Книга 1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци, страница 11. Автор книги Кирилл Абрамян

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци»

Cтраница 11

Каганович впоследствии объяснил причины выдвижения Хрущева: «Я его выдвигал. Он был способный человек. Видите ли, мне Сталин говорил: “У тебя слабость к рабочему классу”. У меня была слабость на выдвижение рабочих, потому что тогда мало было способных. Он способный рабочий, безусловно» [111]. Молотов спустя годы говорил о Хрущеве: «Сталин увидел в нем кое-какие качества и хотел использовать. И использовал» [112]. Какие же способности, какие качества проявил Никита Сергеевич в Москве, что помогло ему выдвинуться в 1930-е гг. сначала на областной, а потом на республиканский уровень?

Надо признать, способности у Никиты Сергеевича заметили еще в годы Гражданской войны. В 1920 г. с 1 июня по 15 июля Никита Сергеевич прошел обучение в партийной школе при политотделе 9-й армии. Именно здесь получил он свое первое политическое образование. И надо признать, на фоне большинства, курсант Никита Хрущев оказался очень способным. Из 96 выпускников его фамилия значилась среди 14 отличников. Для сравнения: 29 сокурсников Никиты Сергеевича окончили школу с отметкой «хорошо», а знания 53-х человек были оценены как удовлетворительные и неудовлетворительные [113]. Экзаменационная комиссия, аттестуя курсанта Никиту Хрущева, в графе «Какую может выполнять работу» посчитала возможным записать: «ответственную» [114]. Неудивительно, что Хрущев оказался в числе немногих, оставленных на работе в политотделе армии [115].

После окончания войны, в 1922 г. Никита Сергеевич поступил на рабочий факультет Горного института имени Артема г. Юзовки (позднее г. Сталино, ныне – Донецк), где проучился три года [116]. По собственному признанию, он надеялся продолжить обучение в высшем учебном заведении: «Я хотел учиться, получить специальность. Имея склонность к инженерным вопросам, я мечтал поступить на факультет машиностроения» [117]. Однако местное партийное руководство ценило в Хрущеве политические, а не хозяйственные способности. И с должности секретаря партячейки рабочего факультета Никита Сергеевич перешел на должность секретаря Петрово-Марьинского райкома.

В 1929 г. Никита Сергеевич предпринял последнюю попытку получить высшее техническое образование. Используя свои хорошие отношения с Кагановичем, Хрущев поступил в Промакадемию им. Сталина. Но и здесь история повторилась – Никита Сергеевич втянулся в политическую борьбу, стал секретарем партячейки академии, а потом возглавил Бауманский райком.

В Москве способности Никиты Сергеевича проявились быстро и ярко. Правда, как заметил Никита Сергеевич: «Приходилось брать усердием и старанием, затрачивая массу усилий. Московская парторганизация была сложным организмом» [118].

Из-за проблем с образованием возникали проблемы и с ораторским искусством. Хрущев оценивал свои способности в этой области так: «Если уж говорить о себе, то я считался неплохим оратором. Выступал всегда без текста, а чаще всего даже без конспекта» [119]. Дмитрий Трофимович Шепилов, с 1930-х гг. имевший опыт работы как в аппарате ЦК ВКП(б), так и в Академии наук СССР, попытался типологизировать все выступления Хрущева. Остроумие, сарказм и ехидство не помешали Шепилову сделать при этом интересное заключение: «Если бы Хрущев был образованным человеком, если бы он обладал элементарной культурой и простейшей школой марксистского [читай: системного. – К. А.] мышления, он мог бы быть великолепным оратором» [120]. Две оценки таких разных людей. Насколько они объективны?

«Язык имеет» – столь лаконично в 1930 г. оценили ораторские способности Хрущева военные специалисты [121]. Московская парторганизация встретила новичка более скептически. Так, в июле 1931 г. на заседании бюро Краснопресненского райкома, по воспоминаниям одной из участниц, «говорил Никита Сергеевич запинаясь, зачастую неправильно произнося слова» [122]. Его инструктаж на собрании пропагандистов города Москвы один из участников оценил схожим образом: «Хрущев говорил очень путано и невразумительно» [123]. На III областной и II городской московской партийной конференции 2329 января 1932 г. Хрущев затянул свое выступление и пришлось просить зал о продлении времени [124].

Однако постепенно Никита Сергеевич освоился и начал выступать более уверенно. Одно из собственных выступлений первой половины 1930-х гг. запомнилось Хрущеву как своеобразный ораторский экзамен перед Сталиным. Вместе с Кировым Никите Сергеевичу поручили выступить «на чьих-то похоронах на Красной площади в Москве». Понимая всю важность и ответственность момента, Каганович посоветовал своему протеже основательно подготовиться к траурному выступлению, т. к. Киров считался одним из лучших партийных ораторов. Когда Хрущев выступил, Лазарь Моисеевич подошел к нему, поздравил с блестящим выступлением и передал слова, якобы сказанные Сталиным: «С Кировым рядом выступать тяжело, а Хрущев выступил хорошо» [125]. Трудно сказать, чего было больше в сталинских словах – одобрения или скрытой иронии. Несомненно лишь то, что сталинский экзамен Хрущев выдержал.

Став первым секретарем Московского комитета партии, Хрущев продолжал оттачивать свое ораторское искусство. По подсчетам американского историка У. Таубмана, в 1935 г. Хрущев произнес 64 речи на митингах и собраниях, в 1936 г. – не менее 95 [126]. Можно сказать, что работая в Москве, Никита Сергеевич основательно поднаторел в публичных выступлениях.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация