После этого был грандиозный парад по Канебьеру, главной магистрали бурного французского морского порта, где тысячи людей вышли из рядов и попытались хлынуть вокруг президентского «Ситроена». По прямому приказу Марка Грелля, прилетевшего в город, войска CRS оттеснили снующую толпу, что впоследствии едва не привело к конфронтации между президентом и префектом полиции.
«Вы испортили всю спонтанную демонстрацию, — бушевал он. «Не было необходимости..
— Стихийная демонстрация была организована коммунистической партией, — резко сказал Грелль. «И моя реакция такова, что ты все еще жив. Ты хочешь или не хочешь, чтобы я защищал твою жизнь?
Явная ярость префекта поразила Флориана, который внезапно изменил направление и обнял Грелля за плечи. — Вы, конечно, правы. Со мной ничего не должно случиться до того, как я улечу в Россию. У нас есть мир в пределах нашей досягаемости, Грелль, мир…
Советский конвой К. 12 уже прошел через Дарданеллы и двигался на юг через Эгейское море. Оно шло медленно, в неторопливом темпе, что озадачило военно-морских аналитиков в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Группа аналитиков находилась под контролем британского офицера, коммандера Артура Ли-Брауна, Р. Н., и во вторник, 21 декабря, — в день, когда Флориан совершил жестокую атаку на американцев в Марселе, — Браун разослал всем западным министрам обороны рутинный отчет.
«К. 12 Наиболее вероятным пунктом назначения является Индийский океан, который в должное время проходит через Суэцкий канал, за исключением того факта, что авианосец «Киров» слишком велик, чтобы пройти через канал…
«Другие возможные направления — недавно приобретенные военно-морские объекты, предоставленные испанским правительством в Барселоне…
«Фактор, который нам труднее всего соотнести с любой из двух вышеприведенных гипотез, — это наличие пятнадцати крупных транспортов (содержание которых пока неизвестно)…
Как Браун сказал своему немецкому заместителю после того, как отчет был отправлен: «На данный момент все это пустые слова. Я понятия не имею, что они замышляют. Нам придется сыграть в старую игру выжидания…
Ги Флориан произнес речь в Марселе в полдень. В это же время в Москве на неожиданно созванном расширенном заседании Политбюро слушали краткое выступление Первого секретаря. Среди присутствующих были министр иностранных дел Советского Союза и маршал Григорий Прачко, министр обороны. Именно эти два человека — составлявшие кворум из трех человек вместе с первым секретарем — ранее санкционировали отправку советских коммандос на запад.
Впервые раскрывая перед расширенным собранием личность француза, которого он называл «нашим другом», первый секретарь подробно рассказал о франко-советском пакте, о котором будет объявлено, пока президент Флориан находится в Москве. «Президент Французской Республики, конечно же, согласно французской конституции, имеет все полномочия вести переговоры и заключать договоры с иностранными державами», — продолжил он.
Именно пункт tzt был ключом ко всему соглашению. В этом пункте говорилось, что в интересах мира во всем мире будут время от времени проводиться совместные военные маневры на соответствующих территориях Союза Советских Социалистических Республик и Французской Республики. Проще говоря, это означало, что передовые части двух советских бронетанковых дивизий, находившиеся сейчас на борту конвоя К.12, должны были высадиться во французских средиземноморских портах в ближайшие несколько дней.
«Куда они пойдут?» — спросил Николай Суслов, самый интеллигентный член Политбюро.
«Я скажу вам!» Ответил чрезвычайно широкоплечий, одетый в форму и украшенный медалью маршал Грегори Прачко. Прачко очень не любил непрактичных интеллектуалов и особенно не любил Николая Суслова. — Их высадят в Тулоне и Марселе, как только Флориан объявит в Москве о договоре. Дата его визита — 23 декабря — была выбрана тщательно. На свое знаменитое Рождество все министры правительства запада уходят в отпуск, поэтому они не будут сидеть за своими столами, чтобы быстро реагировать…
Куда пойдут войска? Суслов настаивал.
«Конечно, до границы с Германией по Рейну! Когда он встанет рождественским утром, чтобы открыть свои подарки, канцлер Франц Хаузер окажется лицом к лицу с советскими войсками на востоке — и на западе! Вся Западная Европа попадет под наш контроль, включая Рурскую державу, что позволит нам победить в любой конфронтации с Китаем…»
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Префект полиции Парижа
22–23 декабря.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это знает любой опытный милиционер: можно оцепить участок, поставить блокпосты, и три раза из четырех опоздать. Грубер выставил оцепление и не поймал ничего, кроме разгневанных автомобилистов и водителей грузовиков. «Мерседес», взятый напрокат в Келе, неделю спустя нашли в роще на краю Шварцвальда. Четверым из шести полицейских, которые выходили из грузовика, когда взорвался бензовоз, повезло; большая часть взрыва пошла в обратном направлении, проходя через открытые поля. Двое других полицейских получили сильные ожоги, один из них получил ранения первой степени, которые впоследствии потребовали пластической операции. Водитель бензовоза скончался от выхлопных газов, заполнивших его кабину, прежде чем ему удалось скрыться.
Ланц и Грубер обыскали дом Воля в поисках военного дневника, который видел Леннокс, и не нашли следов ни дневника, ни рукописи. Мертвое тело Бруннера было доставлено в полицейский морг, и при осмотре его одежды и содержимого карманов было обнаружено очень немногое. У него была крупная сумма денег — две тысячи немецких марок — и французское удостоверение личности на имя Эмиля Боннара. — Которое, несомненно, окажется фальшивкой, — заметил Грубер. Под своей немецкой шляпой и пальто Бруннер был одет во французский костюм и нижнее белье. Кроме этого, мало что можно было доказать, кем он был на самом деле, пока не появились предварительные результаты медицинского освидетельствования.
«Мой коллега придумал кое-что интересное», — сообщил судмедэксперт Груберу, который сидел в номере отеля и ужинал с главой БНД и Ленноксом. «Он зубной техник, и, по его словам, стоматологические работы и пломбирование зубов точно производились в Восточной Европе — вероятно, в России…»
Ланц позвонил Марку Греллю прямо из штаб-квартиры полиции во Фрайбурге. Строго говоря, любой такой звонок должен был быть сделан Сюре, но хотя Ланц хорошо знал Грелля и доверял его осмотрительности, он не любил и не доверял Генеральному директору, который был начальником комиссара Сюше. Как объяснил Ланц Греллю, у него было две причины сообщить ему об этом событии. Убийца, которого застрелил Леннокс, — а Ланц старался ни в коем случае не упоминать об этом англичанине, — путешествовал с французскими газетами на имя Эмиля Боннара. Кроме того, — и здесь Ланц снова осторожно сформулировал это, — у него были основания полагать, что коммандос недавно прибыл из Франции и вполне мог повторно пересечь границу обратно в эту страну…
