При условии, разумеется, что туристы эти вообще были, равно как и приятель Ровнина. Не просто же так им шеф даже телефона этого коллеги по цеху не дал, сославшись на то, что нечего занятого человека дергать. Мол – сами справитесь, не маленькие.
Впрочем, и сам объект, который предстояло проверить оперативникам, ничего особенного собой не представлял. Это была старая разрушенная часовня из числа тех достопримечательностей Московской области, про которые так любят писать многочисленные дзэн-блогеры, накручивая всякий раз к уже имеющимся слухам все новые и новые пугающие подробности. Дескать, и сияющие шары в особо безлунные ночи кружатся, и глухие голоса из-под земли раздаются, и стрелки часов начинают кружить по циферблату с невероятной скоростью. Короче – страсти-мордасти на ровном месте.
На деле, как правило, все гораздо проще, в чем всякий убеждаются те, кто решил побывать в эдаком заколдованном месте, начитавшись интернет-страшилок. Развалины – они и есть развалины, по ним интересно минут двадцать полазать и сделать несколько снимков для соцсетей, разумеется, при условии, что погода задалась. Ну, и чтобы не признавать тот факт, что поездка совершена, по сути, впустую, в посте, который будет выложен в ленту, для приличия нагнать немного мистического тумана, дескать – у нас то и дело мороз по коже шел! А еще кто-то за нами из недальнего лесочка явно наблюдал. И это был точно не человек! Просто жуть! И – больше рейтинга богу рейтинга!
Николаю и Женьке подобные вещи были известны лучше, чем всем остальным, потому рыжеволосая девица так и негодовала в одном из предприятий общепита Курского вокзала, небезосновательно подозревая, что из-за бесполезного странствия черт знает куда она пропустит ряд интереснейших событий.
Впрочем, позже ее немного примирила с действительностью не лишенная приятности поездка в изрядно заполненной электричке. Во-первых, из ее окон после того, как кончились столично-индустриальные пейзажи, открылся вид на весеннюю подмосковную природу со всеми ее красотами, вроде зеленеющих косогоров, сверкающих под солнышком водоемов, около которых уже стояли десятки легковых машин и невероятно одухотворенных немолодых уже дачников, которые с юношеской легкостью вылезали из вагонов с коробками, из которых торчала свежея зелень рассады. Во-вторых, как оказалось, по вагонам до сих пор ходят коробейники с мороженым. Николай купил ей два большущих рожка, и рыжая бунтовщица на добрых двадцать минут выпала из реальности, что его невероятно обрадовало.
Короче – остыла его напарница к тому времени, когда пришло время покинуть электричку, охладил ее пломбир с черносмородиновой начинкой. Более того – именно она и отыскала маршрутку, которая шла до Аверкиева, отважно сумела отстоять два места в ней для себя и Нифонтова, вступив в нелегкую схватку с какой-то местной гражданкой, изрядно напоминавшей тяжелый танк, и даже каким-то образом сориентировавшись на местности, распознала тот самый перекресток, на котором им надо было выйти.
– Так – сообщила напарнику Женька, проводив взглядом маршрутку, которая напоследок обдала их дорожной пыль – Пчхи!
– Будь здорова.
– Сам не сдохни – привычно отозвалась Мезенцева – Аааа-пчхи! Холера забери эту пылюку! Пчхи! Фффу! Так! Там Бразуново, значит нам вон туда.
– А почему не туда? – ткнул пальцем Николай вправо.
– Потому что карта! – сунула Мезенцева под нос ему свой смартфон – Телефон – он не только для игр и «Людочка, я тебя тоже люблю». Это рабочий инструмент. Для тех, кто понимает, разумеется.
– Жень, ты наркотики точно никакие не принимаешь? – осведомился у нее Николай.
– Ты дурак?
– А, может, ты беременна?
– Если только от сырости. Или от Тит Титыча. С нашей работой нормального парня себе завести невозможно, и тебе это прекрасно известно.
– Совсем рехнулась? – опешил Николай – Мне-то откуда подобное знать? Я, слава богу, не по этой части, так что не надо грязи. А вопросы такие задаю, потому что ведешь ты себя сегодня страннее, чем обычно. Очень уж у тебя резкие перепады настроения. Даже для тебя резкие. Вот и подумалось…
– Говорила мама, что меня в детстве цыганка прокляла, пообещав жизнь, полную боли, а я ей не верила – вздохнула Мезенцева – Зря. Правду она мне рассказывала. Вот моя жизнь, а вот и она, головная боль. Стоит, лыбится. Пошли уже.
– Пошли – глянул Николай в сторону недальнего леска, в который тоненькой линией уходила тропинка – Хотя я бы предпочел под деревья сейчас не соваться, врать не стану.
– Почему?
– Так клещи. Весна самое их время. Как прыгнет он тебе на шею, как в нее вцепится! И тогда…
– Что тогда? – нахмурилась Мезенцева.
– Да ничего – отмахнулся от нее Нифонтов – Ты и без укуса клеща ведешь себя так, словно уже энцефалит подцепила. С мозгом у тебя проблемы, причем постоянно-пожизненные.
– Сволочь – словно обращаясь к невидимым зрителям, показала на приятеля рукой Мезенцева, после перекинула ремень своей легкой сумки через шею и направилась в сторону леса. Николай закурил, глянул на небо, которое потихоньку начинало меркнуть, предвещая скорое приближение вечера и проследовал за ней.
Разумеется, разумнее было бы прибыть сюда с утра или хотя бы в районе полудня, но Ровнин настоял на том, чтобы оперативники отправились в путь сразу же после его распоряжения, потому времени до темноты у них оставалось не так и много. Вроде и не так далеко от Москвы до Часовни, а все равно – тут час ехать, тут полчаса, да еще подожди транспорта, вот тебе и полдня прошло.
Да еще карта в смартфоне Женьку таки подвела. Она-то сразу к поляне с часовней хотела выйти через лес, до нее от перекрестка никак не больше двух километров пути выходило, а в результате выбрели путешественники непосредственно к окраине деревни, которая, правды ради, производила впечатление не слишком обитаемой. Впрочем, бряканье ведра, раздавшееся от одного из домов, убедило странников в том, что жизнь тут все же наличествует.
– Нет худа без добра – бодро заявила Мезенцева, засунув смартфон в карман – Выполним поручение шефа, передадим привет бабе Даше.
– Или Маше? – саркастически уточнил Николай.
– Какая будет, той и передадим – сказала, как отрезала, девушка – Может, еще и молочка попьем на дорожку. Мы не Ровнин, у нас желудки луженые. По крайней мере, у меня точно.
– Это если она жива – резонно заметил Нифонтов – Лет-то прошло сколько.
Увы и ах, он оказался прав, дом, на который им дал наводку Олег Георгиевич, стоял с заколоченными дверьми и окнами.
– Печально – вздохнула Мезенцева – Всегда грустно, когда хорошие люди уходят.
– Да не отпевай ты бабусю раньше времени. Может, просто перебралась старушка в город, внуков-правнуков нянчить.
– Вы кого тут ищете? – раздался за спинами оперативников голос, несомненно, принадлежащий немолодой женщине – А? Если Дарью, так она пять лет как уехала. Приболела сильно, вот ее сын к себе и забрал, поближе к поликлиникам. Ну, а ему самому этот дом и даром не нужен.
