– Ты хотя бы Джейсону сказала? – лепечет она, как-то съёжившись от моей отповеди. Но я не чувствую вину за собой. Я её сюда не приглашала.
– Нет, не сказала. Это его не касается. И с каких это пор он стал для тебя «Джейсоном»?
– Это и его ребенок тоже, Сара. Так что его это касается! – к моему удивлению, повышает голос сестра.
– Это не ребёнок! – взрываюсь я. Пусть она прекратит называть его так! – Это ещё не ребёнок, просто эмбрион, нечто. Я не знаю!
Я трясу головой, обхватив плечи руками. Стараюсь не вспоминать стук сердца, который услышала на УЗИ.
Чёрт!
Это то, чего я хочу. Я так решила. Я никогда не хотела детей. Сама мысль о них приводит меня в ужас. Я с собой не могу справиться, так какие к чёрту дети?!
– Ты говоришь ужасные вещи, – разочарованно качает она головой.
– Правда? Тогда скажи мне, ты бы доверила мне ребёнка? Посмотри на меня и ответь честно!
– Тебе не нужно быть одной, Сара. У тебя есть я, и ты знаешь, что я всегда помогу тебе.
Я поднимаю глаза к потолку, фыркая.
– Что, мне ещё и ребёнка на тебя свалить? – мои слова злые, насмешливые. Но сейчас я совершенно безжалостна. – Тебе сумасшедшей сестры мало? У тебя скоро свадьба, так почему бы тебе просто не заняться своими делами?
– И дать тебе сделать то, о чём ты потом пожалеешь?
– Да с чего ты вообще это взяла? – я уже готова рвать на себе волосы, кипя от раздражения. – Это просто небольшая операция, которую проделывают по всему миру каждый день. После того, как они всё сделают, я буду дома через несколько часов. И всё! Будто ничего и не было.
Какая же я неудачница! Стоило лишь раз, единственный долбанный раз не воспользоваться презервативом, забыться, как залетела!
Ко всему прочему только этого не хватало!
– И ты в это веришь? – изумляется сестра. – Думаешь, это так просто, как почистить зубы? Не будь дурой, Сара!
– А что ты мне предлагаешь? Родить? Стать матерью-одиночкой? А потом постараться как-то объяснить ему – потому что скрыть не удастся, – что трое плохих дядей сделали больно маме, поэтому иногда она кричит по ночам и порой ведёт себя как безумная?
На моих глазах начинают закипать слёзы, но я стискиваю зубы, сдерживая их.
– Я только лишь прошу тебя не торопиться и сообщить Джейсону, – успокоившись и взяв себя руки, просит Сэм.
Не верю, что она говорит это мне!
– Когда ты успела стать его поклонницей? – недовольно хмурюсь я.
Сэм сдержанно вздыхает.
– Я совсем не его поклонница. Но я не могла не заметить, каким он был, когда ты давала показания и отвечала на вопросы журналистов. Он готов был броситься на каждого и разорвать за тебя. И ты сама говорила, какой он хороший, как я ошибаюсь в нём! Так что теперь, Сара? Что я должна думать?
Я с горечью усмехаюсь – как же она не понимает?! Да и может ли? Ведь я ничего ей не рассказала. Я просто не могу.
Я не могу признаться, что влюбилась в того, кто однажды так же сломал чью-то жизнь, как те ублюдки сломали мою. Я унесу это с собой в могилу. Но быть с таким человеком – я не могу.
– В следующий вторник состоится первое слушание. Ты должна поговорить с Джейсоном, когда прилетишь в Чикаго.
Я прикрываю глаза, ничего не отвечая. Совсем скоро начнётся судебный процесс, меня будут допрашивать перед залом, полным людьми. От того, что меня ожидает, мои ладони покрываются холодным липким потом.
Я не знаю, как мне удастся справиться с этим. Сейчас это кажется невозможным. Мои родители будут там, и они будут слышать все подробности той ночи, минута за минутой.
Меня складывает пополам, стоит этой мысли возникнуть в голове. Я зажимаю рот рукой и мчусь в ванную, где меня выворачивает.
Впервые за долгие годы мне хочется помолиться.
Джейсон
Я всегда считал, что мне охереть как не повезло в этой жизни: тиран-отец, испортивший мои детство и юность, Фиона, роковая ночь с которой сделала меня вечным заложником вины; мысли о которой сводили меня с ума.
Я мало что помню с той ночи, кроме того, что сломал нас обоих.
Возможно, моё сознание намеренно блокировало воспоминания? Мне не хотелось помнить то, как я опустился до животного, причинив боль девочке, которую должен был защищать.
Почему самые плохие вещи происходят ночью?
За все тридцать шесть лет своей жизни был лишь один человек, чья потеря потрясла меня. И это не мой отец, смерть которого дала лишь облегчение.
Когда умер дядя Питер, я горевал долгое время, не находил себе места. Он был моим наставником, другом, отцом, каким никогда не был для меня Престон Рид.
Когда вы теряете кого-то важного в своей жизни, кого-то, кто играл в ней значимую роль, вам кажется, будто вас лишили части тела. Всё на месте, внешне вы целы, но боль изводит, не желая затихать. Это долго длится, пока вы не замечаете, что понемногу, постепенно она слабеет.
А может, вы просто свыкаетесь с ней, срастаетесь?
Когда Сара вышла из той палаты, я почувствовал, как кто-то сильный и безжалостный выдернул моё сердце из груди.
Можно ли жить, не имея сердца?
Она никогда не смогла бы принять тот факт, что я был насильником. Нет никаких факторов, способных смягчить мою вину. Я знал, что она уйдет тут же, как узнает всё.
И она ушла.
Я был трусом. Надо было рассказать ей, но эгоист во мне не хотел этого. Я хотел её, а с правдой это было невозможно. Она бы никогда не позволила мне прикоснуться к себе, если бы знала.
Я потерял от неё голову. Будто смотришь на человека и видишь сияние, идущее от него. Сара сияла для меня. Я хотел, нуждался в ней до дрожи.
До сих пор. Так всегда будет.
Но мои ошибки прошлого положили конец всему. И я потерял своё сияние.
– Мистер Рид, – секретарша Джулия приоткрывает дверь кабинета – я уверен, что она стучалась, но я не услышал. – Сэр, все собрались в конференц-зале. Пора начинать.
Я киваю и поднимаюсь из-за стола.
Я потерял любимую женщину и застрял на ненавистной работе.
Это моё наказание. Остаётся лишь принять его.
***
– Уверен?
Я киваю, продолжая с силой сжимать руль, хотя мы больше не движемся.
– Если ты не хочешь в этом участвовать, ещё есть время передумать, – повернувшись к другу, говорю я.
Я пойму, если он откажется. Из-за того, что я собираюсь сделать, у нас могут быть проблемы. Эрику совсем не обязательно ввязываться в это дерьмо.
– Не гони херню, мужик, – друг ухмыляется, потирая колючий подбородок. – Ты же знаешь, что я всегда прикрою твою задницу. К тому же, когда это я отказывался от заварушки?
