Когда Кирши скрылся в темноте лачуги, Василиса закрыла лицо руками и набрала в грудь воздуха.
– А-а-ай, ты, горе-горе! – завыла она. – А-а-ай, ты, Лихо проклятое! Ай, за что ты так со мной! Лихо-Лихо-Лихо! Чтоб тебя хмыри сожрали, гадость лесная! Свинья болотная! Всю кровь ты мне, Лихо, попортило!
Василиса всхлипнула и прислушалась. Ночь была тиха, только со стороны города доносились едва различимые звуки праздника.
– О-о-ой! – продолжила Василиса. – Скотина ты, Лихо! Тварь! Змеюка подколодная! Лихо-Лихо-Лихо! Всё твоя вина!
«Давай. Где же ты? – думала Василиса, всматриваясь в темноту. – У меня так скоро голос сядет».
Стенания и завывания чародейки длились с полчаса. Василиса била себя в грудь, валилась на землю и проклинала Лихо. Она уже начала сомневаться в том, что приманка сработает. В конце концов, вдруг именно этому Лихо плевать на то, что его зазря поливают грязью?
– И пошём кришишь? – пронёсся в ночи гулкий шипящий голос над самым ухом. – Али Лиха на шею ишешь?
Василиса замерла и зажала рот рукой, чтобы не дёрнуться и не закричать. Страх ударил в ноги и сковал колени. Медленно чародейка обернулась.
Белое сморщенное лицо с торчащими во все стороны острыми зубами смотрело на неё белым же круглым глазом. Седые волосы лежали на земле, прикрывая согнутое в три погибели тощее тело. Лихо опиралось на длинные, похожие на изломанные ветви руки. Паучьи пальцы почти касались рассыпанной на земле соли.
– Здравствуй, Лихо. Ты прости меня, – сказала Василиса осипшим голосом. – Я поговорить с тобой хотела.
– Зашем ругалась? – прошипело Лихо. – Я тебя не трогала.
– Ты людей беспокоишь ночами, пугаешь, – Василиса старалась говорить вкрадчиво. – Тебя что-то выгнало из леса? Почему ты не спишь?
– Лес-с мертвеет. Я хошу жить. Я хошу с-спать.
– Кто-то тебя разбудил?
– Никому не ус-снуть будет. Ночь придёт, и с-солнце не вс-станет.
– Что это значит?
Лихо задумалось. Наклонило голову и улыбнулось, оскалив острые чёрные зубы. На землю закапала слюна.
– Я чую… – белый глаз скользнул по Василисе и бешено завертелся в орбите.
– Что?
– С-силу, – Лихо остановило взгляд на лице Василисы. – Ты пахнеш-шь с-силой. Я с-сожру тебя, и мне не будет страш-шна ночь!
Василиса стиснула зубы. Похоже, договориться по-хорошему не получится. Но решила всё же попытаться.
– Послушай, если ты вернёшься в лес…
Лихо облизало лицо длинным чёрным языком и резко поставило руку на дорожку соли. Кожа на руке вспухла и задымилась, Лихо завизжало, но не убрало руку.
– Того с-стоит! Терпи! – визжало оно.
Василиса с ужасом смотрела, как растворяется соль под рукой Лиха. Оно смогло разрушить круг. Что за?..
Чародейка вскочила на ноги и бросилась прочь – на безопасное расстояние. Бой предстоял не из лёгких.
– Кирши! – закричала она.
Лихо на четвереньках бросилось следом.
– Не с-сбежишь!
Василиса метнула в чудище два огненных «пера». Лихо увернулось. Шея его удлинилась, и зубастая голова метнулась к чародейке.
Кирши выскочил из укрытия, и Лихо его заметило. Распрямилось, оказавшись вдвое выше человеческого роста. Кирши почти достал мечом его ногу, но Лихо ловко изогнулось, избегая удара. Когтистая рука обрушилась на Кирши, и он едва успел отпрыгнуть в сторону. Взмахнул мечом – и два когтистых пальца упали на землю. Лихо завопило.
Василиса метнула в него ещё несколько «перьев», стараясь попасть в глаз. Но голова была слишком подвижной. Неестественно длинная шея извивалась змеёй, делая уродливую голову сложной мишенью.
Меч вспорол Лиху левый бок.
– Сзади! – крикнула Василиса, но опоздала.
Кирши не успел увернуться. Лихо сгребло его и отшвырнуло в сторону, словно тряпичную куклу. Кирши пролетел несколько метров и ударился о ближайшую хижину. Прогнившая стена не устояла и проломилась под его весом. Следом на Кирши рухнула крыша.
Василиса закричала и бросилась на Лихо. Огненный хлыст поджёг твари волосы, а затем и лохмотья, служившие ему одеждой. Пытаясь сбить пламя, Лихо бросилось к реке. И Василиса воспользовалась шансом.
Огромная волна поднялась из реки и утащила за собой Лихо. Чудище визжало, захлёбывалось и пыталось выбраться на берег. Но Василиса не пускала. Она вытянула перед собой руки и изо всех сил сжала кулаки, заставляя воду сомкнуться вокруг вопящей одноглазой головы.
Но так Лихо было не убить. Нужно отсечь голову.
Кирши молнией вылетел из-за спины Василисы – прямиком к чудищу. Чародейка тут же разжала пальцы. Волна всколыхнулась и вытолкнула Лихо высоко из воды. Чудище завопило, отчаянно молотя лапами воздух. Кирши оттолкнулся от опоры причала и взмахнул катаной.
Голова Лиха взмыла вверх, последний раз взглянула на Василису безумным глазом и упала в реку.
Василиса разжала кулаки, позволяя чарам раствориться, а реке – поглотить мёртвое тело. Сердце работало на пределе, дыхание сбилось. Резерв стремительно пустел, но Василису это не беспокоило.
– Ты в порядке? – она подбежала к Кирши.
Его кафтан был порван, по шее стекали струйки крови.
– Кажется, занозу посадил, – усмехнулся он, тяжело дыша.
– Дай посмотрю.
Василиса схватила Кирши за плечи и заставила повернуться. И правда, на спине и плечах из дыр на ткани кафтана торчали крупные щепки. Размером с мизинец. Но Василиса выдохнула и уткнулась лбом в грудь Кирши.
– Слава богам. Оно так тебя швырнуло, что я… испугалась.
– Почаще надо тебя так пугать, – засмеялся Кирши, а Василисе показалось, что она уловила в его голосе смущение. – Хорошо ты его…
– Ты тоже. Хорошо… сработали, – Василиса заглянула в синие глаза. Они смотрели на неё открыто, удивлённо. Этот взгляд, неожиданно искренний и уязвимый, заставил Василису отпрянуть.
– Пойдём. Надо вытащить из тебя эту гадость и обработать раны.
10
Перунов день
Весть о победе над Лихо в «Старогородских хоромах» была встречена ликованием и стуком кружек. Хозяин трактира пообещал Василисе и Кирши пожизненно снабжать их бесплатной медовухой. А завидев раны Кирши, тут же погнал свою внучку принести в комнату Воронов воды, полотенец и крепчайшего самогона.
– Раздевайся, – скомандовала Василиса, когда они с Кирши остались наедине.
Чародейка скинула кафтан, оставшись в пропитанной потом рубахе, и тут же замёрзла. Вымыла руки водой из глиняного кувшина и повернулась к Кирши. Тот уже сидел на кровати и послушно расстёгивал кафтан. Катана в ножнах лежала рядом.
