– Джейми, расскажи мне, как проходит твой день, – сменил тему док, вновь обратив взгляд на меня.
Столь неожиданный переход привёл меня в замешательство.
– Особо и рассказывать не о чем. Просыпаюсь, завтракаю, иногда до обеда помогаю маме в саду. Теннис, наши беседы, – улыбнулась я, пожав плечами. Я слышала, как убого звучали мои слова. Вот так я теперь и жила.
– Виделась с кем-нибудь из своих друзей после возвращения?
Неловко потерев подбородок, я отрицательно покачала головой.
– Мне звонили друзья, но я пока ни с кем не встречалась. Как-то времени не было… – я умолкла, не договорив, потому что это была неправда. Времени-то у меня как раз завались. Я целыми днями почти ничего не делаю.
Я и сама не понимала, почему не желаю встречаться со старыми друзьями, хотя мне звонили почти каждый день и предлагали увидеться.
Осознавая, что моя трусость мешает моей терапии – доктор Тодд настаивал, чтобы я восстановила свои старые социальные связи – тем же вечером я позвонила Берни и Лилиан, семейной паре – нашим с Джейком друзьям.
Мы договорились об ужине в ближайшую пятницу, и когда в назначенное время я приехала к ним, то поняла, почему избегала встречи.
У Берни и Лилиан собралась вся наша прежняя компания. За исключением Джека.
Помимо хозяев дома здесь были Вейн с Урсулой и Эдвин с Тиффани. Все наши друзья были женатыми парами. Я была среди них одиночкой, и это лишний раз напомнило мне, что отныне всегда так будет.
– Ты не представляешь, как мы волновались, когда ты пропала! – Лилиан погладила меня по руке, вызывая чувство вины.
Пока мужчины жарили барбекю на заднем дворе, мы с девочками дегустировали вино на кухне. Это была наша традиция. Джек обожал такие вечера.
Я глотнула вина из своего бокала, вместе с ним проглатывая и горечь.
– Я знаю, и мне жаль, что я заставила всех вас переволноваться.
Я вымученно улыбнулась, а подруги в один голос принялись меня утешать и подбадривать. Я вставляла какие-то слова, терзала своё лицо улыбками, которые давались всё сложнее, и кричала во всю глотку глубоко внутри себя.
Я вспомнила, что ещё до потери памяти ограничила общение с друзьями. Можно сказать, что я его вообще прекратила. Мне было невыносимо находиться рядом с ними без Джека. Всё напоминало мне о том, что он больше не со мной.
Я с удивлением узнала, что моя подруга Урсула родила девочку полгода назад. А это значит, что она была беременна, когда погиб Джек. Я об этом не знала, но неудивительно – в то время я была в прострации, до самого момента, пока не исчезла.
А Лилиан с Тиффани открыли свой свадебный салон. Эдвина сделали главным хирургического отделения, хотя ему лишь недавно исполнилось тридцать три.
У всех моих друзей жизнь не стояла на месте, и только я зависла над какой-то беспросветной пропастью.
Вечер с друзьями превратился в муку, и, когда только стало возможно, я сбежала. Вейн с Урсулой предлагали меня подвезти, но я отказалась, вызвав такси.
На самом деле я пока что не собиралась домой. Домой, но не к родителям. Я отправилась на квартиру, которая принадлежала нам с Джеком. Я не была там очень давно и не хотела, чтобы друзья знали, куда я направляюсь.
– Маленькими шажками, – пробормотала я, когда таксист высадил меня у не так давно отстроенного квартирного комплекса. Квартиру на восьмом этаже с двумя спальнями мы с Джеком купили за год до того случая, который отобрал его у меня.
Только оказавшись здесь, я вспомнила, что у меня с собой нет ключей.
Превосходно!
О том, чтобы съездить за ними к родителям, а потом вернуться, не было и речи. Но я вспомнила, что мы хранили запасной ключ у миссис Аткинс со второго этажа.
Я позвонила в её квартиру и попросила впустить меня. Чтобы удостовериться, что это действительно я, пожилая женщина высунулась из окна. Вид её наталкивал на мысль, что она приняла меня за призрака.
– Ох, деточка, я уж и не думала когда-нибудь тебя живой увидеть, – передавая мне ключи, бесхитростно заявила миссис Аткинс.
Во избежание вопросов я отделалась туманными фразами о времени, которое мне потребовалось, чтобы пережить смерть мужа и, поблагодарив старушку, заторопилась к лифту.
Я ожидала, что в квартире будет отсутствовать электричество, но с этим проблем не возникло – видимо, мама исправно посылала чеки в нашу электрическую компанию.
Включив свет, я огляделась – всё здесь оставалось прежним, как и в тот день, когда я вышла за дверь, чтобы навестить могилу Джека. Последнее, что я помню до того как очнулась в том номере полтора месяца назад – я рыдаю у надгробного камня.
Я подошла к коричневому кожаному креслу с регулируемой спинкой и провела пальцами по подлокотнику, вспоминая, сколько споров было у нас с Джеком из-за этого кресла. Оно не вписывалось в интерьер, но муж любил его, и в итоге мне пришлось сдаться, хоть и без особого желания.
– Мне тебя очень не хватает, – прошептала я, опустившись в кресло и прикрыв глаза.
Прошло больше года с той ночи, но для меня это были только пять месяцев, и их недостаточно, чтобы принять тот факт, что я никогда больше не увижу его лица, не услышу звук его голоса, не уткнусь в тёплый изгиб шеи.
Наш брак не был идеальным. Мы спорили чаще, чем нужно. Обычно из-за меня. Мой дурацкий характер послужил причиной того, что Джек перестал следить за дорогой и не справился с управлением.
Я потянулась к переполненному автоответчику, на котором всё ещё хранилось наше приветствие, и нажала кнопку исходящего сообщения.
«– Привет!
– Привет!
– Вы позвонили…
– … Браунам!
– Джеку и его жене…
– … Джейми!
– Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала, и мы…
– … вам перезвоним!»
А потом шло наше хоровое, протяжное «бииииип». Я помню, как мы смеялись, записывая его.
Воспоминания о том, как я была счастлива и не ведала, что вскорости нас коснётся горе, ударили по мне, и, не выдержав, я разрыдалась.
Я плакала и плакала, пока, обессилев, не уснула там же, в кресле. Не знаю, сколько времени прошло, но проснулась я от того, что мой мобильный разрывался.
– Джейми?! – фальцетом выкрикнула мама, когда я приняла вызов. – Детка, где ты?! Я звонила Лилиан, но она сказала, что ты уехала почти три часа назад.
Вот чёрт! Чем я только думала, спрашивается?
– Мам, со мной всё хорошо. – После слёз и сна мой голос прозвучал сипло. – Я заехала домой, – последнее слово вышло неуверенно, потому что я не знала, могу ли всё ещё называть эту квартиру домом.
