– Не стоит, – я останавливаю девушку, прежде чем она успевает набрать номер и, стукнув один раз для предупреждения по двери, вхожу в кабинет.
Эл сидит за рабочим столом, сосредоточившись на экране компьютера. При моём появлении он переводит взгляд на меня, но молчит, пока я с хмурым видом опускаюсь в одно из кожаных кресел для посетителей.
Я не тороплюсь заговаривать, и он даёт мне возможность собраться с мыслями.
– Ты думаешь о Камилле? – наконец нарушаю молчание я.
Брови Эла слегка приподнимаются – он не ожидал такого вопроса.
– Иногда, – он подаётся вперёд, опираясь локтями о стол. – Почему ты спрашиваешь?
Я морщусь, проводя рукой по лицу. Моя голова раскалывается от бессонницы, я чувствую истощение из-за отсутствия нормального отдыха. Но ощущая себя так хреново, я думаю, что более чем заслужил это.
– Я облажался.
– С Блисс? – догадывается Эл.
Я киваю. Он знает, что она была жертвой Саймона. Он и остальной мир, который смотрит новости и читает газеты. Но Эл не в курсе всех подробностей, и я рассказываю ему о своей причастности к этой истории.
– Это херово, мужик, – заявляет друг, когда я замолкаю. – Но ты не мог знать, что они сделают это с ней. Ты не в ответе за чужие грехи, прекрати заниматься этим дерьмом, – он тычет пальцем в мою сторону. – Девчонка сама пошла с тобой, она была совершеннолетней, и вы трахнулись по обоюдному согласию. Ты не мог предугадать того, что случится после.
– Разве? – я с сомнением смотрю на него. – Разве я не должен был убедиться, что она добралась домой и что она в порядке? Она ведь была такой наивной, я, блядь, был у неё первым! Заставил взять у меня в рот, торгуясь за долбанный поцелуй!
Накрываю ладонями лицо, давя пальцами на глаза, которые норовят вылезти из орбит.
– Ты ничем не поможешь ей, если будешь сейчас захлёбываться виной, – негромко, но весомо произносит Адам. – Я знаю, что это за болото – оно затянет тебя, никому от этого лучше не будет: ни ей, ни тем более тебе.
– Я нихрена не могу сделать, чтобы исправить то, что сделал с ней, – бормочу я с отчаяньем.
– Да, ты прав, нихрена, – подтверждает Эл, откидываясь на спинку кресла. – Но знаешь, что ты можешь? Быть рядом с ней, стать её поддержкой, потому что сейчас она нужна будет ей как никогда. Журналисты, да и просто зеваки, уже открыли на неё охоту в поисках самых кровавых, гнилых подробностей. Расшибись в лепёшку, чтобы помочь ей преодолеть это.
– Всё, чего я хочу – это защитить её от любого дерьма, – признаюсь я. – Но всякий раз, когда я смотрю на неё, я не могу не думать о том, как она должна ненавидеть меня. Я как постоянное напоминание о самой страшной ночи в её жизни.
– Думаешь, без тебя ей будет лучше? – голос Эла звучит скептически.
– Не знаю, в том-то и дело. Если бы я был уверен, что это так, не задумываясь, ушёл бы. Я больше не хочу причинять ей боль. Она и так хлебнула её больше, чем кто-либо.
– Ты спрашивал про Камиллу, – после небольшой паузы отзывается Эл. – Хочешь знать, чувствую ли я себя виноватым? Конечно. Постоянно, – он едва заметно пожимает плечом. – Это чувство никогда не исчезнет, но ты либо учишься жить с ним, либо отдаёшься ему и позволяешь разрушить тебя. Хотел бы я всё изменить? Безусловно. Очень многое. Но я не могу, и я смиряюсь с этим. Всё, что я могу – это стараться впредь не делать этого, учитывая свои прошлые ошибки. Ради своей жены, потому что хочу быть лучше для неё.
– Тебе с ней охереть как повезло, – хмыкаю я. Впервые за то время, как вошёл сюда, я почти улыбаюсь.
– Я знаю, – кивая, соглашается Эл.
Я понимаю, что его слова имеют смысл. Мне необходимо принять прошлое и смириться с ним, только так я смогу двигаться дальше.
Только на деле – это ни черта не работает.
***
– Прости, – со стоном выдыхаю в шею Сары, просыпаясь от того, что мой стояк упирается в ее попку.
Мы спим вместе, в одной постели, которую ночь, но мы не трахаемся. Не думаю, что мы готовы к этому, но утреннее пробуждение после короткого тревожного сна сопровождается мучительной болью внизу. Идя в душ, я дрочу, как долбанный малолетка, чтобы немного снять напряжение.
Сейчас дерьмовый период в жизни Сары: она сделала заявление, дала короткую пресс-конференцию, где рассказала, что трое уродов изнасиловали её в восемнадцатилетнем возрасте. Общественность на ушах; журналисты и телевизионщики пытаются добраться до нее; ей предлагают миллионы долларов за участие в реалити-шоу, где она должна будет рассказать в подробностях, как это было.
Пока люди сходят с ума, желая нажиться на её беде, Сара просто пытается справиться, сохранить хоть какую-то стабильность в жизни. Она отменила своё участие в показах и съёмках на неопределённое время и залегла на дно.
Каждый день я наблюдаю, как она старается храбриться и не рассыпаться, но это тяжело.
Так что я со своим стояком – меньшее, что ей надо. Но это не помогает, когда она лежит рядом, прижимаясь своей попкой в одних коротких шортиках к моему паху и так охренительно пахнет. Всё, о чём я могу думать – как сильно хочу трахнуть её.
Я пытаюсь откатиться, пойти в холодный душ и спустить в водосток – занятие, уже ставшее ритуалом.
– Не уходи.
Сара хватает меня за руку, умоляюще глядя на меня.
Чёрт! Малышка, что ты со мной делаешь?!
Я так сильно хочу её, но чувствую, что не имею права. Никакого права и близко подходить к ней.
– Джейсон, я не стеклянная, перестань так осторожничать, – с улыбкой просит она.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя под давлением, – вздохнув, отвечаю я.
– Но мне хорошо с тобой, – возражает она. Потом придвигается так, что наши тела соприкасаются, а губы оказываются на расстоянии нескольких миллиметров. – Мир за стенами этой квартиры сошёл с ума, но здесь мне спокойно. Я хочу притвориться, что кроме нас никого больше нет. Хочу заниматься с тобой любовью, пока сил не останется, уснуть и проснуться в твоих руках, трахаться снова и снова.
Её голос звучит соблазнительным шёпотом, руша мою выдержку к дьяволу. Её слова заводят меня ещё больше – член болезненно дёргается в боксёрах.
Сара тянется и слегка прикусывает мой подбородок, потом ведёт кончиком языка по линии челюсти.
Твою мать!
Я прикрываю глаза, дыхание становится тяжелым. Мои мозги плавятся от интенсивности желания.
– Ты уверена?
Я смотрю в её невероятно голубые, ясные глаза. Если увижу в них хоть толику сомнения, безжалостно прекращу всё. Если она делает это для меня, считая себя обязанной, а не потому, что хочет, я остановлю это.
Но в её взгляде нет неуверенности, только чистое желание и потребность.
