Наши губы разъединяются, но ещё несколько секунд мы стоим, не двигаясь. Голова Джейсона склонена к моей, глаза смотрят в глаза. Потом на его губах мелькает призрачная улыбка, он вздыхает, берёт меня за руку и ведёт к машине.
***
Нам удаётся улизнуть, не привлекая к себе внимания. Когда угрозы слежки больше нет, я стягиваю парик с головы, забрасывая его на заднее сиденье.
– Куда мы едем? – мой голос звучит с надеждой: очень хочется, чтобы это было место, где нет ни телевизора, ни интернета, и где будем только мы вдвоём.
Джейсон бросает на меня таинственную улыбку.
– Туда, где ты будешь в безопасности, и ни один репортер не сунется на порог.
Сдерживая любопытство, я решаю больше не спрашивать об этом. Если он хочет удивить меня, пусть так и будет.
Я смотрю в окно – пейзажи даунтауна остаются позади, сменяясь видами пригорода. Автомобиль набирает скорость, когда мы выезжаем на I-294. Думаю, впереди нас ждёт неблизкий путь. Я включаю радио, но музыку совершенно не слышу.
Мы так и не поговорили о том, что случилось. О его признании. Джейсон больше не повторял тех слов, а я не решалась поднять тему. Трусила.
Я боюсь, что в нём говорила вина – я же вижу, как он изводит себя. Может быть, он просто перепутал чувства? Может быть, решил, что должен мне?
Эти сомнения убивают меня, но я не нахожу в себе смелости спросить у него.
Решая отвлечься, я кладу ладонь на бедро Джейсона, почти касаясь его ширинки, и хитро улыбаюсь, когда он смотрит на меня.
– Нет, Сара, – предупреждающе качает головой он.
Я медленно киваю – мне нравится игра, которую только что начала.
– Да, Джейсон.
Я специально выделяю каждую букву его имени, произнося его с придыханием. Его взгляд скользит по моим губам, и я вижу отражение досады на его лице.
– Я за рулем, и мы на хайвэе, – севшим голосом пытается вразумить меня он, когда я потираю его быстро уплотняющуюся промежность.
– Ты пилот суперскоростного кара, адреналин в твоей крови, – обдувая его ухо, шепчу я. – К тому же, тебе очень идет эта бейсболка. Ничего не могу с собой поделать.
Я расстёгиваю ширинку на джинсах Джейсона, испытывая предвкушение. То, что началось ради забавы, быстро перестаёт быть таковой.
Джейсон осторожничает со мной, боясь навредить, а я соскучилась по дикому, жесткому Риду. Мне безумно нравилось, что он столь заботлив и нежен, но не хотелось, чтобы он сдерживал себя, заблуждаясь на мой счёт.
Он становится просто каменным, когда я беру его в руки, отодвигая боксёры. Пальцы обхватывают бархатистую на ощупь плоть, слегка сжимая. Бросаю на Джейсона заговорческий взгляд и, склонив голову, беру его в рот. Низкие стоны мужчины наполняют машину, пока я подвожу его к оргазму своей чувственной лаской.
***
Те несколько часов, что мы с Джейсоном провели в пути, стали самыми весёлыми и спокойными за последние несколько месяцев. Я позволила себе ненадолго забыть о том, что оставила дома, и просто насладиться поездкой.
Мы играли в номерные знаки, слушали музыку, которую выбирала я, а Джейс жаловался, что из его ушей потечёт кровь, если он ещё хоть немного будет вынужден слушать пение сладкоголосых мальчиков. Потом я выискала в интернете самые нелепые законы каждого штата, и мы долго смеялись, пока я зачитывала их вслух.
– О, нет, – с сожалением протянула я, дойдя до законов штата Миннесота.
Джейс косится на меня.
– Что там?
– Ты знал, что в Миннесоте запрещен оральный секс?
– Что?! – он прыскает со смеху, недоверчиво вздергивая брови.
– Угу. Думаю, нам там делать нечего, – хитро улыбаюсь я. – Иначе мы станем нарушителями закона. Очень, очень много раз.
Мы улыбаемся друг другу и, протягивая руку, Джейсон кладет её на моё колено.
Я хочу, чтобы наши отношения всегда были такими, и про себя молюсь, чтобы ничто больше не встало между нами.
Наверное, я не заметила, как уснула, потому что голос Джейсона будит меня, и, открывая глаза, я вижу, что мы возле воды. От долгого сидения ноги затекли и, выйдя из машины, я потягиваюсь, любуясь видом.
– Мы на озере Мичиган, – сообщает Джейс, доставая наши сумки из багажника. – А это дом моей матери. Она позволила нам оставаться здесь сколько потребуется.
Я оборачиваюсь и рассматриваю двухэтажный коттедж из шлифованного бруса. Большие окна сверкают в лучах заходящего зимнего солнца – невероятно красиво.
– Я жалею, что так и не познакомилась с ней, – признаюсь я.
– У тебя ещё будет такая возможность, – обещает Джейсон, поднимаясь на крыльцо.
Я думаю, что, скорее всего, его мать не придёт в восторг от такой проблемной девушки своего сына, но не говорю этого вслух.
– Ближайшие соседи в миле отсюда, – информирует он, включая свет, когда мы входим в дом.
Я оглядываюсь – мне нравится обстановка, выполненная в минималистическом стиле, но теплые тона и деревянные полы придают уют. Первый этаж – это одна огромная комната, в углу которой установлен камин. Погреться перед ним декабрьским вечером, с бокалом вина и Джейсоном рядом, кажется мне привлекательной идеей.
Мы поднимаемся на второй этаж, и Джейсон вносит наш багаж в большую дальнюю комнату.
– Я ненадолго отъеду в магазин. Если мы хотим остаться здесь на несколько дней, нам понадобятся продукты, – улыбается он, видя, что я расстроилась. – Ты пока можешь всё здесь осмотреть. Я постараюсь не задерживаться.
Он целует меня в губы и выходит. Я решаю воспользоваться его предложением – исследую дом, после выхожу на заднее крыльцо и, к своему приятному удивлению, обнаруживаю накрытую джакузи.
Думаю, я знаю, как хочу использовать её.
С улыбкой на лице возвращаюсь в дом и быстро принимаю душ. Потом надеваю уютный вязаный свитер, леггинсы и, дожидаясь Джейсона, звоню Сэм. Недолго разговариваю с сестрой, заверяя, что со мной всё в порядке и, когда вешаю трубку, свет фар освещает окна – Джейсон вернулся.
Он входит в дом, нагруженный двумя большими пакетами с провизией, и я вдруг чётко ощущаю облегчение. Он снова рядом – находиться в близости с Джейсоном стало моей потребностью. Вместе с ним мне спокойней, безопасней. Тревога, когда он рядом, почти отпускает меня.
Может быть, я стала зависима. Но сейчас это меньшее, что пугает меня.
***
– Почему ты остался с отцом, когда твои родители развелись?
Мы сидим перед камином, в котором негромко потрескивает огонь, и разговариваем. В последнее время мы много говорим – нам есть о чём. Теперь, когда тайн не осталось, я хочу знать о нём всё, любую мелочь: о том, какими были его детство и юность, о чём он мечтал и как звали первую девочку, в которую он влюбился. Всё в нём представляет для меня ценность.
