– Барышня, да что на вас сегодня нашло? – удивилась мама.
После ужина Алек и Хейзел, зайдя за угол, чтобы подняться в свои отдельные спальни, стукнулись подушечками пальцев и с трудом сдержали улыбки.
Но как только Алек закрыл дверь своей спальни, он тут же занялся анализом поведения сестры: вот она слишком уж очевидно вмешалась, чтобы отвлечь на себя упрёк, предназначавшийся ему; вот она ответила маме заранее заготовленной фразочкой; вот она заговорщически подмигивает ему за столом. Это маленькое шоу, которое она устраивает для него, слишком уж идеально.
«Ты недостаточно умна, чтобы играть в эту игру, – подумал он той ночью, прежде чем лечь спать. – Ты не понимаешь, во что ввязалась, сестрёнка».
Его опыт «плохого ребёнка» был больше на пять лет. Если она собиралась узурпировать этот титул, то её ждёт неприятный сюрприз.
Следующий день прошёл практически так же, как и предыдущий.
Когда родители стали порицать манеры Алека за столом, Хейзел рыгнула. Когда папа обвинил Алека в том, что тот поцарапал дверь машины велосипедом, Хейзел безапелляционно взяла вину на себя. Когда мама задала вопрос, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь, когда Алек в последний раз ел овощи, Хейзел быстро спросила в ответ, когда, собственно, мама в последний раз готовила из овощей что-то съедобное.
Тем вечером Хейзел вместе с Алеком притаилась наверху лестницы и стала подслушивать озадаченный разговор родителей, которые обсуждали два прошедших дня.
– Мне кажется, или у Хейзел началась… ну… какая-то фаза? – шепнула мама папе. Они оба, как обычно, звенели чайными ложками в чашках кофе.
– Я сначала думал, что у меня воображение разыгралось, – согласился папа.
Родители явно были в восторге.
– Слышал, что она сказала мне сегодня днём? – спросила мама. – Она реально сказала, что я выгляжу «измученной». Измученной, Ян! Я выгляжу измученной?
– Нет, но голос у тебя измученный, – пробормотал Алек.
Хейзел подавила смешок, но Алек был слишком раздражён, чтобы смеяться. Родители просто бесили его. Неужели настолько сложно поверить, что Хейзел может быть ещё более гадкой, чем безнадёжно испорченный Алек?
– Ну, если ты и измучена, то виноват в этом кое-кто другой, – ответил их отец.
– О-о-о, неправильный ответ, – прошептала Хейзел, и на этот раз Алек застал даже самого себя врасплох взрывом смеха.
– То есть я в самом деле выгляжу измученной? – спросила мама, и Алек услышал, как одна из чайных ложек начала всё быстрее и быстрее стучать по керамике. Кто-то из родителей размешивал кофе с маниакальной прилежностью.
– Конечно, нет, Мег. Может быть, всё-таки о детях поговорим? – спросил папа, и мама ответила коротким, снисходительным «Ха!».
– О, смотрите-ка, кто теперь готов играть роль взрослого, – сказала мама.
Алек и Хейзел опёрлись о верхнюю ступеньку, скорчив гримасы.
– Явно не очень приятный разговор, – проговорил Алек.
– Серьёзно, Мег?
– Я просто думаю, что…
– О, я знаю, что ты думаешь. Ты выразилась довольно ясно.
– Господи, Ян, когда ты уже вырастешь?
Но когда Алек посмотрел на Хейзел, она просто улыбалась. Словно всё идёт как раз по плану. Конечно, с её стороны это так и было.
А потом она повернулась со своей улыбкой к нему. Если бы Алек не видел её насквозь, то даже, наверное, поверил бы, что она улыбается искренне. Если бы он был из тех, что попадаются на настолько очевидные манипуляции, то, возможно, даже почувствовал бы немного теплоты по отношению к ней – увидел бы в ней сестру, которая просто хочет наладить отношения с братом.
Как мило, подумал он – она всерьёз считает, что сможет его перехитрить.
– Ладно, ладно, – сказал папа, и Алек услышал, как он глубоко вздыхает. – Нам нельзя обвинять друг друга.
Мама тоже вздохнула:
– Ты прав. Давай просто пойдём спать. День вышел длинный. О, и, кстати, я не могу найти книгу.
– Ну и ладно, – сказал папа. – Утром поищем.
По кухонному полу заскрипели ножки двух стульев. Алек и Хейзел вскочили на ноги и разбежались по комнатам за мгновение до того, как включился свет на лестнице, возвещавший о приближении родителей.
Лёжа в кровати, Алек продумывал варианты собственного плана – Контр-Контрплана.
Завтра – день планирования вечеринки. Мама тысячу раз напомнила об этом папе, хотя он всё равно будет на работе и на встречу с тётей Джиджи в пиццерии вместо него она потащит Алека и Хейзел.
Именно там Алек собирался по-настоящему внимательно наблюдать. Если он собирается выяснить, что же на самом деле задумала Хейзел, то должен это сделать именно там, где все составленные планы и контрпланы дойдут до своей кульминации. Он не мог найти никакого другого ответа на вопрос, почему Хейзел так твёрдо намерена сорвать собственный день рождения, чтобы позволить Алеку быть… ну, собой. Это явно как-то связано с субботней вечеринкой. Что бы она ни запланировала, всё случится именно там.
Единственным вариантом для Алека оставалось наблюдать и ждать, когда Хейзел раскроет карты. Это было лишь вопросом времени, и хотя она показала себя куда более коварной, чем он предполагал изначально, злым гением её всё равно назвать трудно.
Этот титул – собственность Алека.
Вскоре после того, как тихо хлопнула дверь в родительскую спальню, открылась дверь, ведущая в их общую с Хейзел ванную, и она заглянула в его комнату.
– Сегодня было весело, – сказала она, и Алек быстро переключился в режим «брата-заговорщика».
– Ага, – сказал он. – Неплохо ты подколола её с готовкой.
– Спасибо.
Хейзел робко захихикала.
«Ой, да ладно», – подумал Алек, но сумел сдержаться и не закатить глаза.
– Слушай, ты не думаешь, что мы, ну, сломаем их или ещё что-нибудь такое? – спросила Хейзел.
– Да не, – ответил он. – Они справятся. Поверь мне, я им устраивал штуки и похуже.
Хейзел кивнула, потом ещё раз робко улыбнулась ему, закрыла дверь и ушла в свою комнату.
Лишь через несколько минут Алек заметил, что тоже улыбается. И не потому, что подсчитал, сколько уже раз обыграл сестрёнку в её же собственную игру. Не потому, что выставил её мошенницей перед родителями, друзьями и всем остальным миром. Ну, по крайней мере, пока ещё не выставил.
Он улыбался, потому что ему было приятно в её компании.
«Соберись, Алек», – укорил он себя.
А потом несколько раз повторил про себя, что она не такая хорошая, как притворяется, что лишь использует его как средство для достижения цели. Он напомнил себе, что этот союз – фальшивый и временный, что, как только он выставит её мошенницей, они снова вернутся в противоположные концы ванной, и Алек сможет продолжить делать всё, что ему вздумается, только теперь без постоянных сравнений с Золотой Хейзел.
