Брент пожал плечами.
— Леди настойчива. Если бы я не был достаточно умудрен опытом, подумал бы, что она гонится за моим телом, а не за моим благородным сердцем. Приданое соблазняет, согласись.
— Согласен, если променять покой на доллары.
— И на власть. Черт побери, Дел, она могла забеременеть.
— Ну уж нет! Я обо всем хорошо подумал, Брент.
Брент ухмыльнулся и допил пиво.
— Я несу чушь. Не слушай меня. Я не намерен жениться.., вообще.
— Ты изменишь свое мнение, когда встретишь ту, единственную, — с твердой убежденностью возразил Делани. — Кстати, можешь меня поздравить. Чонси беременна.
К удивлению Делани, Брент внезапно притих.
«Что-то не так?» — недоумевал Дел. Брент тут же овладел собой и улыбнулся.
— Я рад за вас. Хорошо Чонси себя чувствует?
— В ней столько энергии, ужас! Сент уверяет, что теперь она немного угомонится. Хотя, — добавил Дел, понизив голос, — не хочу ничего говорить Чонси, но я в ужасе. Я был в Нью-Йорке в пятьдесят первом году, когда моя невестка оказалась в родильном доме. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным. Черт побери, я заплачу Сенту любой гонорар, какой он запросит. Слава Богу, он здесь, в Сан-Франциско.
Что, если Байрони забеременеет снова? Мучилась ли она при рождении первого ребенка?
— — Да, — сдавленным голосом проговорил Брент.
Для него была невыносима мысль о том, чтобы Айра хоть пальцем прикоснулся к ее руке, не говоря уже об обладании ее телом.
Либо привыкни к этому, дурачина, либо уезжай из Сан-Франциско.
— Ну, мне пора на работу, — заметил Делани. — Подумай о моем предложении, Брент. Но не слишком долго, хорошо?
— Вот что, Дел. Я, пожалуй, отправлюсь сегодня на верховую прогулку один без Пенелопы — это прояснит мне голову. И зайду к тебе завтра.
Арабский жеребец Брента с необычной, неаристократической кличкой «Джордж» стоял в конюшнях Джима Бредли, на Карни. Погода после полудня, к счастью, была ясная. Приближался сезон дождей, и Брент понимал, что Джорджу придется проводить много времени в стойле. Он проехал вдоль дощатой дороги в сторону Миссии Долорес, затем повернул Джорджа к океану. Эта часть полуострова была унылой и пустынной — песок да вечно движущиеся дюны.
Постоянный ветер с океана гнал песок в город, за двадцать четыре часа засыпало любые следы и тропинки. Он вспоминал рассказы о золотодобытчиках, приезжавших в Сан-Франциско. Они устанавливали палатки, ложились спать, а утром просыпались, засыпанные песком.
Над головой кричали морские чайки, и это был единственный живой звук, нарушавший окружавшую Брента мертвую тишину. Бесплодная, дикая земля, но пейзаж успокаивал. Брент любил эти места. Он направил Джорджа на последний подъем, туго натягивая повод, чтобы жеребец не скользил в песке, и скоро его взору открылся Тихий океан. Господи, как он прекрасен, подумал Брент. Он вырос далеко от океана и впервые увидел его два года назад. Был час прилива, и жесткий океанский ветер гонял по берегу песок.
Взглянув на север, где поднимались зубчатые скалы, он увидел всадника.
В сотне ярдов от него верхом на кобыле ехала какая-то женщина. Она сидела очень спокойно. Брент нахмурился, ему хотелось побыть одному, но женщина повернулась и направила кобылу в его сторону. Брент похолодел.
«Какой я невезучий!» — усмехнувшись про себя, подумал он. Словно он вызвал ее сюда. Она всегда присутствовала в его мыслях, и он недоумевал, как она поступит, когда его узнает. Но тут же отбросил эту мысль, уцепившись за жившее в нем презрение, смутно понимая, что оно его единственное и последнее средство спасения от Байрони.
Он послал Джорджа вперед, держась самой кромки подступавшего прилива. Копыта жеребца меньше увязали во влажном песке.
— Добрый день, миссис Батлер, — окликнул он, снимая черную фетровую шляпу.
— Что вы здесь делаете?
Ее испуг удивил Брента. Уж не боялась ли она, что он стянет ее с кобылы и возьмет прямо на песке?
Не надейтесь, леди, готов был насмешливо бросить ей в лицо Брент. Еще не хватало, чтобы он потом чесался от песка.
— Прогуливаюсь верхом, как видите. Знает ли ваш муж, что вы уехали одна? Ведь это пока еще не очень цивилизованный город, мэм.
На Байрони был бархатный костюм для верховой езды ярко-голубого цвета и изящная голубая шляпка.
На руках — перчатки из тончайшей кожи. Она выглядела такой красивой и такой настороженной, что у Брента перехватило дыхание.
— У вас действительно не слишком цивилизованный вид, мистер Хаммонд. Но я всегда осторожна, уверяю вас.
— По-моему, я, как и вы, мэм, одет, как подобает для прогулки верхом.
— Вы выглядите скорее как головорез, чем как удачливый игрок, — заметила Байрони.
Черные штаны, белая рубашка с длинными рукавами и черный кожаный жилет. Туалет дополняли черная шляпа и черные сапоги для верховой езды. Выглядел он как дьявол, и это было так притягательно, что ей хотелось одновременно и подъехать к нему, и умчаться от него поскорее.
— И как не заслуживающий доверия?
Она сделала вид, что не обратила внимания на его насмешливый голос, и отвернула от него кобылу.
Но его рука стремительно рванулась вперед, и он схватил повод.
— Я подумал, что вы испугались меня.
— Я не боюсь вас, — ответила она сквозь стиснутые зубы.
— Отлично. Тогда давайте немного прогуляемся по берегу.
Идиот! Почему ты не дал ей спокойно уехать?
Брент быстро сошел с лошади и шагнул к ней. Она смотрела сверху, устремив на него настороженные глаза с расширившимися зрачками.
— Я не знаю… — — начала она, нервно облизывая губы.
Байрони почувствовала, как его сильные ладони сжали ее талию и легко сняли со спины кобылы.
Опуская на землю, он прижал ее к себе, и она медленно и нежно скользнула вниз по его телу, пока ноги не коснулись песка. В ее ушах громко стучала взбудораженная кровь. Тело Брента отреагировало мгновенно, и он не пытался это скрыть. Он прижал Байрони к груди и поцеловал ее. Перо на ее шляпке щекотало ему щеку.
Байрони боролась, упираясь кулаками в его грудь.
Но его руки лишь крепче охватили ее спину.
— Нет, — выдавила она, — прошу вас, Брент, не надо:
Ее полный муки шепот заставил Брента поднять голову.
— Боже, вы так дьявольски хороши! Почему, черт побери?
— Не знаю.
Она выскользнула из его рук и повернулась к нему спиной. Она не боялась его. Она хотела его.
Это было удивительнейшее чувство, какого она прежде никогда не испытывала. Что это — желание? Она смотрела невидящими глазами на разбивавшиеся о берег волны.
