– Ханна?!
Я подняла голову и сквозь проступившие слёзы посмотрела на обеспокоенное лицо Эрика, склонившегося ко мне. На нём были только брюки с расстёгнутым ремнём – похоже, моё падение застало его в момент раздевания.
Пришлось закусить щёку изнутри, чтобы не расплакаться от боли и унижения.
– Можешь подняться?
Я кивнула, но Эрик всё равно подхватил меня на руки и перенёс на диван.
– Что болит?
Я шмыгнула носом.
– Правое плечо и рука.
– Я сейчас оденусь и отвезу тебя в больницу.
– У меня нет страховки.
– Мне всё равно, Ханна. Тебе нужна помощь.
«Конечно, это же не тебе выпишут счёт на несколько тысяч», – недовольно подумала я, когда он ушёл.
Тут я вспомнила, что у меня вообще нет никаких документов на имя Ханны Грегори и это понятно – имя-то ненастоящее. Меня охватывает отчаяние, но боль в плече такая сильная, что мне становится всё равно. Возможно, я сломала ключицу или только хорошо ударилась, но без снимка не обойтись. И ещё мне необходимы обезболивающие.
Много-много обезболивающих.
***
Эрик отвозит меня в неотложку. Когда мы заходим в приёмную, ко мне вновь возвращается тревога. Я не знаю, как буду платить за всё это.
– Дай мне свои права, – просит Эрик после того, как помогает сесть в одно из кресел из синего кожзаменителя.
«Так, только без паники».
Я роюсь в сумочке и делаю вид, что забыла права. Это глупо, я не смогу лгать ему вечно. В глазах Эрика отражается подозрение, но он не настаивает.
– Подожди здесь.
Он отходит на ресепшен и о чём-то говорит с девушкой-администратором, потом заполняет какую-то анкету. Это занимает не более пяти минут. Всё это время я чувствую себя как на иголках.
Не знаю, как он всё устроил, но скоро меня забирают в комнату для осмотра, где мной занимается молодой доктор: мне делают снимок и колют обезболивающий укол, а потом просят подождать минут пятнадцать.
Я сижу рядом с Эриком в приёмном отделении, но мы долго не разговариваем. Мне стыдно, что из-за своей эмоциональной реакции я попала в эту ситуацию. Четно, не понимаю, почему он возится со мной, учитывая его нелюбовь к трудностям в отношениях с женщинами.
– Ты собиралась уйти? – негромко спрашивает Эрик, повернув голову ко мне.
Укол действует – боль начинает уходить, и мне становится как-то спокойней.
– Собиралась, – киваю я.
– Ты каждый раз будешь сбегать, когда мы будем в чём-то не согласны?
Он потирает чуть щетинистый подбородок указательным пальцем, наблюдая за мной. Его руки привлекают моё внимание. Кажется, я на него пялюсь.
Я провожу языком по губам, пытаясь сосредоточиться на разговоре.
– Тебя это не должно расстраивать. Ты же не фанат выяснения отношений, – криво улыбаюсь я.
– Сейчас мне очень хочется выяснить отношения с тобой, – низким голосом отвечает он, опустив взгляд на мой рот.
Мне становится жарко, и я ёрзаю в кресле. Выходит, мне повезло, что у меня травма, или наоборот – нет. Смотря каким был бы итог всего этого.
Наверное, эти взгляды во что-то вылились бы, но в это время вышел доктор и позвал нас в комнату, в которой меня осматривали.
– Перелома нет, но ушиб довольно сильный. Вам повезло, – прицепив мой снимок на светящуюся панель, заключил он. – На этот раз. Судя по вот этим отметкам, в прошлом три ваших нижних ребра были сломаны.
Доктор указывает на отметины, виднеющиеся на снимке, а потом бросает подозрительный взгляд на Эрика. Эрик этого не видит, потому что его внимание приковано ко мне.
– Я занималась гимнастикой в прошлом, эта травма – следствие опасного занятия, – как можно убедительней говорю я и улыбаюсь, правда, выходит напряжённо. Это должно не только убедить доктора, но и успокоить Эрика, но не думаю, что мне удаётся хотя бы что-то.
Мне накладывают повязку, велят не двигать рукой следующие несколько дней и не снимать повязку, выписывают таблетки и отпускают.
Я жду расспросов, когда мы покидаем больницу, но он помогает мне сесть в машину, интересуется моим самочувствием, но больше ни о чём не спрашивает. Эрик кажется погружённым в свои мысли, пока ведёт авто. Даже не знаю, о чём он думает. Надеюсь, позже он не станет расспрашивать меня о переломах.
В дороге я задремала, а, когда проснулась, оказалось, что Эрик привёз меня к себе. Не в состоянии спорить, я позволила ему отвести себя в его комнату и помочь мне раздеться, прежде чем лечь в постель. Как только моя голова коснулась подушки, я крепко заснула.
***
Когда я вновь открываю глаза, солнце уже стоит высоко. Я не очень удобно спала, и моё плечо болит. Мне нужны таблетки, но они остались в сумочке, а её нет в комнате. Не помню, где оставила её.
Я отбрасываю одеяло, раздумывая, выйти мне в трусиках и футболке или попытаться одеться, но быстро отметаю идею натянуть джинсы одной рукой.
Когда выхожу из спальни, слышу негромкий звук телевизора, а подходя ближе к кухне, чувствую запах жареного бекона и свежего кофе.
Умираю от голода!
Эрик стоит за плитой в белой футболке и домашних штанах, и я невольно улыбаюсь, потому что его нечасто можно увидеть не в рубашке.
– Доброе утро. – Он убирает звук у телевизора и переворачивает бекон на сковороде.
– Доброе. Не видел мою сумку? Мне нужны таблетки.
Эрик молча указывает щипцами на жёлтый пузырёк на стойке, и стоит мне его увидеть, во мне мгновенно срабатывает сигнал тревоги.
Таблетки были в сумке.
Он брал мою сумку.
Он знает, что я солгала про права.
Знает, что я лгала обо всём.
Мне не хватает кислорода. Я испуганно смотрю на Эрика, но его лицо бесстрастно.
– В чём дело? Почему ты не берёшь их?
Я с трудом переставляю ноги, заставляя себя подойти и взять пузырёк, но при этом не могу отвести от него панического взгляда.
– Что случилось, Ханна? – Он кривит губы в слабой улыбке, но глаза смотрят холодно. – Или мне лучше называть тебя Джейми?
Глава 12
Моё имя Джейми Хилл, я родилась в штате Колорадо, где и прожила до шестнадцати лет, пока мои родители не погибли, и мне не пришлось переехать к бабушке в городок Фалконвуд, штат Огайо.
Когда мне было семнадцать лет, я познакомилась с Джеком Брауном, в девятнадцать вышла за него замуж, в двадцать пять сбежала, когда моего мужа посадили в тюрьму. Ему дали год. Год истекает через тридцать девять дней.
