Мгновение. И тело словно начало оживать.
Не прошло и минуты как перед ним в кресле уже оказался мужчина с достаточно строгими и правильными чертами лица. Не человек. Явно. Но похожий. Как и там — в склепе. Высокий. Широкоплечий. Крепкий.
Немного помедлив, Всеволод подошел ближе и оттянул у него веки, дабы рассмотреть глаза. И вздрогнул. Насыщенная золотая радужка, точнее две радужки, сходящиеся восьмеркой. Само собой, с парой зрачков.
Оттянул губу.
Довольно мощные, явно хищные зубы с развитыми клыками. У Всеволода, правда, они выглядели намного более хищными. Видимо сказывалось влияние Нергала или кровь дракона. Тут сложно разобраться.
— Как его звали?
— Ара’эвин даэль Длардрагет иль Иэрлэнн хатха Хаптхар.
— Его статус?
— Принц Нехекары.
— Тебе известна та, что зовет себя Халиша?
— Да.
— Как ее полное имя?
— Ара’эвин даэль Длардрагет иль Иэрлэнн хатха Халиша.
— А каково мое истинное имя?
— Ара’эвин даэль Длардрагет иль Иэрлэнн.
— Что?! Но моя же душа была первородной и зародилась впервые в теле синдара…
— У меня нет ответа.
— Ясно… — после долгого молчания ответил парень. — Значит я Хаптхар?
— Нет. Твое полное имя Ара’эвин даэль Длардрагет иль Иэрлэнн хатха Всеволод.
— Погоди. А как устроено имя?
Следующие несколько минут он внимательно слушал, пока не понял главное — все «бла-бла-бла» до слова «хатха» обозначало клан, род и дом. То есть, сидящий перед ним труп — не его старое тело. А кто-то из представителей правящей династии, к которой относилась и Халиша. Ну и теперь он.
— А я тоже принц Нехекара?
— Да. Но душа искажена. Она имеет следы грубого лечения и аварийного замещения инородными фрагментами.
— Сильное замещение?
— Девяносто три процента.
— Ого! И из чего меня там слепили? Ну, фрагменты душ каких существ у меня есть?
— Хомо сапиенсы, синдары, драконы и асур.
— Сапиенсы — понятно. — усмехнулся Всеволод, прекрасно поняв, что название вида его собеседник почерпнул у него же в голове. — Синдары — тоже. Драконы… не удивлен. Много от них?
— Семь целых двести девять тысячных. Фрагмент активный. Пытается расширяется, но подавляется фрагментом асур.
— Асур? А кто это?
— Местные называют их богами.
— Мда… — резко помрачнел Всеволод, вспомнив про Нергала. — И много у меня от асура?
— Три целых девятьсот сорок одна тысячных. Фрагмент очень активный. Рост связан с магической активностью.
— А от сапиенса много?
— Ноль целый семь сотых процента. Фрагмент пассивный.
Парень замолчал, обдумывая ситуацию.
Сразу встала на место активность Патриарха стаи. Семь процентов драконьей крови — это не шутки. Да и Паарнахтур не зря сказал про то, что драконы своих не бросают…
— Ты можешь определить, с каким драконом связан фрагмент моей души?
— Анкэл’аргон из Черной стаи.
— А Паарнахтур из какой стаи?
— Из Красной.
— Ясно. — помедлив ответил парень. Хотя ему было ничего не ясно. Хотя он вспомнил странное отличие — Арадура — сына Аратора. Папа рыжий, а сын — чернявый. Они что — из разных стай? А почему отец и сын? Вопросы… вопросы… вопросы… — Этот Анкэл’аргон прародитель этого моего кусочка души?
— Да.
— А как это получилось?
— У меня информации нет. Абсолютное большинство терминалов отключено или находятся в аварийном состоянии. Очень мало сведений. И они носят отрывочный характер.
— Но этот дракон тебе известен… Мда. Слушай. А как так получилось, что от принца Нехекары у меня всего семь процентов, а ты меня за него приняла?
— Семь процентов занимают почти все ядро души — девяносто процентов. Этого достаточно для признания. Достаточно и двенадцатой доли.
— А остальные проценты ядра от кого?
— От асура.
— Ты говоришь, что душа имеет следы грубого лечения и аварийного замещения инородными фрагментами. Это можно исправить?
— Не полностью.
— В какой степени?
— Реинтегрировать фрагмент души асура невозможно.
— Его можно нейтрализовать?
— Нет.
— Проклятье… — прошипел Всеволод. — Ладно. Что делать с Хаптхаром? Нужен какой-то ритуал погребения? Или что? Зачем он сохранялся?
— Таковы инструкции на случай его возвращения.
— Каковы твои рекомендации?
— Незамедлительно вернуть в режим полной консервации.
— Так и сделай. А тех, что наверху, убери, подчисти там все. Чтобы не пугать никого. Их владельцам тела уже не понадобятся.
— Принято.
Немного побродив по терминальному залу Всеволод оттащил мумию Хаптхара в уголок и положил там. Вряд ли он, конечно, вернется. Триста с лишним тысяч лет прошло. С очень высокой вероятностью его душа давно уничтожена. Но мало ли? Народ Нехекары почему-то очень трепетно относился к своим телам, хотя мог пользоваться чем угодно. Судя по всему — даже в туалетный бачок могли вселится при необходимости.
Всеволод расположился в его кресле.
Подумал.
И начал пытаться разобраться с терминалом. Не спеша. Вдумчиво. А не как тогда на Золотой башне, когда требовалось что-то лихорадочно соображать.
И для начала он постарался выяснить все про своих подданных.
— Обычный протокол защиты. Реакция на попытку агрессии. Нападающие нейтрализованы. Из остальных разумных было создано… — вещал нейтральный голос…
Скелеты оказались типичными конструктами Нехекары. Базовыми. Самыми примитивными. Не нежитью, а именно натурально конструктами, созданными «под нежить» с загруженными «прошивками» из душ. Самый их дешевый вариант.
Недолго думая Всеволод занялся их модернизацией. С опорой на довольно скромные мощности ядра артефакта. Все-таки это не корневой терминал, а наблюдательный форпост. С кучей ограничений.
Прежде всего он дал им возможность говорить, так как уже устал читать ответы с дощечки. А потом трансформировал, подкрутив им боевые качества. В первую очередь сформировал сотню тяжелых пехотинцев со щитами. Тех самых, что выходили из портала там, на поле. А из остальные «слепил» лучников. Тоже здоровенных и сильных. Лук которых стрелял стрелами, не уступавшими размером народу наави из кинофильма «Аватар». Причем извлекали эти стрелы стрелки из «бездонного» колчана, где они регенерировались со скоростью по пять стрел в минуту.
