— Я буду ждать вас, — резко ответил он и положил трубку. Никаких лишних слов, никаких вопросов, и голос был резким и решительным.
Ему потребовался час, чтобы найти удаленный фермерский дом под шквалами дождя, и было темно, когда его фары высветили старый домик у закрытых ворот. Когда он впервые увидел его, внутри вигвама горел свет, но теперь там царила тьма. Он оставил двигатель включенным и подождал, затем осторожно вышел, когда никого не было. Он проходил мимо собственных фар, когда ставни в домике с грохотом распахнулись.
Из отверстия торчало дуло пистолета-пулемета «Ле Мат».
«Оставайтесь на месте — в свете огней», — крикнул голос по-немецки.
«Вы меня ждете», — крикнул Леннокс в ответ по-французски. — Я звонил вам из Саарбрюкена. Ради бога, открой чертовы ворота, пока я не промок…
«Заходи пешком…» Голос переключился на французский. «Проходи через ворота…
Открыв ворота, Леннокс подошел к вигваму, толкнул дверь, открыл ее, вошел внутрь и остановился. Перед ним стоял человек в штатском, все еще держа в руке автомат, которым он целился в упор в живот англичанина. Леннокс предположил, что это, должно быть, капитан Поль Моро, человек с гладким лицом и густыми усами, мужчина лет сорока с небольшим. — Меня зовут Эдмонд, — через мгновение сказал Леннокс. — Тебе обязательно указывать на меня этой штукой?
«Некоторые документы — на столе…»
— Полковник обрадуется этому?
«На столе…»
Леннокс осторожно вынул паспорт из-под мокрого плаща и небрежно бросил его на стол. Чтобы дотянуться до документа правой рукой, человек с ружьем должен был держать трос под левой рукой; когда он это сделал, Леннокс внезапно отбросил дуло в сторону, схватился за ствол и вырвал оружие из рук мужчины. «Я не знаю, кто вы, — заметил он, когда француз восстановил равновесие и посмотрел на него, — но вы могли быть тем, кто только что нокаутировал настоящего смотрителя сторожки…»
«Хранитель дома? Я капитан Моро, помощник полковника. Ощетинившись от гнева, мужчина изучил паспорт гораздо дольше, чем это было действительно необходимо. — Ты можешь умереть, идя на такой безумный риск, — проворчал он.
«Меньший риск, чем встретиться с неизвестным мужчиной с ружьем в этом богом забытом месте».
Леннокс настоял на том, чтобы увидеть собственное удостоверение личности Моро, прежде чем вернуть оружие, сначала сложив выступающий магазин параллельно стволу, чтобы оружие вышло из строя. Когда удостоверяющие личность документы были обменяны, француз коротко велел ему выйти из машины и пройти к дому. «Почему бы тебе не наесться?» — предложил Леннокс. Выйдя на улицу, он сел в свою машину, проехал через подворотню и дальше в сторону дома. Выходя из домика, Моро звонил по настенному телефону, предположительно, чтобы позвонить полковнику.
Медленно въезжая по длинной извилистой дороге, Леннокс увидел, насколько заброшено это место. Мокрые кусты, блестевшие в свете фар, разрослись над подъездной дорожкой, местами почти закрывая ее, так что машина проносилась мимо кустов по мере приближения к убежищу Ласалля. Фермерский дом, длинное двухэтажное здание, появившееся в поле зрения за поворотом, был в том же состоянии. Некрашеный, с отсутствующей черепицей на крыше, он едва ли выглядел пригодным для жилья.
Нехватка денег, предположил Леннокс: вряд ли беглые полковники сидят на жирных банковских счетах.
Полковник Рене Ласаль встретил его у входа, затем закрыл, запер и запер тяжелую дверь, а затем провел в большую беспорядочную гостиную, заставленную старомодной мебелью. Леннокс заметил, что в холле на двери новые и современные замки; в гостиной ко всем окнам были приделаны замки. Теоретически находясь в безопасности внутри Германии, полковник заперся в небольшой крепости.
— Однажды они придут за мной, — резко заметил Ласаль. «Потрепанные маленькие корсиканские головорезы с ножами в карманах. Они могут попытаться похитить меня, они могут прийти убить меня. Но они придут.
Однорукий полковник, левый рукав которого болтался, как сломанное птичье крыло, был маленького роста и худощав, и, принося напитки из буфета, двигался пружинистой походкой. Леннокс сразу же произвел впечатление огромной энергии, волевой личности, способной доминировать над любой группой людей, частью которой он мог быть. Пятидесятипятилетний Ласалль был резким и изможденным, его глаза были большими и беспокойными, а его тонкие усы были немногим больше, чем темная косая черта. У него все еще была копна темных волос, а его самой заметной чертой был крючковатый нос. В чем-то он напоминал Ленноксу миниатюрную версию самого Шарля де Голля. Полковник подал ему большой коньяк, поднял свой стакан. «На уничтожение врагов Франции!»
«Я выпью за это…» Леннокс внимательно наблюдал за полковником. — Кем бы они ни были.
«Советская фракция в Париже во главе с Леопардом. Но сначала мне нужно кое-что узнать о вас, о вашем происхождении…
Пятнадцать минут он поджаривал англичанина. Это был самый проницательный и проницательный допрос, который Леннокс когда-либо испытывал, с множеством перекрестных вопросов, множеством прыжков взад и вперед, поскольку француз быстро впитывал подробности жизни Леннокса и копал все глубже и глубже. — Вы встречались с Марком Греллем? — сказал он однажды. — Значит, вы личный друг префекта полиции? Леннокс заверил его, что это не так, что они встречались всего один раз на час в Марселе во время планирования контртеррористической операции. По прошествии пятнадцати минут Ласаль заявил, что доволен.
— Вы можете поехать за мной во Францию, — сказал он, как бы оказывая высокую честь.
«Я рад, что прошел проверку, — иронически ответил Леннокс, — но вы можете не осознавать, что я еще не определился с вами…»
«Это необходимо?»
«Это важно. Видите ли, это будет моя голова, положенная на плаху…
Леон Жувель. Роберт Филип. Дитер Воль.
Это были имена трех свидетелей, как упорно называл их Ласаль, которых он хотел, чтобы Леннокс посетил и тихонько допросил. «Я убежден, что один из этих трех человек — все они были связаны с «Леопардом» во время войны — может рассказать вам что-то, что приведет нас сегодня к коммунистическому агенту в Париже», — решительно сказал француз. — В любом случае, насколько я знаю, выжили только они, кроме Аннет Дево, а она слепа…
— Дево? — спросил Леннокс. «Так звали женщину, которая пыталась застрелить Флориана…
«Достаточно распространенное имя». Ласаль пожал плечами и сделал нетерпеливый жест правой рукой. «Я не вижу причин для связи. И в любом случае Аннет Дево, которой сейчас должно быть за семьдесят, ослепла после окончания войны. Слепой человек не может идентифицировать никого положительно. В настоящее время…»
Это началось восемнадцатью месяцами ранее — за год до критической ссоры с президентом Флорианом, закончившейся бегством полковника из Франции. Ласаль допрашивал известного коммунистического агента, который проник в казармы французской армии недалеко от Марселя. — Этот район кишит паразитами, — заметил полковник. Леннокс понял, что допросу предшествовала физическая сессия, в результате которой агент, человек по имени Фавел, превратился в стонущую развалину. «Пытаясь сбежать из казармы, — объяснил Ласаль, — он случайно застрелил сержанта. Люди, которые допрашивали его до меня, были друзьями сержанта. Так»..
