Мандерс, прежде чем задать очередной вопрос, с минуту колебался.
– Слышали ли вы что-либо о докторе Александре Вульфе? – наконец спросил он.
– Нет.
– Это врач, который засвидетельствовал факт и причину кончины миссис Эверс.
– Ну и что?
– Шериф! Именно это меня беспокоит больше всего. Не знаю, имею ли я право это говорить, но, когда я беседовал с мистером Эверсом, я не мог отделаться от ощущения, что там что-то не так.
– Что вы имеете в виду?
– Я не смог толком понять, к чему он клонит, а заключение от доктора Вульфа, которое он представил, показалось мне, откровенно признаюсь, подозрительным.
– Я серьезно отношусь к этому слову, Мандерс.
– Я понимаю.
– Продолжайте.
– Сегодня вечером, сидя в офисе, я проверил регистрационную книгу и не нашел ни малейших следов доктора Александра Вульфа.
Опал внимательнейшим образом посмотрел на Мандерса. В колеблющихся отблесках пламени свечи лицо распорядителя похорон было отличной иллюстрацией того, что называется крайней степенью озабоченности.
– Насколько надежна эта книга?
– Книга регистрации?
– Да.
– Для моей работы крайне важно иметь самый свежий и надежный источник. У меня последнее издание. Вышло лишь в прошлом году.
– Доктор мог появиться в этом году и еще не попасть в книгу, так?
– В принципе, да.
– А какую территорию охватывает книга?
– Весьма приличную. Я думаю, в книге зафиксированы сведения по всем городам, в которых вы только могли побывать. Значительная часть городов, стоящих на Большой дороге.
– А что говорит Эверс? Из какого города этот доктор?
– Эверс сказал, доктор Вульф – из Чарльза.
– Вот как?
– И еще – заключение о причинах смерти, – продолжал Мандерс.
– Заключение, выданное доктором Вульфом?
– Да, доктором Александром Вульфом. За всю свою жизнь я не читал столь непрофессионального заключения.
– Заключение у вас с собой?
– Нет, – покачал головой распорядитель похорон. – Я вынужден был отдать его мистеру Эверсу.
– И что же там было?
– Язык вроде правильный. Но в заключении не было четких выводов о причине смерти и отсутствовал обычный врачебный жаргон, которым они овладевают в университете.
Опалу не нравилось то, что он слышал. Мандерс был из тех людей, кого следовало воспринимать со всей серьезностью.
– Вы полагаете, – спросил он, – что Эверс выдумал этого доктора Вульфа?
– Боюсь, что так.
С минуту Опал сидел молча.
– Не стоит относиться к своим подозрениям так серьезно, Мандерс, – наконец сказал он. – Особенно подозрениям такого рода. Человек склонен верить себе в первую очередь. Кстати, доктор вполне может быть и не профессионалом, но в этом нет ничего противозаконного. Черт побери, у меня у самого есть друзья, которые предпочитают ходить к знахарям и колдунам. Стоит только начать кого-то в чем-то подозревать, как тут же сворачиваешь с прямой дорожки. Особенно если это касается чьих-то личных предпочтений.
– Но этот доктор Вульф должен жить где-то поблизости.
– Правильно.
– Он же видел Кэрол Эверс сразу после ее смерти.
– Правильно. Но то, что его нет в вашей книге, не означает, что он не существует. Мистер Эверс когда-нибудь болел?
– Наверняка.
– И я так думаю. Но я не знаю, кто лечил его насморк, и не знаю, кого он вызвал, чтобы освидетельствовать свою жену. Это его личное дело.
– Я понимаю.
– Очень хорошо.
– Да, шериф, я действительно понимаю. Но должен добавить, что мистер Эверс хочет как можно быстрее похоронить Кэрол. Он просто сам не свой, спешит, словно на пожар.
– Как это?
– Он настаивал, чтобы похороны прошли уже этим утром. Я сказал, это невозможно. Из-за Болезни, которая пока не хочет покинуть Хэрроуз.
– Но прощание состоялось сегодня.
– А утром, согласно его желанию, должны были бы состояться похороны.
Опал испытующе смотрел в глаза Мандерса. Никто в Хэрроуз ближе Мандерса не соприкасался со смертью, и информация от распорядителя похорон помогла в свое время шерифу разрешить не одно запутанное дело. Хотя к Дуайту Эверсу шериф никогда не питал никаких подозрений.
– Так, и что еще? – спросил он.
– Лукас и Хэнк сообщили мне, что мистер Эверс держит тело Кэрол в подвале.
– И что это значит?
– Не знаю. Но, как мне кажется, это не лучшее место для леди.
– Как они об этом узнали?
– Им сказал Клайд Дэрроу, жена которого, Фарра, работала горничной у Кэрол.
Опал выдохнул и посмотрел на пламя свечи.
– Похороны послезавтра утром, так? – уточнил он.
– Именно.
– На вашем кладбище?
– Да. Могила уже готова.
– Хорошо.
Проведя ладонью по волосам, Опал встал.
– Вы понимаете, – сказал он, – что, придя сюда поздно ночью, вы обвиняете человека в подозрительном поведении?
– Понимаю. Но я также надеюсь, что никто не узнает о моем визите.
Опал кивнул и продолжил:
– Позже вы можете мне понадобиться. Я внимательно изучу все факты. Хотя вряд ли в этом что-то есть. Такого рода преступления скрывают гораздо тщательнее. Мой вам совет: занимайтесь своим делом, а я уж займусь своим.
Опал проводил Мандерса к двери и поблагодарил за визит. Отослав распорядителя похорон, он вернулся в спальню. Лег в постель и подумал: странно, что человек, у которого в доме так много комнат, держит свою умершую жену в подвале – даже на столь короткое время. Дикость какая! Единственное, что может оправдать мужчину в такой ситуации, так это нежелание показывать жену в таком виде кому-либо.
Он ее прячет!
Но Опал более всего опасался скоропалительных выводов.
А что, если встать и прямо сейчас поехать в дом Эверсов? Одним махом разрубить этот узел – все понять и разрешить все подозрения? Но Опалу было не по себе оттого, что главным в этом деле оказывался распорядитель похорон. Надо же, невзирая на поздний час, оделся и приехал.
Опал сел в постели и лег опять.
Завтра, – сказал он себе. – Завтра.
Но шериф не был уверен в том, что принял правильное решение, и слово «завтра» тревожило его в течение всей ночи.
