Байрони кивнула, не отрывая глаз от мужа. Он смеялся красиво, раскатисто. Она видела, как его руки рассекли воздух, будто он ставил точку. Руки, которые прикасались к ней, гладили ее. Казалось, она была так давно, эта ночь, когда он занимался с ней любовью.
— Вы любите Брента?
— Да, — ответила она так тихо, что Мэгги пришлось наклониться, чтобы услышать. «Какая женщина не влюбилась бы в такого умного и красивого?» — подумала Мэгги.
— Могу я присоединиться к вашему разговору?
— Угощение у Лин получилось просто замечательным, Чонси, — с благодарностью заметила Байрони.
Чонси похлопала себя по округлившемуся животу.
— Здесь сидит настоящий обжора. Я думала, он уже заснул, а он все еще прыгает. Сент разрешил мне выпить бокал шампанского, чтобы хоть ненадолго его успокоить.
Многовато для непринужденного разговора, подумала несколько удивленная Чонси. Она рассчитывала их немного повеселить. Байрони выглядела потерянной и напуганной.
— Спасибо за кольцо, Чонси. Брент говорил, что вы его продали ему.
— Красивое, правда?
В этот момент Делани потребовал всеобщего внимания для тоста. Байрони поспешно опорожнила еще два бокала шампанского.
— Не получу ли я в конце концов сегодня в стельку пьяную жену?
— А, Брент! Разумеется, нет.
— Вот и хорошо. Нам пора уходить. — Брент тут же повернулся к Мэгги. — Ты пойдешь с нами. Я не могу вверить тебя этому старому греховоднику Дэну Брюеру.
— Это я-то? — переспросил уязвленный Дэн. — Я степенный банкир.
— Ха, — хмыкнула Мэгги, улыбнувшись Дэну.
Тот покраснел.
Байрони пришлось вынести поток комплиментов и поздравлений. В экипаже она положила голову на плечо Брента и закрыла глаза, стараясь избавиться от легкого головокружения.
Она слышала, как Брент и Мэгги непринужденно, как старые друзья, говорили о всяких пустяках. Мадам и профессиональный игрок. Да, это странно — была ее последняя мысль, прежде чем она окончательно погрузилась в сон.
— Боже мой, — пробормотал Брент, когда экипаж остановился перед «Дикой звездой». — Моя новобрачная в бессознательном состоянии.
— Неси ее наверх, Брент, — распорядилась Мэгги. — У бедной девочки был тяжелый день.
— Возможно, — выгнув черную бровь, сухо заметил Брент, — но я не намеревался подвергать ее этой ночью тяжелым испытаниям.
— Зная тебя, я не стала бы держать пари на этот счет.
Он поднял Байрони на руки и понес по лестнице наверх, в свои комнаты. Он попытался было встряхнуть ее, но Мэгги прошептала:
— Не надо, почему ты не хочешь дать ей немного поспать?
* * *
Байрони проснулась рано. В комнате царил мрак. Она лежала на кровати — под одеялом, в свадебном платье.
— О Боже, — пробормотала она, тряхнув головой, чтобы избавиться от остатков дурмана шампанского. Она медленно опустила ноги на пол и встала.
Где Брент? Дверь спальни была закрыта. Почему он оставил ее одну? Почему не разбудил? Она подошла к двери, медленно повернула ручку и замерла, услышав голос Брента.
— Черт побери, Мэгги, не говори мне избитые истины о долге.
Почему он сердится? О каком долге идет речь?
— Я просто спросила, говорил ли ты с Селест. Я знаю, дружок, что ты провел с нею несколько вечеров перед свадьбой. Полагаю, что ты счел верхом благородства оставить таким образом Байрони одну до свадебной церемонии.
Кто такая Селест? Почему Брент проводил с нею вечера?
— Селест слишком болтлива, — продолжил Брент с ноткой отвращения в голосе. — Неужели женщины не могут держать язык за зубами? Нет, Мэгги, я ничего не говорил Селест. Бога ради, почему я должен говорить с ней?
— Только что женившийся мужчина не нуждается в любовнице, Брент, — последовал сухой ответ Мэгги. — Ты ведь не хочешь изменять Байрони, или, точнее говоря, продолжать свои шашни?
— Байрони — моя жена. И я буду относиться к ней как к своей жене. Я ведь женился на ней, разве нет? У меня фактически не было выбора. Послушай, я намерен заботиться о ней и окружить ее самым большим вниманием. А теперь, Мэгги, если ты уже закончила свои нравоучения, думаю, мне пора разбудить мою новобрачную и приступить к брачной ночи.
Байрони не сдвинулась с места, не могла пошевелиться. Голоса удалились. Мэгги ушла к себе, а Брент должен был очень скоро прийти к ней.
Мой муж.
Она тихо рассмеялась. Хоть эту ночь он проводил с нею, а не со своей любовницей!
Брент, покачав головой, погасил лампы в гостиной и запер дверь в свои комнаты. Мэгги не следовало бы совать нос в чужие дела, думал он, сжав зубы. Разумеется он поговорит с Селест. Но сейчас любовница ему не нужна. Он тихо открыл дверь в спальню и вошел. Когда он посмотрел на свою кровать, на его губах появилась улыбка. Он прошептал имя Байрони, однако ответа не последовало. Он зажег лампу около двери — ему не хотелось будить ее слишком внезапно.
Распрямившись над лампой, он увидел жену, стоявшую посреди спальни.
В следующее мгновение ему в голову полетел фарфоровый таз, стоявший на умывальнике.
Глава 19
— Подлец!
Брент в мгновение ока увернулся от фарфорового таза. Ударившись об стену за его спиной, тот разлетелся на мелкие осколки, упавшие к его ногам.
— Байрони, какого дьявола…
Небольшая лампа со столика ударилась ему в плечо и, отскочив, разломилась на полу на два больших куска.
— Байрони, прекрати! Нет, только не мой бронзовый канделябр!
Он ухитрился схватить канделябр за основание, но в следующий миг получил в грудь брошенный со всего размаха переплетенный в кожу том Сочинений Аристофана.
Он слышал прерывистое дыхание Байрони, видел, как она подняла руку с томом Вольтера, чтобы швырнуть и его.
— Довольно, черт возьми! — Он бросился к ней, увернувшись от Вольтера, выпустил канделябр и, схватив руки Байрони, прижал к ее бокам.
— Ненавижу! — выкрикнула она, яростно вырываясь от Брента. — Отвратительный лжец!
Брент тряс ее, пока голова Байрони бессильно не откинулась назад.
— Перестань! Что с тобой случилось?
Справиться она с ним не могла, но продолжала вырываться из его железных рук. Брент не сказал больше ни слова, а просто ждал, когда она выдохнется.
— Ну а теперь, — проговорил он наконец скорее озадаченно, нежели сердито, — объясни причину своего представления.
— От.., пус.., ти ме.., ня.
— Нет. Отпущу, только если ты не будешь портить мое имущество. — Он встряхнул ее еще раз, глядя вниз, на ее лицо. В расширившихся потемневших глазах Байрони, полных гнева, блестели слезы. Брент постарался говорить чуть поласковее:
