, — сказал мне, — каждый преследует свои цели. Для кого-то цель — лично вы, для кого-то возможность вас использовать.
Я проследила за его взглядом и увидела стоящего в стороне Андрея, он общался с мужчиной, но посматривал в мою сторону.
— Он-то тут при чем? — выдавила усмешку. Жильцов пожал плечами.
— Интересный человек, так ведь? Лунев Андрей Станиславович, родом из Владивостока, бизнесмен. Много денег, острый ум, железная хватка. И не очень внятное прошлое.
— Это как? — я крутила бокал с шампанским и смотрела на пузырьки.
— А вот так бывает. Почищено, ластиком затерто, — усмехнулся Жильцов. — Знаете, где Лунев жил до нашего славного города? По соседству отсюда, километров двести. Говорят, любопытствовал о жизни одного давно почившего криминального авторитета. Того самого, что когда-то собрал этот злосчастный компромат, который Лука Салагиадзе имел неосторожность выкупить. Скажите, Дарья, он вас уже расспрашивал о тех событиях?
Я бросила взгляд на Жильцова.
— Вы что, считаете, он здесь, чтобы найти компромат?
Мужчина пожал плечами.
— Я уже сказал, вы красивая женщина, Даша. Но для такого, как Лунев, боюсь, этого недостаточно. Не знаю уж, как он появился в вашей жизни, каюсь, проглядел этот момент, но позиции набрал быстро. Вот ваш дорогой друг Кирсанов вернулся, а вы даже не соизволили его навестить. Так понимаю, как раз из-за Лунева?
Я немного поглазела на мужчину.
Он не знает.
Не знает о том, что я присутствовала при смерти Мишиной, не знает о всей этой истории, или она ему неинтересна. Он ко мне подошел не из-за бойцовского клуба. А из-за Андрея, из-за компромата. А это значит… В груди неприятно стянуло.
— Зачем вы пригласили Андрея на этот вечер? — задала вопрос. Жильцов вздернул брови в удивлении.
— Этот вечер не закрытое мероприятие. При некоторых исходных данных на него можно попасть, просто поговорив с сотрудником нашего фонда. Лунев пожертвовал приличную сумму, мы не могли его не пригласить. Озадачил я вас, да, Дарья? Извините, мне уже пора, а вы пока подумайте на тему того, кому стоит доверять, а кому нет. Я, может, не хороший человек, — на эти слова он криво усмехнулся, — но по крайней мере, этого не скрываю. Всего доброго.
Жильцов поднялся, я проследила невидящим взглядом, как он прошел к группе мужчин, которые все это время, видимо, ждали его, не смея влезать. Многие посматривали на меня с любопытством, жена Жильцова хмурилась. Глупая, у меня ведь наверняка сейчас бледное неживое лицо, и меньше всего можно думать о том, что Жильцов клинья ко мне подбивал.
Я опрокинула остатки шампанского, резко поднявшись, ухватилась за диван: немного закружилась голова. Быстрым шагом покинула зал, в холле меня и поймал Андрей.
— Даш, что случилось, что он тебе сказал? — он смотрел внимательно, как будто даже встревоженно. Но Жильцов достиг своей цели: теперь мне это казалось подозрительным. Все, что касалось Андрея.
Он ведь, и правда, слишком благосклонен ко мне, с самого начала был. Я-то думала, он услышал о компромате и проявил любопытство, которое было удовлетворено. Но если все не так? Если он на самом деле появился в этом городе с конкретной целью: найти те бумаги? И я сама пришла к нему в руки, а он не стал отказываться, обещал помочь. А на деле я для него только способ приблизиться к желаемому. Значит, что? Значит, не поверил, что у меня нет бумаг?
— Мы можем отсюда уйти? — спросила я едва слышно. Андрей кивнул, под руку повел меня на выход. В машине сам пристегнул, а когда тронулся с места, спросил:
— Ты расскажешь, о чем вы говорили?
Я закусила губу, глядя в окно. За этим ты меня и притащил на ужин? Не Жильцов тебя провоцировал, а ты его этим приходом. Только неясно, чего хотел добиться?
— Мы говорили о смерти Луки, — выдавила я.
— И это тебя так подкосило?
Я посмотрела невидящим взглядом.
— А ты считаешь, это недостаточный повод? — криво усмехнулась. — Когда ты пытаешься забыть худшее, что случилось в твоей жизни, и не можешь? Когда постоянно изнутри грызешь себя? Когда приходит человек, который убил того, кого ты любил, и спокойно рассказывает тебе о том, как все произошло?!
Наверное, у меня началась истерика, которая позволила не продолжать. Не говорить о том, какие сомнения поселил во мне этот человек, кого своими словами поставил под удар. Что если это окажется правдой, то я, значит, в полушаге от того, что моя жизнь разлетится к чертям. Снова. Только склеивать себя по кускам уже не будет никакой необходимости.
— Можно я пройдусь? — спросила, когда мы остановились у ворот во двор. Андрей посмотрел с сомнением. Уверена, за мной по пятам будут топать ребята, так что сомнения здесь ни к чему.
— Хорошо, — кивнул он, я тоже кивнула в ответ, отщелкнув ремень, вылезла из машины и пошла куда глаза глядят.
Глава 26
Не хотела ни о чем думать, словно мысленный вакуум наступил, а может, я сама блок поставила? В себя пришла возле торгового центра, к людям не хотелось, я обогнула его по периметру, пошла дальше по улице. Тормознула возле Советской. Как я тут оказалась?
Посмотрела на нее: в домах горел свет, одинокий фонарь посередине освещал часть пространства, остальное тонуло в темноте. Кто-то громко засмеялся, я обхватила себя за плечи, смех показался дьявольским. Поколебавшись, прошла ко второму дому. Квартира два располагалась на первом этаже, домофона не было. Как и звонка у двери. Я постучала.
Наверное, сама не отдавала себе отчет, что делаю, не опасно ли это. Страх, как и другие чувства, притупились. Дверь мне открыл невысокий мужчина с пузиком, белая майка с масляным пятном, лысая макушка обрамлена рядом кудрявых темных волос с проседью. За ним маячил мальчишка лет семи, выглянул и сразу спрятался.
