Они сели за стол друг напротив друга и стали читать в дружелюбной тишине. Милли очень нравилось говорить с Диланом, но молчать вместе с ним тоже было приятно. Она читала «Лотерею», чувствуя всё большее напряжение, а когда она добралась до конца, Дилан засмеялся.
– Ты читаешь с отвисшей челюстью, – сказал он. – Такой концовки ты точно не ожидала, а?
– Да, точно.
– Слушай, – сказал Дилан. – Я тут думал сдать книги, а потом выпить чашечку чая в кафе по соседству. Не хочешь со мной? Нет, тебе необязательно пить чай просто потому, что я его пью. Можешь взять кофе или горячий шоколад.
– Чай вполне пойдёт, – сказала Милли.
День выходил на удивление приятным.
Милли проходила мимо кафе «Ты и я, кофе и чай» не одну сотню раз, но ни разу не вошла. Это оказалось приятное местечко, со стенами из голого кирпича, на которых были развешаны картины местных художников. Попивая чай из дымящихся чашек вместе с Диланом, Милли сказала:
– Я хочу работать библиотекарем.
Она никогда никому раньше об этом не говорила. Всегда боялась, что её засмеют.
– Будет круто, – сказал Дилан. – Ты любишь книги.
– Я люблю книги и тишину, – ответила Милли и сделала ещё глоток чая «Эрл Грей».
– Тебе надо одеться готической библиотекаршей, – сказал Дилан. – Собрать волосы в пучок, надеть украшения из гагата, чёрное викторианское платье и такие старинные очки, которые держатся только на носу… как там их называют?
– Пенсне?
Дилан ухмыльнулся.
– Ага, точно. Если ты так оденешься, подойдёшь к кому-нибудь и скажешь «Соблюдайте тишину», он же до смерти перепугается!
Милли засмеялась. И, пришлось признать, это было приятно.
Теперь, когда она каждый день обедала с Диланом, в школу было ходить куда приятнее. Утро можно было проводить в нетерпеливом ожидании обеда, а день – обдумывая последний разговор. Иногда она даже чувствовала себя глупо из-за того, что столько времени уделяла мыслям о парне.
Но Дилан – не просто обычный парень.
Когда она вернулась домой из школы, дедушка встретил её в тесной гостиной.
– Думаю, стоит сегодня вечером сходить на школьную праздничную ярмарку, – сказал он. Вместо обычного кардигана дедушка надел уродливый зелёный пуловер, украшенный страшноватыми улыбающимися рождественскими ёлками.
– Праздничная ярмарка – это глупо. – Милли закатила глаза. – Какие-то люди торгуют уродливыми ёлочными игрушками, сделанными из палочек для мороженого.
– О, когда я был учителем, то всегда считал, что ярмарка – это весело. В этом году там готовят чили, причем даже вегетарианский вариант. А ещё – шведский стол с печеньем. Подумай хорошенько над этими словами, Милли. – Он сделал драматическую паузу. – Шведский стол. С печеньем. Ешь. Сколько. Хочешь.
– Ты серьёзно изучил тему, я смотрю, – проговорила Милли. Вслух, конечно, она этого ни за что не скажет, но дедушка был настолько взволнован, что это казалось даже милым.
– К печенью я отношусь очень серьёзно.
– Вижу.
Милли вздохнула. Может быть, пусть сегодня старик всё-таки получит то, что хочет? Они редко выходили из дома, а ему побыть на людях будет приятно.
– Ладно, наверное, я пойду, пусть это и совсем не моё.
– Отлично! – сказал дедушка. – Выходим через час.
Он оглядел её с головы до ног.
– Может быть, наденешь что-нибудь не чёрное? Что-нибудь, ну, знаешь, более праздничное?
– Это ты уже слишком много хочешь, дедушка, – сказала Милли. Она поверить не могла, что согласилась пойти на такое дурацкое мероприятие. Но, может быть, там будет Дилан – которого, как и её, заставят пойти силой, – и они вместе повеселятся.
Школьные коридоры были увешаны рождественскими гирляндами, и Милли оказалась совершенно права насчёт уродливых ёлочных украшений. Но вот вегетарианский чили оказался вкусным, а печенье на шведском столе – и вовсе отличным, там даже нашлось её любимое имбирное. Когда они с дедушкой наелись всласть, Милли пошла гулять по коридорам, притворяясь, что внимательно рассматривает лотки с самоделками. На самом же деле она искала Дилана.
Дилана она нашла на втором этаже. Но совсем не в такой обстановке, как надеялась.
Дилан стоял перед лотком с оленями, сделанными из леденцов-тросточек. Но он был не один. С ним была Брук Гаррисон, миловидная блондинка, с которой Милли вместе ходила на уроки истории США. Дилан и Брук держались за руки и смеялись над какой-то одной им понятной шуткой, как настоящая парочка.
Милли закусила губу, чтобы не вскрикнуть, развернулась и побежала обратно к лестнице. Надо найти дедушку и бежать отсюда.
– Где пожар, Дочка Дракулы? – спросил её кто-то.
Она даже не попыталась понять кто. Всё равно в школе все одинаковые.
Она вбежала в столовую и огляделась в поисках дедушкиного уродливого рождественского свитера. К сожалению, там была куча народа в уродливых свитерах.
Она наконец нашла дедушку рядом со столиком с напитками. Он попивал кофе и болтал с ещё парой стариков, бывших учителей. Похоже, они купили уродливые свитера в том же магазине, что и дедушка.
– Нам надо идти, – прошипела Милли.
Дедушка встревоженно нахмурился.
– Тебе плохо? Что случилось?
– Нет, мне просто надо идти.
Почему он двигается так медленно?
– Ладно, милая.
Он окинул взглядом собеседников, словно говоря «Они в этом возрасте такие эмоциональные», потом сказал вслух:
– Увидимся ещё, ребята. Счастливого Рождества.
В машине дедушка спросил:
– Что случилось, милая? Кто-то в школе что-то сказал, и это тебя задело?
Милли не могла поверить, что дедушка спросил такую глупость.
– Никто в школе ничего мне не сказал, потому что никто в школе вообще ничего мне никогда не говорит. Всем в этой школе наплевать, жива я или нет!
Она подавила всхлип и протёрла глаза, пытаясь сдержать поток слёз.
– Помню, я тоже так думал в твоём возрасте. Я ни за что не соглашусь, чтобы мне снова стало четырнадцать лет – даже несмотря на то, что получу ещё одну долгую жизнь.
Слёзы останавливаться не желали. Милли выглянула из окна, пытаясь не обращать внимания на дедушку. Он не понимает. Никто её не поймёт, особенно люди, которые волнуются из-за рождественских свитеров, печенья и прочего фальшивого счастья, чтобы отвлечься хоть ненадолго от страха смерти.
Милли не боялась смерти. Сейчас смерть казалась её единственной подругой.
– О, как мы привередливы, – сказал голос. – Почему мы так беспокоимся о процессе, когда главное – добиться нужного результата? Но вариантов ещё очень много. Чувствую себя официантом, который читает меню в дорогом ресторане. Разница только одна: выбрав что-то в одном меню, ты наешься. А выбрав в другом – умрёшь.
