«Попала и пропала…» – подумала Рамина и отступила назад. Что сейчас этот озлобленный монстр с ней сделает?!
***
Дамир был готов убить эту несносную, упрямую, словно буйвол, девчонку и в то же время собственное чувство вины не давало ему покоя. Вчера он обошелся с ней весьма цинично. И все потому, что его желание, наконец-то, заняться с ней сексом было вот-вот уже исполнено, пока латиночка не выдала свою скромную фразу о своей невинности.
Твою мать!
Дамир был на пределе, каменная эрекция рвала одежду, а тут девочка-девственница, с которой надо обходиться, словно с дорогим бриллиантом! А еще ему льстило, что Рамина все-таки выбрала его для своего первого раза, ведь, наверное, девушкам хочется такого мужчину, которого потом можно было помнить, как своего первого бойфренда. Потом рассказывать подружкам, нахваливая и гордясь. Зато Он, будто одержимый, грубо вторгся в ее нежное лоно, вдалбливал так, словно под ним была какая-то шлюха с борделя. В ушах до сих пор стояли ее вскрикивания, мольба и то, как она произносила его имя. Оттого его так штормило от ее слез и жалобных стонов, вот почему так хотелось прижать к себе, сказать, что ему так хотелось ее, что теперь надо ждать еще несколько дней, чтобы банальные ранки внутри ее «цветочка» зажили и наконец-то у них был бы полноценный секс.
Утром он проснулся уже с другими мыслями. Нужно было идти и приласкать эту милую девочку, которую вчера сделал девушкой.
Но от ее безбашенной выходки с деньгами, перед глазами Дамира поплыли красные пятна от адской ярости. Вот маленькая сучка, сейчас ей достанется сполна!
Он, обезумев, кинулся к входной двери, но она была закрыта. Одним невероятной силы ударом ногой в дверь дома ее желанной девочки, Дамир проломил настолько как оказалось хлипкое полотно. На кухне ему встретились с полными ужаса глазами сама Линда, его домработница, и еще мальчишка с девчонкой лет 11. Они прижались к матери и смотрели на него, словно на демона из преисподней. Дамир прошел дальше, он не за этим здесь, чтобы пугать мирных жителей.
– Пошли-ка на выход, – сверкнув глазами, произнес он и схватил Рамину за локоть.
Он тащил ее к месту там, где она устроила фейерверк из купюр. Будет собирать сама, а иначе… Скулы Дамира заходили ходуном. Посадит в джип, увезет к себе в спальню и устроит ей по истине «сладкую жизнь»!
– Собирай! – заорал он, и толкнул чуть вниз к земле.
– Не буду! – зашипела она в ответ.
Карие глазки были полны ненависти.
– Ненавижу, – сквозь зубы говорила Рамина.
И это было последней каплей для Дамира.
Он прижал ее к стене дома, словно старался впечатать это упругое молодое тело красотки. Рукой свободно гладил ее бедра, и как бы она ни извивалась, ничего не получалось. Его стальная хватка была неимоверной силы. В легком свободном халатике гладить ее промежность было сплошное удовольствие. Дамир засунул руку в трусики и почувствовал, что она мокрая. Понравились, значит, ласки. Он ухмыльнулся прямо ей в лицо, а ее взгляд будто затуманился, словно Рамина потеряла ощущение реальности и была где-то в прострации. Поглаживал, дразнил и чувствовал, как она начинает подаваться вперед, чтобы только не потерять настойчивые пальцы, которые скользили по клитору и вызывали всхлипывания.
Дамир наклонился к самому ее уху:
– Нравится, сладкая? – спросил он, и сам был уже на грани. В шортах уже все горело огнем, его напряженный член жаждал разрядки, а она сводила его с ума своими тихими стонами.
Рамина изгибалась, сжимала его руку внутренними мышцами бедер, обхватив его плечи. Сквозь ткань халатика ее соски были словно камешки. Дамир запустил руку и обхватил ее грудь. От этого с ее пересохших губ сорвался тихий стон.
Твою мать! Он уже не в состоянии держать контроль, это становится средневековой пыткой. Дамир подхватил ее на руки и, удерживая ее стройную фигурку, прижимая к стене, стянул с себя шорты. Сейчас ей будет больно, но Он уже на грани. На грани, с которой еще чуть-чуть и его понесет, словно малолетку от ее запаха, такого волнительного, смешанного с ароматом ее собственного тела, чего-то пряно-цитрусового и трепетного.
Дамир вошел в нее медленно, тормозя собственные гормоны, которые срывали все остатки разума и требовали жесткого животного траха. Рамина вскрикнула, но, обхватив его бедра ногами, только сильнее прижалась, вгоняя его стальной ствол в себя еще сильнее. Целовал ее шею, а она тянулась к нему, чтобы прикоснуться губами к губам. Дразнил ее, покусывая мочку уха, языком проводя по родинкам на ключицах. Рамина сердито замурчала, пытаясь все-таки добиться своей цели, и Дамир сдался. Накинулся на ее пересохшие от стонов и сбивчивого дыхания губы, проникал языком в ее нежный ротик и казалось еще чуть-чуть, и он взорвется от интимной близости, настолько чувственной, которой в его жизни ни разу еще не было.
Что же эта латиночка с ним делает?!
Дамир со вздохом и хриплым стоном отстранился от ее бедер, чувствуя, как заливает ее промежность спермой.
***
Рамина была выжата словно лимон. Она с трудом стояла на ногах, когда Дамир опустил ее на землю, все еще уткнувшись в ее волосы и тяжело дышал после кульминации. Между ног было все липко и мокро, терпкий запах его эякулята щекотал нос и вызывал новое желание. Рамина стыдилась своих необычных ощущений. Она получила оргазм два раза, сначала от его пальцев, умело ласкавших ее клитор, а потом почти перед самой разрядкой, выгнулась словно кошка, снова требовательно и глубоко пытаясь вогнать его внушительный по размерам орган в себя. И ей словно этого мало. Мало прикосновений, ласк этого брутального и грубого мужчины.
Но мысли от секса переметнулись в реальность. Дамир смотрел на нее и поглаживал бедро под халатиком.
– Понравилось, детка? – спросил он, прижмурившись, очевидно ожидая похвалы в свой адрес.
– Да, – и Рамина залилась краской.
Только сейчас она почувствовала, как ягодицы начинали гореть от трения об стену дома в пылу страсти. Их секс был прямо на улице, возле ее дома, мелькнула мысль, и от этого вдруг стало тоскливо. Дамир добился то, что хотел, что будет дальше? Она рассчитывала, что ее близость будет более традиционной – на постели, в комнате, где больше никто не может их увидеть. Здесь тоже особо некому было рассматривать их акт любви, позади деревья, а забор, зарос кустарником.
– Что теперь говорить маме… – произнесла она.
Придумать что-то более-менее правдоподобное было сложно, особенно после пережитых волнующих эмоций.
– Иди, собирай вещи. С ней поговорю сам, – Дамир обнял ее за талию и подтолкнул по тропинке к входу дома.
Рамина была удивлена, но спорить с ним не стала. Она прошла, не поднимая глаз, перед удивленными братом и сестрой. Взгляд же миссис Сальварес был пронзающим и мрачным.
Быстро покидав все вещи в чемодан, Рамина переоделась и уже через десять минут была готова. Черт! Как же страшно выходить и слышать, что скажет мать. Сейчас наверняка она ее сравнила ее с Леа, со всеми мерзкими сплетнями, со всей грязью, которой поливали ее подругу.
