Помимо этого вызова, Аросев посещал собрания парторганизации ВОКС и московского отделения союза писателей, где состоял. Собрания проводились после рабочего дня и затягивались допоздна. Вот как свидетельствовал Аросев про одно из таких действ: «Районные дожи записывали и наслаждались аттракционом»
[463].
Собрания писателей проходили не менее остро. Благодаря дневникам драматурга А.К. Гладкова можно представить царящую там атмосферу. 2 апреля он записал в дневнике: «Днем на общемосковском собрании писателей в Политехническом музее. Овалов с пафосом рассказывает, как он в Свердловске в 35-м году наблюдал “подрывную работу троцкиста Селивановского”. Сегодня в “Правде” И. Лежнев тоже называет Селивановского “троцкистом”. Критиковали и Киршона, но довольно мягко. Я побыл немного и ушел: тягостное чувство…»
[464]. Литераторы В.М. Киршон, Л.Л. Авербах, А.Н. Афиногенов долгое время играли значительную роль в Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) и были связаны с Ягодой. Когда «Правда» опубликовала постановление Политбюро от 3 апреля «Об отрешении от должности наркомсвязи Г.Г. Ягоды», собрание приобрело более острый характер.
5 апреля Гладков записал в дневнике: «Днем на продолжении писательского собрания. В последние два дня с покаянными речами выступали: Мирский, Левидов, Гронский, Пильняк, Афиногенов, Киршон. Странно говорил Шкловский. Другие злорадно нападали. Обнажение скрытых ненавистей и завистей. Подло выступал Пильняк, который все валил на влияние Радека и Воронского, якобы подсказавших ему тему “Повести о непогашенной луне”, где он изобразил легенду о смерти Фрунзе. “Троцкистскими двурушниками” названы еще: Грудская, Тарасов-Родионов, Горбов. Гайдовский, вчерашний подхалим и лакей Киршона, выступил с разоблачениями своего “шефа”, и Киршон в ответ прочел недавнее холуйское письмо к себе Гайдовского под общий смех зала. Киршон вчера выступал самодовольно и по-прежнему высокомерно. В числе прочего, он обвинил в зазнайстве и высокомерии Фадеева. Фадеев отвечал ему спокойно, назвал пьесы Киршона слабыми, но добавил, что он далек от того, чтобы отрицать их положительное значение. Афиногенов говорил жалко и растерянно. Имя Авербаха носится в воздухе, его упоминают в кулуарах, но с трибуны еще не называлось. Говорят, что он где-то на Урале. Ягода женат на его сестре, и вряд ли его минует проработка. Выступал и Ангаров из ЦК. Завтра Ставский будет подводить итоги. Он и П. Юдин – главные фигуры проработочной кампании. Все это противно, но как-то захватывает»
[465].
Присутствовал на том собрании и Аросев, приехавший вечером. Больше занятый мыслями о текущем своем положении, он написал в дневнике: «Дали слово предпоследнему, в 10 вечера. Все были утомлены, слушали неприлично. Неудачное выступление. До меня выступал Ангаров, он, видимо, и шепнул президиуму, чтобы меня отодвинули на конец. Зачем, за что меня едят? Едят не одного меня. По-видимому, директива отделам ЦК установить таких ответственных работников, которых за что-нибудь можно было бы снизить»
[466].
На фоне всех этих событий в ВОКСе готовились к выборам нового партийного комитета. Аросев 21 апреля записал в своем дневнике: «В 17 часов – партийное собрание. Это значит, что соберутся 16 человек. […] Все эти люди заслушивали биографии друг друга. Это продолжалось до полуночи. Могло бы и не продолжаться так долго, если бы у человека не было некоторой скрытой садистической наклонности раздевать своего ближнего. Между прочим, я был выбран в комитет и на районную конференцию вместо кандидата, предложенного районным комитетом. Этот последний сидел с таинственным видом
и совсем не таинственно выкрикивал реплики, направленные против меня и моих сторонников, чем, собственно, и принижал себя в глазах хотя и не бог весть каких высоких индивидуальностей, но тем не менее имеющих каждый о себе высокое мнение»
[467]. Тревоги Аросева оправдались чуть позднее, на районной конференции.
Ход выборов первичных и районных партийных органов подробно освещался в прессе. Цифры постоянно уточнялись. Например, в передовице «Правды» от 17 мая по Москве приводились следующие данные: из 10 799 членов партийных комитетов первичных организаций вновь избранными (газета избегала употреблять слово «переизбранными») оказалось 6390 человек и впервые избранными – 4409 человек. Что же касается секретарей, то из 2016 секретарей – 1578 было вновь избрано и 438 человек избрано впервые
[468]. Чуть позднее цифры уточнили. По МГК ВКП(б) из 2049 секретарей парткомов впервые избранными оказалось 450 человек, из 2438 парторгов – 687 человек. Среди 11 017 членов партийных комитетов вновь избранными оказались 4434 человека
[469]. Таким образом, состав всех партийных комитетов теперь обновился более чем наполовину.
В справке, подготовленной ОРПО ЦК ВКП(б) по итогам выборов и опубликованной в «Правде» 23 мая, количество избранных секретарей парткомов и парторгов по московской парторганизации оценивалось в 7430 человек. Из них 23,9 % (1777 человек) оказались впервые избранными, а 34,2 % (2538 человек) до выборов не являлись секретарями и парторгами в данных первичных организациях
[470].
Собрания первичных организаций еще шли, а руководство Московского комитета уже намечало сроки конференций. 10 апреля Хрущев выступил на бюро МК ВКП(б) по вопросам организации предстоящей V областной партийной конференции. В результате были утверждены сроки созыва и порядок ее работы. Но чтобы областная конференция успела открыться 20 мая, нужно было вовремя закончить выборы в низовых организациях. Поэтому бюро поручило второму секретарю МОК ВКП(б) Д.С. Коротченкову (созыв), зав. ОРПО Д.М. Крымскому и зав. сельхозотдела Т.Р. Ворошилову окончательно установить сроки созыва районных партийных собраний и конференций
[471].
Несмотря на все старания, закончить партийные конференции и общие партийные собрания в районах области к 25 апреля Московской областной парторганизации не представлялось возможным. С 5 по 9 апреля их успели провести в 34 районах области. Остальные 97 районов, включая 5 райкомов г. Тулы, должны были уложиться в месяц – с 10 апреля по 11 мая
[472].
Хрущев впоследствии вспоминал, как бурно проходили эти собрания: «На выборы одного лишь президиума тратили на районных конференциях по нескольку заседаний, а то и целую неделю»
[473]. О.Г. Шатуновской, которая от МК контролировала ход этих конференций, запомнилась одна из таких.
