– Потерпи, красавица, мы же хотим, чтобы ты не уступала в красоте другим цветочкам «сада развлечений»… Идеальное время украсить тебя… Господина не будет почти четырнадцать лун, за такой срок наши украшательства успеют прижиться на твоем теле– и ты сможешь, наконец, предстать перед ним в своей полной красе… Зверю понравится видеть свою метку на твоей атласной коже… А то, что между твоих ног теперь,– похотливо усмехнулась,– принесет еще больше удовольствия вам обоим…
Боль пульсировала, агонизирующе разливаясь по всему ее телу и только усиливаясь от того, что все это время девушке приходилось держать корпус в ужасно неудобной позе, будучи прикованной цепями к стене и полу в согнутом положении… Ее спина и ноги затекли, мышцы, казалось, налились распирающим свинцом и готовы были попросту лопнуть. Шея окаменела, посылая к голове острые всполохи боли. Лира тихо стонала, а когда почувствовала влагу, стекающую по лицу, не сразу осознала, что это ее собственные слезы… Физически тело сдавалось гораздо быстрее мозга… И оно говорило ей, что находится теперь на грани…
Мерзкая старая тварь знала по опыту, когда нужно давать паузы в своих тонких, выверенных экзекуциях. В тот момент, когда разум и сознание Лиры, казалось, были готовы предать ее, она позволяла надсмотрщицам ослабить цепи, и Лира в изнеможении падала прямо на пол, чувствуя, как судороги не менее болезненного от своей остроты облегчения прокатывались по ее изможденному телу… Но передышка длилась не более четверти часа– и пытка начиналась снова и снова…И только ночью ее освобождали от пут, давая возможность девушке погрузиться в состояние полубреда, полузабытия, ибо условия, в которых оставляли спать Лиру– прямо на полу, без малейшего клочка ткани, чтобы хотя бы прикрыться– не позволяли почувствовать даже на секунду спасительное облегчение…
На пятый день Лира достигла такого состояния в своей нескончаемой пытке, когда ее природа более не боролась за естественный инстинкт выживания… Она сдалась… Единственной мыслью было одно– умереть поскорее, быстрее избавить себя от этого нескончаемого круга Диспатера, посылающего ее по раскаленным углям снова и снова. Она отказалась от воды и еды, хоть ее и пытались кормить и поить всякий раз, когда отвязывали, наконец, от проклятой конструкции… Герра явно не ожидала такой непредсказуемой формы проявления протеста, обычно все ее «подопечные» так отчаянно цеплялись за жизнь, что предлагать им еду дважды не приходилось даже после самых унизительных, извращенных истязаний. Она уговаривала, кричала, била, угрожала, но не помогало…. В итоге решила уступить место самому верному своему союзнику– времени, надеясь, что природа, все– таки возьмет верх, тело Лиры ее предаст, и жажда с голодом заставят– таки накинуться на пищу…
На дворец опустились очередные сумерки… Лира снова осталась одна. В полной темноте, звенящей тишине, наедине со своей болью– внешней и внутренней… Иллирия всего ожидала от Зверя, но почему– то не могла поверить, что он позволит им так издеваться над ней, что подвергнет таким экзекуциям, погрузит в такую боль… Услышала поворот ключа в тяжелой железной двери. Сильно зажмурилась, готовя мозг и тело к очередной серии пыток. Шаги к ней приближались. Почувствовала, как цепи ослабевают, а потом с неверием ощутила, как затекшие руки и ноги начинают умело растирать каким– то ароматным составом. Не открывала глаза, не желала смотреть в отражение собственного унижения, ибо от целительных прикосновений вопреки духу упрямства стала тихо плакать, то ли облегчение так ударило по ее сознанию, то ли признание поражения.
– Тише, тише, королева Иллирия, сейчас станет лучше…– услышала мягкий мужской голос и все– таки подняла глаза в удивлении.
Перед ней стоял мужчина средних лет в богатой, вычурной одежде. Его лицо казалось несколько женственным– то ли от природы, то ли от чрезмерной холености. Глаза были острыми, меткими, но сейчас от них не исходило опасности или злобы.
Ухоженная умасленная рука его тут же опустилась на голову Лиры и нежно погладила.
– Я всегда знал, что ты вырастишь в самую красивую женщину в Идоне… Такая красота не остается незамеченной от опытного взгляда мужчины… А если этот мужчина самый сильный и могущественный на всем свете, он сделает все, чтобы она неизбежно ему принадлежала… какие бы преграды ни стояли перед этим… Перестань бунтовать, Лира… Прими неизбежное…
– Кто Вы?– тихо, но отчаянно спросила она, не стесняясь теперь почему– то своих слез,– Вы назвали меня… королева…– последнее слово далось ей непросто, она словно стеснялась его произносить.
Мужчина снова улыбнулся…
– Ты будешь знать меня как Эсмера, малышка… Оскопленный урод, поднявшийся из грязи в небеса… Я тот, кто вдыхает в это проклятое место хотя бы немного прекрасного, спасая девочек от отчаяния и боли… Разной боли… Физической боли, моральной боли, боли неразделенной любви к тому, кто им никогда не будет принадлежать, боли ревности из– за тех, кого слишком много… Я сразу догадался, кто ты… Не волнуйся, Иллирия, у тебя здесь есть союзники… Ты королева… Даже те, кто считают тебя простой рабыней, чувствуют в тебе это величие, дарованное по праву рождения… Просто… из– за потрясений последних недель ты совсем забыла, кто ты, уступив место маленькой, настырной девочке Лире… Но я здесь для того, чтобы напомнить тебе про тебя саму…
– Меня больше нет… Есть только жалкая рабыня…– горячо зашептала Лира, чувствуя, как жар собственных слез обжигает щеки…
– Не время опускать руки, Ваше величество… Разве тебя не учили, что победа может быть разной и путь к ней– весьма непредсказуемым? Ты ведь даже не понимаешь, как близка от победы… Зверя не тянуло ни к одной женщине так, как его тянет к тебе…
Иллирия лишь горько усмехнулась, утирая влагу и шмыгая носом.
– Привязан? Он оставил меня подыхать в муках в лапах этой старой суки… Он самое жестокое животное… Диспатер и тот милосерднее.
Эсмер понимающе хмыкнул.
– Господин не знает, что с тобой происходит, Лира… Он никогда не интересовался оборотной стороной «сада развлечений», что и понятно… Герра– больная, извращенная тварь, но очень опытная и ушлая, иначе бы давно лишилась головы… Она знает, как общаться с повелителем так, чтобы все происходящее здесь оставалось в пределах этих стен… И тебе ли не знать, что подчас правитель слишком слепо полагается на доверенных людей рядом, не вникая в то, что они делают за его спиной… Государственных дел слишком много, чтобы распаляться на частности… Не совершай ты тех же ошибок, не оказалась бы здесь, королева, не так ли?
Лира печально усмехнулась сквозь боль, все еще разливающуюся волнами по телу. Он был прав… Она слишком верила в иллюзорный мир, придуманный ею самой…
– Но именно это и делает нас, простых людей, уязвимыми… Зверь почти бог, но он не Диспатер, он всего лишь человек из плоти и крови… Он может совершать ошибки, он может терять бдительность, он может быть ослеплен чувствами и эмоциями… Помни об этом… И используй это на благо своим целям, когда придет время…
– Кто Вы такой? Вы так и не ответили… Я не про эту нелепую роль евнуха в гареме, я про жизнь…
