Час пик миновал, когда он проехал по улицам, влажно блестевшим в свете фонарей, и свернул на улицу Соссаль, где штаб-квартира Сюрте является частью огромного квартала зданий, сосредоточенных вокруг министерства внутренних дел. На узкой улочке он подождал, пока полицейский в форме сбросит выкрашенную в белый цвет цепь, а затем въехал под арку во внутренний двор. Комната находилась на четвертом этаже, и в этот час он никого не встретил, поднялся по мрачной лестнице, прошел по плохо освещенному коридору и ключом открыл запертую дверь. Закрыв дверь изнутри, Грелль посмотрел на Кассена, ночного дежурного. В комнате пахло чесноком, а это означало, что оператор недавно перекусил. На столе рядом с магнитофоном, подключенным к телефону, стоял наполовину наполненный бокал красного вина.
«Ну?» — спросил префект.
«Хьюгон позвонил в 18:45… Кассен, худощавый мужчина лет тридцати с бледным лицом, скучающим тоном читал из блокнота. «Я записал сообщение, как обычно, и оно есть на пленке».
«Как он звучал?» Грелль примостился ягодицами на краю стола. Он услышит, что сказал Хьюгон, через минуту, но запись была склонна сглаживать мужской голос, лишать его эмоций, и Кассен слушал, пока записывалась лента.
«Немного взволнован, нервничает, взволнован — как будто у него мало времени и он боится, что его прервут».
«Это точный анализ».
— Он что-то шлет по почте — список имен и адресов. Он не хотел передавать их по телефону. Сказал, что это займет слишком много времени…
— Или он был осторожен, — предположил Грелль. — Он сказал, когда опубликует этот список?
«Он уже сделал это. Он был на почте.
— Вы выглядите так, как будто вам не помешало бы подышать свежим воздухом, Кассин. Приходи через пятнадцать минут — я останусь и послушаю кассету…
В одиночестве Грелль слушал, как оператор запирает дверь снаружи, потом сел в кресло и закурил. Комната была звукоизолирована и ежедневно проверялась на наличие подслушивающих устройств, поэтому были приняты все возможные меры предосторожности, чтобы защитить Хьюгона. Грелль нажал кнопку повтора.
Лента, на которой был записан разговор Кассена с Хьюгоном, ждала на машине. Человек, чей голос он собирался слушать, позвонил по одному из специальных номеров, зарезервированных для частного использования Национальной службой безопасности, номеров, не зарегистрированных ни в одном справочнике. Если кто-то звонил по номеру по ошибке, не называя правильного имени, оператор сообщал ему, что он обменный, что номер отключен. Машина затрещала.
«По какому номеру вы звоните?» — спросил Кассин.
«Говорит Хьюгон. Это полифонический институт? Хорошо, у меня мало времени…
«Откуда вы звоните?»
«Почтовое отделение Саарбрюкена. Слушай, я же говорил..
«Успокойся. Слушаю. Не болтай, — отрезал Кассин.
Теперь Грелль стоял, прислонившись к краю стола, наблюдая, как катушки медленно вращаются, записывая каждое слово в своем мозгу, пока машина воспроизводит их. И Кассен был прав: волнение Хьюгона проникало даже в запись.
«У полковника сегодня вечером была встреча с англичанином. Имя Алан Леннокс… Хьюгон произнес имя по буквам. «Тридцать пять, темноволосый, чисто выбритый, в…» Далее последовало описание одежды. «Они разговаривали одни на ферме…»
«Как появился этот Леннокс? На такси? На машине?»
«В его собственной машине. Я не могу оставаться здесь долго. Это опасно, знаете ли. Машина была Ситроен DS 2 I синего цвета. Регистрационный номер BL 49120. Леннокс приехал по предварительной записи. Я смог вернуться на ферму и подслушать всего несколько слов, но это было опасно…»
— Так ты продолжаешь говорить. Кто этот Леннокс?
«Понятия не имею. Перестань меня прерывать. Ради бога, слушай! Когда я услышал их разговор, Леннокс спрашивал о человеке по имени Леопард.
Грелль напрягся, остановил машину. Продолжая бормотать, Хьюгон расплывался в словах. Он снова прокрутил ее, внимательно слушая. Да, ради всего святого, Хьюгон сказал «леопард». Запись продолжалась.
«… и было что-то о списке свидетелей. Да, свидетели. Если вы не дадите мне продолжить, я вешаю трубку. Вчера утром полковник продиктовал мне список имен и адресов трех человек. Я думаю, это тот список, о котором они говорили. Я думаю, что полковник дал Ленноксу этот список…
— Нам нужны эти имена и адреса, — вмешался Кассин.
«Дерьмо!» Хьюгон произнес это слово с ядом. — Я как раз собирался вам сказать — я сделал копию, когда печатал список. Я положил это в конверт и отправил вчера по адресу, который вы мне дали. И да, Леннокс ушел. Нет! Я понятия не имею, куда он делся. Я понял, что он собирается встретиться с людьми из списка…
«В какой стране находятся эти люди?»
«Два в Эльзасе, один в Германии. До свидания!»
Префект остановил машину, все еще сидя на столе с забытой «Галуазой», дымящей уголком рта. Именно Ги Флориан уполномочил Марка Грелля провести операцию, которая проникла в убежище на ферме полковника Лассаля в Сааре. Обычно такое задание выполнял бы Сюрте, но президент сказал Данчину, что хочет, чтобы с ним справился Грелль. — Я доверяю Греллю, — небрежно заметил он, наблюдая, как вздрагивает министр.
Операция по проникновению не была слишком сложной. Капитан Моро, которому дали кодовое имя Хьюгон, бежал из Франции вместе с полковником Лассалем в импульсивном порыве; позже, по прошествии нескольких месяцев, когда он стал экономить полковника, что включало даже приготовление еды и содержание дома в чистоте, его энтузиазм по поводу ссылки угас. Не видя впереди ничего, кроме пустого будущего, Моро ухватился за секретное предложение Грелля о четырех тысячах франков в месяц, выплачиваемых на счет в парижском банке. «С неприличной поспешностью», как заметил тогда префект.
Когда Кассен вернулся после глотка свежего воздуха, Грелль покинул Сюрте и поехал обратно в свою квартиру на острове Сен-Луи. Следующим шагом будет распространение описания Алана Леннокса на всех французских пограничных контрольно-пропускных пунктах.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Леон Жувель. Роберт Филип. Дитер Воль.
Список имен и адресов ничего не значил ни для Грелля, ни для Буассо, когда конверт с машинописным листом прибыл в префектуру во вторник утром, 14 декабря. Конверт попал в руки префекта несколько окольным путем. Как было сказано ранее, если ему нужно было что-то отправить по почте, Гюгон-Моро отправил конверт по адресу на улице Сен-Антуан, недалеко от площади Бастилии. Улица Сен-Антуан — один из многих «деревенских» районов, которые делают Париж одним из самых сложных и разнообразных городов мира. Конверт был адресован владельцу небольшого бара, который жил своим бизнесом; бывший сержант полиции, он пополнял свой доход, работая почтовым ящиком для Сюрте. При таких обстоятельствах со стороны Моро вряд ли было бы благоразумно послать сообщение прямо на улицу Соссе. Предупрежденный о его скором прибытии, владелец бара позвонил Сурете, когда он прибыл, а тот, в свою очередь, позвонил в префектуру. Курьер доставил конверт на стол Грелля к десяти утра.
