Вот кого имел ввиду продавец Генри – ее вина! Вина Ванессы.
– Ты грамотно поступил, Тайгер, тебе незачем винить сейчас себя, – мягко произнес Генри, словно снова читал его мысли.
– Заткнись, урод, – произнес Тайгер, если бы не его ручные церберы, он бы давно уже разбил его самодовольную морду в кровь.
– Ванесса хотела быть с тобой, а ты клюнул на эту дурную рыжую подстилку, – сочувствующее и наигранно произнес Генри. – А ведь всего-то нужно было простить мне долг, ну, или подождать немного, а не приходить ко мне со своим диким дружком Дейвом и юристом.
Последнюю фразу Генри произнес уже злобно, словно его терпение было на исходе.
– Эту хрень придумала тоже Ванесса, сбыть твой запрещенный препарат и настучать копам? – произнес Тайгер. – Как ты собиралась быть со мной, если бы меня посадили?
– Мы бы организовали твой побег – неправдоподобно произнесла она.
– Хватит уже врать, – сказал Генри, поморщившись. – Ты собиралась прибрать к рукам все его имущество, не строй из себя святошу!
Тайгер метнул свирепый взгляд. Вот же тварь, а он еще как полный кретин думал о ребенке, хотя все подлая ложь! Как же он, словно последний идиот, попал на удочку этим не особо далеким хитрожопым недругам…
– Что тебе надо? – произнес он, предполагая, что Генри не зря его позвал.
– Тебя. – развел театрально руками Генри и широко улыбнулся. – Убрать тебя навсегда со своей дороги, – и его рука вытащила из-за стола пистолет с глушителем.
Вот и все. Теперь ждать, чтобы кто-то помог Миранде выбраться из тюрьмы, бесполезно. Если его сейчас убьют, то и ей придется отсидеть свой срок за надуманные Тайгером мысли. Чертова самоуверенность сыграла злую шутку. И теперь нужно было исправлять свои поспешно сделанные выводы.
Тайгер было кинулся, чтобы опередить старика, но в затылок уперлось дуло пистолета одного из телохранителей.
– Тайгер, Тайгер, тебе не нужно делать резких движений, все уже предопределено, – фальшиво улыбаясь, произнес Генри. – Прощай!
И раздался негромкий хлопок от выстрела.
***
Миранда стояла перед небольшой стойкой и чувствовала, что мозг отказывается принимать происходящее.
– Вещи из карманов складывайте вот сюда, – и женщина-надзиратель, одетая в бесформенный костюм цвета хаки, очень похожий на форму военных, протянула небольшой пластиковый прозрачный ящик.
Миранда подняла глаза на нее. Темнокожая афроамериканка, невысокого роста, чуть полноватая, ее одеяние контрастировало с черным цветом волос, придавая даже некоторую гармонию в серой и мрачной форме надзирателя.
– Ты меня слышишь? – небрежно и сердито произнесла она, щелкая перед самым носом Миранды пальцами.
Но Миранде хотелось, словно ненормальной, взять и закричать.
Сон. Кошмарный, затянувшийся, есть ли надежда, что он скоро кончится?
Она вытащила все, что у нее было. Когда вещи были в коробке, Миранда потянулась к телефону. Написать ли прощальное смс Тайгеру, и что писать она и сама не знала, просто захотелось попрощаться, может, все-таки он одумается?
– Можно, я наберу смс? – произнесла она, взяв телефон в руки.
– Потом позвонишь, кому нужно будет – и надзирательница выхватила мобильник из ее рук, недовольно кинув обратно к остальным вещам. – Проходи переодеваться…
И женщина-полицейский кивнула на дверь. Это была небольшая комната, может пару квадратных ярдов с небольшой скамейкой и вешалкой. Больше там ничего не было. Эти бледно-желтые стены начинали действовать на психику, и еще больше угнетали своей отрицательной энергетикой.
– Тебе пойдет форма, – беззлобно пошутила надзиратель и Миранда начала раздеваться.
«Да уж, прямо для меня…» – думала она, тоскливо оглядывая тюремную робу. Оранжевый комбинезон и белая футболка.
– У тебя больше нет вещей? – спросила она Миранду, и та отрицательно покачала головой.
Кто теперь привезет ей вещи, и привезет ли вообще? Может, улыбчивая секретарь выкинет все на помойку, узнав, что владелицу, которая пробыла боссом только сутки, посадили на долгий срок. Униформа пахла весьма отвратительно, возможно, какой-то самый дешевый порошок, каким не стирала даже тетка, экономя на любых средствах.
– Пошли, – окликнула уже другая женщина-надзиратель, которая появилась рядом с афроамериканкой, пока Миранда переодевалась.
Они шли по пустому коридору и свет электрических ламп только наводил еще больше грусти и вызывал желание разревется прямо здесь и сейчас. Надзирательница открыла большую дверь с небольшим окошком посередине и кивнув жестом, сказала:
– Теперь это твой дом.
Миранда перешагнула порог. Эти чертовы серо-желтые стены, наверное, выкрашены специально, чтобы преступницы сошли с ума до того, как их выпустят на свободу. Камера была небольшая. Стоял стол, четыре стула, две двухъярусных кровати, огороженные от основной части комнаты небольшой перегородкой унитаз и раковина. Она стояла, замешкавшись, и не решалась пройти дальше, чувствуя на себе взгляд сокамерниц.
– Не разревись там на пороге, – проворчала одна из них, поднимаясь на кровати. – Проходи.
Миранда покорно выполнила «указание». Ее подруги по несчастью выглядели внешне прямо противоположно друг другу. Одна из них, которая позвала Миранду, была полной женщиной, лет 40, и представилась, что ее зовут Мирта, а вторую, худощавого телосложения, с жидкими светлыми волосами, собранными в маленький хвостик на затылке, Терри.
– Что, поди, грохнула своего бойфренда за то, что он тебе изменял? – пошутила Мирта, саркастично улыбаясь.
– Нет, – ответила Миранда.
– Садись, рассказывай, что натворила, – и Терри указала на место рядом с собой.
Миранда присела и сразу растерялась. Не рассказывать же угрюмым теткам, вероятно, уже сидящим здесь не один срок о Тайгере и его неблаговидном поступке по отношению к ней. Миранда и сама не до конца, наверное, осознавала, что с ней произошло. Она была как в какой-то прострации, ступоре, непрекращающемся и леденящем душу своей реальностью.
– Меня обвинили в сбыте запретного препарата, но я не делала этого, – произнесла Миранда, но, понадеявшись на сочувствие, вызвала только приступ смеха у сокамерниц
– Все мы тут ничего не делали, – откашлявшись сказала Мирта – Вон, Терри убила своего мужа, потому что тот решил бросить ее с ребенком, через пару дней выйдет на свободу и встретит уже свою взрослую дочь. Почти 20 лет отсидела.
И Терри покивала уже без тени улыбки.
– Как ты думаешь, будет ли она рада такой матери, без которой росла все детство? – спросила философски Мирта.
Миранда была полностью согласна. Нет, конечно, это ужасный исход прошлого. Одна единственная ошибка, эмоции, перешедшие границу, и Терри сама себе искалечила жизнь.
