Тетя Паша встала со стула, подошла к стене и ударила по ней кулачком.
– Титыч! Ты где есть? Загляни к нам.
Из стены появилась голова призрака, обвела присутствующих взглядом и произнесла:
– Мое почтение, господа. Звали?
– Звали-звали – подтвердила тетя Паша – Титыч, ты же помнишь Крымский мост?
– Ась? – отдельский старожил выбрался из стены и уставился на старушку – Какой?
– Ну да, конечно – поморщилась та и пощелкала пальцами правой руки – Как же его… А! Никольский мост. Так же он раньше звался? Или правильнее Николаевский?
– Наплавной, тот, что на Садовом кольце, недалеко от Провиантских складов? Вестимо знаю. Скверное место, хоть и красивое. И верно – его же после Крымским и поименовали. Там сначала деревянный мост соорудили, а после и железный, красивый, с башенками. Сам его не видел, потому как уже был приписан к нашей канцелярии навсегда, но тогдашний ее управитель, граф Никишев, на открытие ездил. И странно так – в ночь. Я еще подумал – может, там какие забавы по этому поводу устраивают огненные, как в совсем уж древние годы? При царе Петре?
– Не иначе как такой же золотой болт в основание вкручивали или вбивали – негромко сказал Ровнину Пал Палыч – Царь-батюшка вряд на сие мероприятие приезжал, это слишком, но кто-то из высших сановников – запросто.
– А почему это место скверное? – спросила у Тита Титыча Мезенцева и удостоилась за то довольного взгляда уборщицы.
– Да отроду оно такое. Там крови людской да скотьей в воду столько влилось, что ей до сего дня красной следует пребывать. Там и с татарином русичи рубились, и с поляком, не давали тем через брод перейти. Ромодановский в том месте часть мятежных стрельцов живьем утопил, не дожидаясь приезда Петра. Может, грехи свои спрятал в воду, может, еще чего. А как в столице воевать прекратили, как двор на болота переехал, так там бойню открыли, самую большую в Москве. Больше даже той, что на Воробьевых горах стояла.
Николай поежился, вспомнив события прошлого года, связанные как раз с последствиями многолетнего функционирования бойни на Воробьевых горах.
– Недоброе место – продолжал тем временем вещать призрак – Недоброе. Там под водой, под водорослями, под песком такое спит, чему и имени-то нет. Оно старое и людей не любит. Точнее – не замечает оно их, и коли не тревожить сие лихо, так и ладком все течь станет, как должно. Про то как раз тем вечером, когда мост открывали, граф Никишев своим служащим рассказывал. И очень опасался за то, что эта новая переправа им забот доставит. Мол – найдется ведь какой-нибудь умник, который непременно до старых летописей доберется и там отыщет упоминание о сей монстре, и том, на что она способна. И ведь как в воду глядел. Через полтора десятка лет, когда граф свою голову уже сложил, а канцелярию нашу полковник Ильинский возглавил, тако и случилось.
– А вот теперь поподробнее – попросила его тетя Паша – Я про ту историю худо-бедно в курсе, а они – нет.
– Одна богиня из старых, тех, что нынче славянскими называют, эту монстру в реку на житье определила в сильно давние времена – охотно ответил Тит Титыч – Не по нраву богине пришлось, что та с ее сородичем поладила, не хотелось ей, чтобы свойственник в большую силу вошел, чем она сама. Боги – они же в чем-то как, мы, люди, а то и хуже. Стало быть как месяц полузимник наступил и она, богиня эта, в самую свою власть вошла, так все и случилось. Зачаровала она монстру, в сон погрузила и в реку загнала, а после ту льдом затянула, чтобы никто сдуру вражину сию не побеспокоил. Хотя – кому ее беспокоить? В те времена людей по берегам Москвы селилось всего-ничего, а уж городищ и вовсе почитай не было. Леса шумят, зверь дикий гуляет да реки текут. И тишина! Н-да…
– Тебе бы, Тит Титыч, книжки писать – посоветовала призраку Тицина – Умеешь слова в предложения складывать.
– Не стану отрицать – с достоинством ответил тот – Имеется такой талант.
– Что дальше случилось? – доставая из стола трубку, осведомился Ровнин.
– Монстра уснула, богиня та и родичи ее через какое-то время тоже сгинули в никуда, ушло их время. Ну, а место то, где все случилось, к себе, как говорено раньше было, начало беды притягивать, да все смертоубийственные. Эманации у той нежити оказались сильно скверные, так граф изрек. А что совсем скверно – выяснилось через какое-то время, что колдун один, свой род с невесть каких времен ведущий, оказывается еще тогда у богини вызнал, что можно от спящей твари силой черной напитаться. Не просто так, через сложный обряд, но можно.
– Сильно сложный? – заинтересовалась Тицина.
– Сильно – вместо призрака ответила тетя Паша – В первую очередь тем, что очень много моментов, где все может засбоить. А хоть в одном месте оборвется нить – и все, пиши пропало.
– А если детальнее?
– Семь жертв должны сигануть в воду реки и утонуть, причем исключительно доброй волей. И последняя из них должна умереть в ту ноябрьскую ночь, на которую выпадает полнолуние.
– Так – Ровнин полистал перекидной календарь, стоящий на его столе – С этим все понятно. Только кажется мне, на том условия не кончаются? Ну да, семь жертв не одна, но подобное могло создать неудобства во времена почтенного Тита Титыча. С нынешним же развитием фармакологии и с тотальной социопатией общества, обеспечивающей ментальную нестабильность если у злодея и возникнут проблемы, то исключительно морально-этического характера, что само по себе абсурдно. Остальные факторы, ведущие к помехам исключены, поскольку настоящий идейный самоубийца никогда долго не тянет с реализацией плана. Он просто прыгает – и все. И ни один МЧС не успеет его остановить.
– Верно тебе кажется – подтвердила уборщица – Еще нужен мягкий ноябрь, река не должна покрыться льдом. Она не должна уснуть. Если это случится, тот, кто спит под волнами, не услышит призыва и не пошевелится, отдавая часть своей силы.
– То есть такой ноябрь, как в этом году. Что еще?
– Чистое небо в последнюю ночь. Это, пожалуй, самое сложное из всего. Середина ноября все же, по две-три недели тучи стоят.
– Так – Олег Георгиевич сжал трубку зубами и потыкал пальцами в экран смартфона – Хм. Неизвестному нам знатоку старинных тайн определенно везет, завтра днем солнце весь день светить станет, и ночь ожидается не хуже, правда с морозцем. Синоптики, конечно, ошибаются часто, но закон всемирной подлости никто не отменял. Теть Паша, а если сегодня очередной любитель моржевания в Москва-реку не свалится, то все? Накрылся план?
– Конечно. Я же говорю – одна ошибка и все, пиши пропало. Не утонула жертва – и сворачивайся.
– Блокировать прямо сегодня мост – и все – предложил Коля – Олег Георгиевич звякнет кому надо, попросит «пэпсов» и тех же «мчсовцев», поставим их так, чтобы все пространство было под контролем, станем хомутать всех странных пешеходов и сопровождать до выходов с моста. Хлопотно, но выполнимо.
– Верно – поддержала его Женька – И еще вниз, под мост, надо какой-нибудь катерок поставить, на тот случай если все же не уследим.
