— Мор-р-рдред, хватит столько думать, мне щекотные сны от этого снятся…
— Скажи спасибо, что не битые, — хмыкнул я, откидываясь на подушку. — По заднице точно не помешало бы.
— Хм-м-м-м, а ты затейник, — мурлыкнула Аида мне в шею, и я, ржа, снова почувствовал, что уснуть получится еще не скоро. — Ничего не имею против таких игр в постели, — провокационно и жарко прошептали мне в ухо тем временем. — Попробуем прямо сейчас?
— Р-р-р-р-р!
Глава 37
Алико:
— Что… что происходит? — Я тревожно огляделась. Только что вокруг был красивый парк, и вдруг, в одно мгновение, все изменилось. Серое поле… нет, не поле, просто очень-очень большое помещение с высоченным потолком. Под ногами немного потрескавшийся бетон. И очень тихо. Пахнет пылью и почему-то корицей.
— Ничего не происходит, — пожал плечами высокий мужчина в кожаной куртке и кожаных штанах. Я такие в городе видела давно, они называются «рокерские». И со странными глазами. Тот самый, которого я встретила пять минут назад на тропинке, ведущей от тренировочного зала к дому. Он тепло улыбался, но от его улыбки дрожь пробирала тело. Он был похож на…
Приютившие меня родственники моего спасителя говорили что-то о том, что я — одно из воплощений смерти, так же как и они. И что должна отрабатывать свое проживание, очищая души. Я им не особо верила, но не хотела противоречить. А вот этот человек… не человек...
— Просто я решил, что тебе надо отдохнуть. Потому и привел тебя в это прекрасное место… — Он все с той же доброй улыбкой оглядел серые стены. — Здесь есть все, что тебе нужно. Рай для таких ленивцев, как я. А для тебя — отличный способ… — он снова широко улыбнулся, и мне стало совсем страшно, — понять, кто ты: человек… жнец… а может, и вовсе робот. Такой же, какие здесь смонтированы.
— Что?! — Мне было одновременно ужасно неловко и очень неуютно. И я совсем не понимала, что он несет… ой, то есть говорит. Нельзя даже в мыслях так разговаривать со старшими...
— Оглядись вокруг, может, поймешь, — хмыкнул мужчина. — Это старая заброшенная станция терраформирования. Полностью функционирующая, но людей тут больше нет — работа закончена, а модель слишком громоздкая, чтобы ее перетаскивать в другую систему. И демонтировать оказалось дороже, чем просто законсервировать. Поэтому она брошена. Так бывает, знаешь… с тем, что, кроме создания бытовых удобств, больше ничего не умеет и не хочет уметь. Проще на новом месте новую поломойку соорудить.
— А…
— Да и прогресс не стоит на месте. Год-два — и появляются новые машины. А предыдущие становятся никому не нужной рухлядью, даже если полностью исправны и готовы к работе. Так и остаются вот такие места…
— Но зачем я тут?!
— Отдыхай. А то тебя настолько заездили, что ты, кажется, сама уже превратилась в такого дроида. — Он оставил свой несколько высокомерный и насмешливый тон, говорил теперь спокойно и даже печально. — Здешние дроиды повинуются голосовым командам. Прикажи — и тебе создадут все, от еды до дворца с фонтанами. Ни в чем себе не отказывай. Может, если отобрать у тебя функции робота, ты сумеешь наконец понять, где под ними спряталась ты сама? — Он совершенно по-человечески почесал затылок, будто вспоминая. — И вот еще. Если хочешь вернуться к… нему, тебе придется стать собой. И захотеть чего-то для себя. Не для других — поверь, Галахад не умрет с голоду и не зачахнет в одиночестве, если ты больше не придешь. Не для собаки твоей — о ней есть кому позаботиться. Ты сможешь вернуться, только если САМА для СЕБЯ захочешь этого.
— Но я уже хочу! — Поскольку мужчина повернулся, явно намереваясь уйти, я забыла о приличиях и кинулась за ним, пытаясь схватить за руку. — Подождите! Я все равно ничего не понимаю! Что значит «для себя»? Я и так… я хочу вернуться!
— Нет, пока ты просто испугалась неизвестности, — вздохнул он, не оборачиваясь. Вроде бы не быстро шел, но я не могла его догнать. — Это пройдет, когда разберешься с дроидами. Тут все хитро устроено. На бытовом уровне и голосом управишься, а вот дальше… надо будет по-настоящему захотеть.
— Что значит «по-настоящему»? — Я нахмурилась. И остановилась. Толку за ним бежать? Он как-то жульничает с пространством, это я поняла уже.
— Хм, я и так тебе дал слишком много подсказок. Надеюсь, скоро увидимся! Или не скоро… от тебя зависит. Ресурсов-то тут лет на двести точно хватит. Развлекайся, детка.
И он исчез. Оставил меня одну в странном месте, выдав непонятное задание, неизвестно для чего нужное и совершенно бредовое.
А я села на серый бетон и застыла. Как заморозилась. Горный поток, который внезапно вышел из берегов, смыл мою глупую и не очень веселую жизнь еще там, возле оврага, в который упал светловолосый гость, все это время тащил меня через камни и водовороты, захлестывая ледяной водой и ударяя о стенки ущелья. А теперь наконец выплеснулся водопадом с огромной высоты, и я… полетела вниз вместе с радужной пеной. Пока длится этот полет — я не знаю, буду ли лететь так вечно или вот сейчас разобьюсь об острые камни у подножия гор.
Да… когда твои мама и бабушка — учителя литературы, это накладывает отпечаток. Даже мысли такие… А проще говоря, как началось все в тот день, так я и разу выдохнуть еще не успела. Только сжималась в комок или барахталась из последних сил, чтобы не утонуть. Старалась быть полезной, старалась всегда поступать правильно, как меня учили. А теперь вот сижу… и не знаю, что делать дальше. Что вообще происходит?! И как мне от всего этого не сойти с ума?
— Мамочка… — Слезы сами покатились по щекам, и я впервые не пыталась их сдержать. Совсем. Все равно тут никого нет, можно не прятаться. Пусто. Ни-ко-го. Вообще. Никто не скажет… что… Наконец, наконец можно не прятаться! — Мама-а-а-а-а! — я закричала так, что эхо отразилось от высоченного потолка и вернулось ко мне, накрывая с головой лавиной истерики.
Громко плакать нельзя. Кричать нельзя. Требовать что-то для себя нельзя. Что скажут люди? Хорошие девочки думают прежде всего о других…
Хороших девочек не бросают в пустом сером месте как ненужную тряпку…
Значит, я плохая. Все же плохая. Зря старалась.
Значит, я могу наконец просто…
Орать!!!
Пока не охрипну. Пока ужас и боль внутри не выплеснутся вовне с этим криком. Я не знала, что ужаса и боли так много, мне казалось, что я справляюсь… а оно только оседало на дне души черной копотью и копилось, копилось… чтобы теперь прорваться дикими криками и неконтролируемой яростью, с которой я била руками по серому крошащемуся бетону.
— Мама-а-а-а-а-а-а! Почему-у-у-у?!
— Запрос некорректен. Объекта «мама» на складе не обнаружено. Создать поисковый модуль в сети для выяснения ответа на вопрос «почему»?
Глава 38
Галахад:
— Ка-а-акой ты невежливый, Галахад. А я-то всего лишь хотел тебе помочь, передать слова высшего руководства, — продолжал издеваться надо мной Кайден. Я не понимал, отчего у него так блестят глаза, но мне это заранее не нравилось.
