Слёзы жгут глаза кислотой, но я обещаю себе, что не стану больше плакать. Больше нет. Не из-за него.
Мы смотрим друг на друга. Долго. И предательский блеск глаз выдает его.
«Это конец. Это наш конец».
– Я хотел рассказать тебе.
Как же надтреснуто, поражённо звучит его голос. Виновато. Смиренно.
– Выпусти меня, – мой же голос на удивление ровный, твердый.
Джейсон медлит. Колеблется. Всматривается в меня, будто пытается увидеть там что-то, что даст ему надежду. Но её нет. И он знает это. Он всегда знал. Поэтому опускает голову и отходит.
Не оборачиваясь, я ухожу. Уже в коридоре слёзы находят выход, и я плачу, даже не пытаясь остановить их.
В голове пустота и гул, пока спускаюсь в лифте вниз, ноги несут меня к выходу. Люди оборачиваются мне вслед, но я едва замечаю их, едва слышу шёпот за спиной.
Толкаю дверь, оказываюсь на улице и замираю – вспышки фотокамер ослепляют меня, кто-то кричит, журналисты обступают меня в поисках хорошего кадра. Я пытаюсь прикрыть глаза, задыхаясь от рвущихся рыданий.
Что-то щёлкает в мозгу. Вот оно! Мой самый страшный кошмар оборачивается реальностью.
Земля начинает кружиться, оглядываюсь в панике, ища место, куда можно забиться и стать невидимой. Тьма поглощает сознание, и я падаю.
Я падаю…
Глава 14
Блисс
– Хорошо, Сара, на сегодня мы закончили, – доктор Карел смотрит на свои наручные часы, потом улыбается мне своей сдержанной улыбкой. – Увидимся на следующей неделе.
Я киваю и, хотя мне не очень хочется, поднимаюсь, беру сумочку и выхожу в приёмную. Секретарша Стейси подаёт мне пальто. Рассеянно улыбнувшись девушке, вхожу в лифт и, когда створки кабины смыкаются, прижимаюсь затылком к дальней стенке.
Это мой четвёртый сеанс у доктора Карел. Мне она нравится. На вид ей едва больше сорока, но, думаю, она знает, что делает.
Оказалось, не так сложно открыться совершенно чужому человеку. Намного легче, чем своим близким.
Надеюсь, она сможет мне помочь, потому что… Ну, когда едва не каждая газета пестрит снимками, где ты полностью теряешь контроль, представая совершенно беспомощной, остаётся лишь надеяться, что есть кто-то, кто сможет помочь тебе.
Очевидно, что сама я не справлюсь.
Даже если это будет чудо. Я хочу верить в чёртово чудо, которое исцелит меня.
На улице холодно, но я в какой-то странной прострации, поэтому не замечаю перепада температуры, когда выхожу из бизнес-центра.
Нью-Йорк покрыт снегом, город всё ещё украшают праздничные гирлянды, хотя Новый год прошёл более двух недель назад. Праздники меня не коснулись, я просто не видела повода для радости. Прошедший год был паршивым – я рада, что он закончился.
В Новогоднюю ночь я стояла возле окна своей новой квартиры, наблюдая, как там и тут в ночном небе взрываются снопы разноцветных искр.
В детстве я любила фейерверки. Четвёртого июля мы всей семьей выбирали лучшее место на холме за домом и любовались фейерверками над заливом. Это было удивительно. В тот момент мне казалось, что всё в этой жизни возможно. Любое чудо. Я загадывала желание и всем сердцем верила, что оно сбудется.
Только детское сердце способно верить с безграничной, неоспоримой силой. Сейчас мне нужна эта надежда, и я держусь за неё так сильно, как только могу. Потому что если я её потеряю, больше ничего не останется.
У меня больше ничего не останется.
В такси я добираюсь до дома и, когда вхожу в квартиру, меня встречает Сэм. Она прилетела на выходные – сказала, что хочет выбрать свадебное платье, но более чем уверена, что это проверка.
– Как всё прошло?
Сэм смотрит на меня, пока я снимаю пальто и сапоги.
Я же намеренно избегаю её взгляда. Я люблю её, ценю её заботу, но всё, чего я хочу в данный момент жизни – это немного пространства.
– Хорошо.
Хорошо ли? Я не знаю. Доктор Карел не говорила мне. Она почти ничего не говорит, только задаёт вопросы иногда. В основном говорю я. Я будто была нема всю жизнь, а потом вдруг обрела голос.
Если Сэм и хочет что-то сказать, то останавливает себя. Видимо, чувствует, что я не в настроении говорить.
– Я пойду прилягу, отдохну немного.
Сэм кивает, а я разворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, затылком чувствуя её беспокойный взгляд.
Оказавшись за запертой дверью, я опускаюсь на край кровати и, обхватив себя руками, плачу. Тихо, задушенно, кусая губы, чтобы не издать ни звука. Мне просто надо выпустить боль, которой так много во мне. Мне кажется, она никогда не иссякнет.
***
– Не нравится? – сестра кивает в сторону тарелки, по которой я уже продолжительное время гоняю спагетти. – Это же твоя любимая паста.
– Просто не хочу есть, – вяло пожимаю плечами. Хотела создать видимость, что поела, дабы Сэм хотя бы по этому поводу не переживала, но не вышло.
– Если ты расстроилась из-за Лаудер, то не стоит. Это их потеря, не твоя.
– Меня не волнует, что они разорвали контракт со мной, – резче чем надо отвечаю я. Я не виню их – моя личность сейчас – очень неудачный выбор для рекламы. – Я всё равно не смогу работать некоторое время.
Я не говорю вслух, но думаю, что моя карьера модели закончена. Никто не захочет иметь со мной дело, да и сама мысль быть у всех на виду после случившегося кидает меня в озноб.
– Ты и не должна, – улыбается Сэм. – Можешь делать всё, что хочешь. Всё.
Я поднимаю голову и бесцветным голосом произношу:
– Я беременна и собираюсь сделать аборт.
Лицо сестры вытягивается, все краски сходят с него. Она смотрит на меня с выражением полнейшего шока. Не дожидаясь, пока она оправится, я поднимаюсь, беру тарелку и выбрасываю нетронутый ужин в измельчитель отходов.
– Сколько? – повернувшись ко мне, выдавливает Сэм.
– Пять недель.
– Он Джейсона?
– Да.
Ни один мускул не дёргается на моём лице. Я научилась не показывать боль при звуке его имени.
– Ты была у доктора? Уверена, что…
– Да, Сэм, – я безжалостно обрываю её бормотание. – Я была в одной из лучших клиник Нью-Йорка, я делала УЗИ, всё подтвердилось. На следующий четверг мне назначена операция.
– Почему ты так торопишься? Ты хорошо подумала? – она беспомощно разводит руками. – Мы ведь ничего даже не обсудили, и…
– Мы? – я вскидываю брови, хмыкая. – Сэм, это не «мы» беременны, ясно? Это во мне, моя проблема! – я начинаю кричать, хлопая себя по груди. – Ты сама только что сказала, что я могу делать что захочу. Так вот – я хочу этого. Хочу избавиться от этого недоразумения!
