– Ты где сейчас?
Я хмурюсь, ничего не понимая, и мой пульс устроил настоящий марафон.
– Только что вошла в номер. Сэм, что происходит?
– Включи седьмой канал, – едва слышно просит она.
Оглядываюсь в поисках пульта и поднимаю его дрожащими руками с кресла, в которое бросила ранее. Включаю телевизор, нахожу нужный канал… и пялюсь застывшим взглядом в экран. Пальцы слабеют, и трубка только чудом остаётся в руке.
– Сара, – зовет меня Сэм. – Сара! – она в панике повышает голос, когда я не отзываюсь.
Я не могу говорить! Горло перехватывает удушающим кольцом, грудь словно разрывает от того, каким напряжённым и неподвижным сделалось моё тело.
– Господи, Сара! – срывается на плач сестра, и только краем сознания я понимаю, что всё ещё слышу её голос. – Малышка, ответь мне!
– Он снова сделал это, Сэм, – как в горячечном бреду шепчу я, не в силах ни моргнуть, ни сойти с места. – Снова, Сэмми.
– Я знаю, родная. Мне так жаль, так жаль, – бормочет Сэм со слезами, но я больше не слышу её.
Окончательно разжимаю пальцы, и трубка с глухим стуком приземляется на ковёр. Смотрю на Саймона Эванса, которого в наручниках выводят из автомобиля полиции.
Слова диктора эхом отдаются в ушах вместе с гудящим шумом.
– … адвокат мистера Эванса уже подал прошение о залоге, но пока не известно, какое решение принял судья. Напомним, сегодня утром спортивному менеджеру Саймону Эвансу предъявлено обвинение в изнасиловании. Имя жертвы пока не разглашается. И вернёмся к другим новостям…
Джейсон
Должно быть, это какая-то ошибка. Иначе и быть не может.
Блядь, Сай, во что ты вляпался?!
– Кофе, мистер Рид? – детектив Тернер приподнимает кофейник, но я качаю головой. Я хочу выяснить, какого чёрта тут происходит, а не кофе пить с ним.
– Я всё ещё не понимаю, что делаю здесь. Мне пора связаться со своим адвокатом? – безуспешно скрывая раздражение в голосе, требовательно спрашиваю я.
– Не кипятитесь, мистер Рид, – детектив, коренастый мужчина средних лет с двадцатью фунтами лишнего веса, поглядывает на меня маленькими глазками-бусинками. – Это всего лишь беседа.
– А мне кажется – допрос.
– Если бы это был допрос, вас бы не поместили в такие шикарные условия, – хохочет детектив, очевидно, находя ситуацию забавной.
Я с сомнением оглядываю поцарапанный стол перед собой.
– Вам знакома эта девушка?
Он вынимает фотографию из коричневой папки и придвигает ко мне. Я беру снимок, сделанный крупным планом и достаточно секунды, чтобы я узнал её.
– Она была на моей прощальной вечеринке в прошлом месяце.
– Вы видели, как мистер Эванс общался с ней? Может быть, проявлял знаки внимания или говорил вам, что она понравилась ему?
Лицо Тернера ничего не выражает, но я чувствую подвох в его словах.
– Нет, ничего подобного. Я немного разговаривал с ней, но потом ушёл к себе и завалился спать.
– Вы ушли, но люди ещё оставались в вашем номере? И мисс Джексон?
Я пытаюсь вспомнить тот чёртов вечер. Не зря я не хотел ничего устраивать по поводу ухода из Лиги. Иначе бы не влип во всё это дерьмо.
– Да, не уверен, но, кажется, она оставалась.
– Это правда, что номер 569 в отеле «Гранд Бич», – детектив сверяется со своими записями, – закреплён за вами на время турнира НАСКАР?
Я киваю.
– И каждый раз в нём проходят… небольшие гулянья после заезда, – с какой-то странной интонацией произносит Тернер, и я окончательно решаю для себя, что этот хмырь мне не нравится.
– Раньше бывало, но в последние годы – нет. Прощальная вечеринка была первой после трёхлетнего перерыва, – поясняю я.
Тернер кивает, делая пометки в потрёпанном блокноте.
– Вы знали, что мистер Эванс насиловал девушек, которые приходили в ваш номер? – внезапно, словно выстрел в лоб, спрашивает детектив, испытующе уставившись на меня.
У меня словно выбивает почву из-под ног. О чём он, мать его?
– Что вы такое несёте? Саймон никогда не делал ничего подобного!
Я смотрю на Тернера как на помешанного. Я знаю Сая сто лет. То, о чём плетёт тут этот болван, не имеет никакого отношения к реальности.
– Мистер Рид, Саймон Эванс сегодня утром был арестован по подозрению в изнасиловании мисс Джексон. Ровно через полчаса после того, как новость вышла в эфир, нам позвонила некая Эрика Дан и сообщила, что в апреле 2010 года Саймон Эванс и ещё один мужчина изнасиловали её после вечеринки в честь Дайтоны 500, – Тернер барабанит пальцами по столу, выдерживая паузу. – Вы уверены, мистер Рид, что Саймон Эванс не делал этого?
Откинувшись на спинку неудобного стула, я запускаю обе пятерни в волосы, с шумом выдыхая.
Не может быть. Саймон? Тот самый Саймон, который был рядом со мной на протяжении долгих лет и помогал мне строить карьеру? Мой друг Саймон, с которым мы провели столько вечеров за виски и покером?
Как такое может быть? Как, нахер, такое может быть?!
– Два случая, мистер Рид. Два. Возможно, это пока что, – Тернер подаётся вперёд, цепким взглядом наблюдая за моим лицом. – Столько лет ваши люди творили подобное у вас под носом, а вы и не подозревали?
Я поднимаю голову, безумными глазами взирая на Тернера. Мне показалось, или в его словах прозвучало подозрение?
В чем, блядь, этот идиот обвиняет меня?!
– Я ничего не знал! – хлопая со всей силы по столешнице, ору я. – Я, вашу мать, ничего не знал!
– Тише, мистер Рид, тише, – детектив выставляет руки ладонями вперед. – Успокойтесь, или я буду вынужден вас задержать. Расскажите мне всё, что помните о событиях той ночи, когда была ваша прощальная вечеринка.
Мои руки дрожат как у херового алкоголика, и я сжимаю их в кулаки в попытке унять тремор. Мой голос какой-то механический, закостенелый, когда я начинаю перечислять последовательность, вспоминая детали вечера. Но мне не особо есть чем поделиться. Я ведь даже не выдержал до конца. Свалил и вырубился в своей постели. Если… если и случилось то, о чём говорит Тернер, то я не в курсе этого. Я ничего не знал.
Ничего.
Саймон…
Девушки, которые были в номере после турнира… Так много, их лица сливаются в одну серую массу. Сколько их было? Сколько стали жертвами Сай…
– Дерьмо!
Сбитое дыхание вырывается из моего горла, тело складывает пополам. Резко подаюсь вперед, уткнувшись лицом в ладони. Плечи ссутуливаются, и я чувствую, как желчь поднимается по пищеводу. Блядь, я готов выблевать прямо себе под ноги.
